— Но что мне было делать?! Ведь я уже говорил вам, что с очень большим трудом мы достаем корень.

— Я вхожу в ваше положение, сэр Чарльз, однако считаю, что в таком случае лучше было бы просто навести справки, чем можно его заменить. Такую же нейтральную реакцию и подобное же пенообразование дает лакрица, которую можно достать в аптеке, на пивоваренном заводе и в других местах. В Гамбурге немецкая фирма получает большие ее количества из России. На ящиках, в которых она упакована, написано: «Гамбург, Любек, Уральск». Так что срочно закупите лакрицы, если не достанете мыльного корня. К слову, раз уж наше внимание сосредоточилось на стали, серную кислоту, которая используется при травлении, я предложил бы вам срочно выбрать из приемной цистерны, употребив везде, где она требуется. Подходят теплые дни, активность воздействия ее на металл усилится, и от вашей емкости остается одно воспоминание. Доставляют ее вам в железных цистернах, в которых нет никакой облицовки. Она не воздействует на металл только потому, что она концентрированная. Подгоните такую цистерну под водоразборный кран, и с цистерной будет тут же покончено. Вы задержались с ремонтом помещения, в котором расположена ваша приемная емкость, и в результате ваша серная кислота в ней разбавилась, ее агрессивность сдерживает только холодная погода.

С вашими строительными рабочими, сэр Чарльз, вопрос ясен. Кто решился вытянуть из уровня спирт, вы уже знаете. Но вот по поводу их недовольства в столовой должен вам сказать, что для них и для своего удовольствия вам следует прогнать повара. Он действительно наживается на них, употребляя объедки вчерашнего дня для приготовления новых блюд. Вот заключение спектрального отделения лаборатории Тредвелла. Я «посолил» несколько оставшихся кусков мяса безвредным хлористым литием. А в мясных блюдах обеда следующего дня тонкий спектральный анализ вполне явственно определил присутствие лития, добавленного накануне.

Вот и всё, джентльмены. Остается лишь сказать несколько слов о ваших латунных деталях. Брака в них легко избежать. Кованая латунь становится более твердой, но при этом в ней возникают внутренние напряжения, которые при неравномерном охлаждении могут привести к растрескиванию. Случается, что готовые разогретые детали кладутся на мокрый поддон и получают одностороннее охлаждение. Бывает, что они попадают на сквозняк, и весенний или осенний воздух производит тот же эффект, отчего создается впечатление, что латунь простуживается. А избегают этого несложным путем. Кованые прутки правят деревянным молотком или обжимают, уже готовые мелкие детали в массе встряхивают. Во всех случаях внутреннее напряжение исчезает.

Мистер Смит, вам не наскучили мои объяснения? Я вижу, что вы оживились, когда зашел вопрос о латуни. С этим сплавом у вас связана актуальная проблема. Но терять время на розыск злоумышленника на вашем корабле мы не станем. Все дело в условиях эксплуатации. Морская латунь — превосходный материал для гребных винтов. Но для тех целей, куда вы ее приспособили, ее использование не оправдано. Латунь — сплав меди с цинком, иногда с некоторыми другими добавками. Сплав — это застывшая масса расплава, в котором его составляющие равномерно распределены по всему объему. Это основное условие любого раствора. Ведь если бы было не так, то любая технология потеряла свой смысл. Вы даже не смогли бы угостить своих гостей вином, ибо у вас не было бы уверенности в том, что в каждой рюмке напиток одинаковой крепости. Тогда случилось бы, что один из гостей скоропалительно захмелел, а другой, лишь не желая обижать хозяина, не замечает ему, что получил в рюмке больше всего воды. Картина, конечно, фантастическая, и мы ее не опасаемся, ибо знаем, что основное условие раствора — равномерность. По этой же причине нам достаточно взять пробу сплава из одного места, чтобы судить о его составе по всей массе.

Но вот ваши конденсаторные трубки, как кажется, нарушают это условие. Обрезок одной из них мне тщательно исследовали химики лаборатории Тредвелла. Нет сомнения, что в морской латуни, пошедшей на их изготовление, распределение составляющих было равномерным по всей массе. После аварии же в них обнаружилась иная картина. Вот заключение. Во внутреннем слое трубок меди содержится семьдесят и четыре десятых процента, а цинка двадцать восемь и восемь десятых, то есть такое соотношение, какое соответствует морской латуни (на других примесях я внимания не останавливаю). А вот в наружном слое, нарушенном коррозией, соотношение совсем иное: меди — девяносто семь и сорок две сотых процента, а цинка всего лишь шестьдесят девять сотых. Как могло произойти такое? Трубки — не гребной винт. Снаружи они омываются морской водой, а внутри их циркулирует горячее масло. Агрессивность морской воды резко усилилась из-за соприкосновения с горячей поверхностью трубок. Цинк, как более активный металл, стал растворяться в ней более интенсивно, чем другие составляющие. За счет его потерь повысился процент содержания меди. Вывод из всего этого однозначный: морская латунь непригодна для условий, в которых эксплуатируются конденсаторные трубки. Для них ваши металловеды должны подобрать другой материал.

Я видел, что разъяснения Холмса потрясли слушателей, ибо отличались не только глубиной, но и и доходчивостью, четкостью понятий, воспринимались как откровение, хотя он и предупредил, что во всем опытный технолог мог бы разобраться не хуже его. Все благодарили моего друга, говоря, что им преподали очень впечатляющий урок, что он в непостижимо короткий срок выправил все недостатки, ставшие для производства чуть ли не мистическими. Старый Хетчисон сказал, что он крайне высоко ценит оказанную им услугу и надеется, что мистер Холмс не останется недовольным суммой, проставленной в чеке. Смит добавил, что морское министерство со своей стороны не оставит его труды без внимания.

Когда мы уже дома остались с Холмсом вдвоем, он засмеялся и сказал мне:

— Немного грустно, дорогой Ватсон, что по ходу дела пришлось не разоблачать преступника, а искать то, что другие могли бы сделать с не меньшим успехом.

Я позволил себе не согласиться с ним, заметив, что другой, даже располагая солидными познаниями, вряд ли смог бы так быстро нащупать нити, вникнуть в сущность всех этих явлений.

— Ему, я считаю, — сказал Холмс, — должно было быть легче, так как у него не только специальная подготовка, но и повседневное соприкосновение со всеми производственными процессами. Мне помогла постоянная привычка к умозаключениям, умение отбрасывать очевидные невероятности. Может быть, в какой-то степени вы и правы, Ватсон, моя криминалистика оказалась здесь более полезной ввиду того, что не только Чарльз Хетчисон, но и подведомственные ему инженеры отвыкли размышлять, почему и ошарашивает их что-то необычное. Ведь вот никто не остановил внимания на «белой ржавчине». Я объяснил все просто и доступно, но напрашивался вопрос: почему грибы появились только на этих ящиках? Никто ведь этого вопроса не задал.

— Может быть, это из деликатности? А в самом деле — почему?

— Деликатность здесь уместна, Ватсон, но я полагаю, они о ней в этот момент не думали. Вы обратили внимание на то, что пострадавшие ящики пришлось доставать из нижнего слоя штабеля? Ведь если вода попала на них, когда они были еще на улице, то она не попала бы в нижний ряд. Стало быть, они облиты уже «а складе, будучи уложенными в штабель. Посторонние туда не заходят. Стало быть, это сделал сам кладовщик.

— Так, значит, вы считаете, что злоумышленник все-таки был?!

— Никакой он не злоумышленник, Ватсон. Ведь эта женщина, оставившая отпечаток своего пальца на крышке ящика, его жена. У них хорошая семья, двое или трое детей. Чтобы их содержать и воспитывать, они вынуждены работать оба. Зная, что ему приходится задерживаться на складе, жена забегает к нему, после смены, но старается, чтобы ее при этом не увидели, ибо не поощряется присутствие на складе тех, кто не имеет к нему отношения. Так получилось и в этот раз. Кладовщик сидел со своей женой, и они пили чай — это я заметил по остаткам на его столе. Услышав снаружи какой-то стук, кладовщик испугался: не заглянет ли кто в незапертую дверь, обнаружив там его жену. Он пошел прикрыть дверь, но кружку с чаем так и не поставил на стол. А по дороге он споткнулся, содержимое кружки попало на ящики, расположенные внизу.