— Резюмирую: ни с чьей стороны никакого умысла не было. Причина трагедии — в недостаточной осведомленности.

Все шумно заговорили, благодаря Холмса. Потом один из матросов обратился к нему:

— Я понял, мистер Холмс, что во всей этой печальной истории вы не нашли виновного? Но я с вами не согласен. Хотя и не в гибели наших товарищей, но в паскудстве своем виновен Джинджер, и я ему это сейчас докажу.

На Джинджера обрушилось несколько плюх от дюжих матросов, и он поспешил к выходу.

Поздно вечером за вечерним столом я сказал Холмсу:

— Мне казалось, что у этого дела нет никаких концов, за которые можно было бы уцепиться. Не обратились ли вы к французскому правилу, гласящему: «Шерше ля фам», то есть «Ищите женщину».

— В какой-то, очень небольшой, степени, — сказал, улыбаясь мне, Холмс, — пожалуй, здесь более применимо не французское «шерше ля фам», а библейское — «шерше ля хам»,

Мы оба рассмеялись, припомнив, что глупость пьяницы матроса имелась в виду в этом случае.

— А между прочим, Ватсон, я должен отметить, что именно вы подали мне мысль правильного направления.

— Не пойму этой шутки, мой друг.

— Не скромничайте, Ватсон, — лукаво сказал Холмс, — ведь именно в тот момент, когда я сосредоточенно размышлял обо всем, вы зачитали мне выдержку из веселой книжки Джерома Клапки Джерома о «Северно-керосиновом ветре»,

К этой истории можно добавить немного. Мак-Гилл выздоровел, но свадьба его состоялась не так скоро. Другой полярный исследователь на средства Арктического института возглавил новую экспедицию по маршруту покойного Коутса. Мак-Гилл счел своим долгом проделать этот же путь и не спешил под венец, чтобы не записать в дневник: «Моей вдове». Но экспедиция эта прошла успешно, и никаких препятствий к его свадьбе с мисс Коутс уже не возникло.

Высокий, представительный мужчина, вошедший к нам в гостиную по приглашению миссис Хадсон, переводил свой взор с моего друга на меня, пытаясь, видимо, определить, кто из нас является знаменитым сыщиком, в услугах которого он нуждался. Холмс вывел его из затруднения, пригласив садиться и сказав:

— Вам нужен Шерлок Холмс? Это я, а это друг — доктор Ватсон. Рассказывайте, что привело вас к нам.

Наш посетитель был высок и широкоплеч, напоминая собой медведя. Бородка у него была коротко подстрижена, а костюм сидел великолепно, сшит был, по всей видимости, у одного из лучших лондонских портных. Заговорил он с некоторым акцентом, которого я сразу не определил, но по-английски — совершенно правильно.

— Умоляю вас, мистер Холмс, — сказал он, — помогите мне, не дайте погибнуть от разорения!

— Вы, я вижу, русский. Что у вас случилось, кого у вас убили, где труп? — усмехнулся Холмс.

— Меня убили! Я труп, мистер Холмс!

— Превосходно! — усмехнулся Холмс, потешаясь. — Доктор Ватсон, не откажите в любезности, осмотрите, пожалуйста, труп повнимательнее и напишите свидетельство о смерти.

У меня запало некоторое сомнение, мне думалось, что многие живые могли бы позавидовать такому великолепному трупу.

— Такое свидетельство, мистер Холмс, — вмешался посетитель, — выдадут в банке.

— Ах вот как! Тогда не торопитесь, Ватсон. Слухи о кончине нашего гостя, как говаривал Марк Твен, несколько преувеличены.

— Скорее, мистер Холмс, они немного преждевременны.

— Ну, кончим нашу развлекательную программу. Извините нас, дорогой гость, за эту, может быть, неуместную игривость. Успокойтесь и расскажите нам, что вас так встревожило.

— Я — русский купец, — сказал наш гость. — Лесопромышленник Самойлов Иван Николаевич. Под Архангельском у меня большое лесное хозяйство. Лесозавод. Я поставляю лес сюда, в Лондон. Дела мои до сего времени шли хорошо. Русский лес — ведь это редкостное богатство. Мне приходилось поставлять его вашему морскому министерству. Главным же моим клиентом является фирма «Медокс и сыновья», с которой у меня прочные связи. Фирма солидная, заказы крупные и постоянные. Товар у меня самый лучший и оплачивается крайне для меня выгодно. Доставляют лес в Лондонский порт мои пароходы — лесовозы. Представители фирмы принимают его в порту, и никаких недоразумений никогда не было. Да вот, посмотрите образчик…

Он показал короткую дощечку. Она действительно была великолепна: плотная, очень чистая древесина.

— Контракт с фирмой, я полагаю, обоюдовыгоден. В основном я поставляю пиломатериал. У меня превосходное оборудование, закупленное в Англии. В производстве, естественно, немало отходов — опилки, щепа. Все это раньше просто сжигали. С некоторого времени фирма предложила мне забирать у меня отходы с соответствующей оплатой. Для меня это выгодно, так как очищается территория лесозавода, и платят за это мне, а не я.

— Простите, я вас перебью, — сказал Холмс, — скажите прежде всего, в чем причина вашего беспокойства?

— Ну как же! Весь груз моего парохода сейчас фирма отказывается принять, утверждая, что он уже не соответствует ранее принятым техническим условиям. Пиломатериал стал желтым, и они утверждают, что он поражен каким-то грибком, почему и не сможет быть использован. Я не могу найти никакой причины, так как при отгрузке лес был таким, какой я вам только что показал. Представьте себе пустой рейс через северные моря!

— А сколько у вас пароходов, мистер Самойлов?

— Два: «Белуха» и «Северный олень». Этот груз с «Белухи», которая имеет больший тоннаж.

— А на «Северном олене» такая же картина?

— Нет, там все в порядке. Он только что подошел, а «Белуха» уже три дня стоит в порту как неприкаянная.

— «Белуха» где-нибудь задерживалась?

— Ее в пути задержала штормовая погода. Поэтому-то «Северный олень» почти догнал ее. Вообще-то рейсы скоординированы так, чтобы была регулярная поставка каждый месяц.

— У вас есть конкуренты, мистер Самойлов?

— Есть, мистер Холмс, наиболее крупный — это лесопромышленник Титов Михаил Тимофеевич. Мой лес лучше, чем у него, со мной контракты заключают охотнее, но и он не остается в накладе.

— У вас не возникает каких-либо подозрений на его происки?

— Конечно, я могу всякое думать, так как концов не вижу. Но соприкасательства с ним и его людьми у меня нет никакого. К тому же я не представляю, как он мог додуматься заразить мой лес каким-то грибком. Он, считайте, неотесанный мужик, который может поджечь мой лес или потопить судно. Но такое хитроумие, мне думается, ему не под силу.

— Это еще ни о чем не говорит. Имея деньги, он может найти понимающего в таких вопросах человека. Морскому министерству вы поставляли такой же лес?

— В большинстве своем — кругляк, но некоторую часть также в пиломатериалах.

— Скажите, а отходы, о которых вы упомянули, фирма доставляет в Англию своим транспортом?

— Нет, что вы, мистер Холмс. Она их никуда не доставляет. Она перерабатывает их на месте. Заарендовав у меня небольшой участок, фирма поставила на нем заводик и там вырабатывает скипидар, который отправляет в Англию. Это для меня добавочный доход: за аренду участка и за фрахт. Мои же пароходы доставляют их скипидар фирме. Они же на обратном пути отвозят иногда заводу разные химикаты.

— А вы несете ответственность за этот груз?

— Только в случае гибели парохода, но пока что бог миловал нас от такой напасти. Сохранность в пути целиком на ответственности их агента, который наблюдает за ним и доставляет фирме.

Холмс погрузился в раздумье и затем спросил, может ли он посмотреть забракованный лес на месте.

— Бога ради, мистер Холмс! — обрадовался Самойлов, увидев, что мой друг проявил какой-то интерес. — Коляска у подъезда. Единым махом долетим в порт, и вы все увидите своими глазами.

Они отсутствовали часа полтора. Когда вернулись, то, усевшись за стол, Холмс сказал Самойлову:

— Очень любопытный случай, но сказать о нем что-либо определенное, не имея никаких фактов, я затрудняюсь, а искать их следует на месте. Может быть, Ватсон, нам совершить такое экзотическое путешествие, если все расходы по нему возьмет на себя мистер Самойлов?