— Ну, поостережемся поспешных выводов. Дадим этим листам полежать, просохнуть окончательно. Что-то я заметил, сэр Чарльз, в ваших глазах не только радость, но и какую-то озабоченность. В чем дело?
— Это мелочь, Холмс. Меня взбудоражили те рабочие, которых вы заметили в столовой. У них опять задержка в работе. Уровень нужно пополнять…
— Какой уровень?
— Обыкновенный, каким пользуются строители, когда возводят стены, следя за ровностью выкладки.
— Простите, я плохо себе это уясняю…
— Стена имеет большую протяженность. Уровень, которым пользуются столяры, в подобном случае неприменим. Строительный уровень представляет собой две колонки, соединенные друг с другом шлангом, наполненным водой. Пузырек воздуха в нем перемещается в зависимости от уклона. Ровность укладки соблюдается, когда пузырек останавливается посредине.
— Но мне отнюдь не ясна причина вашей озабоченности.
Хетчисон сказал что-то одному из рабочих, и они ушли. Он же продолжал:
— Все дело в том, что заполнять этот уровень водой сейчас нельзя. Холодно, вода замерзает. Чтобы не прерывать работы, мы заполняем его спиртом. Колонки уровня — закрытые, но рабочие как-то ухитряются доставать оттуда спирт, и приходится регулярно его добавлять.
Холмс засмеялся:
— Но ведь вы говорили, что спирта на вашем заводе достаточно.
— Достаточно. Но ведь эти перезарядки каждый раз ведут к остановке работ. А узнать, кто этим занимается, нам не удается. В целом строители — превосходные работники, хотя и крикуны. В каком-нибудь воровстве никто из них не замечен, а если начать дознаваться, куда делся спирт, все единодушны: никто не трогал, ничего не видели, кому он нужен и тому подобное…
Вошли два рабочих строителя, которым, как оказалось, передали распоряжение принести уровень к нам. Они поставили его на стол, и Хетчисон наглядно растолковал его конструкцию.
— Не хватает около литра, а, казалось бы, все закрыто и не нарушено.
Холмс внимательно осмотрел устройство: две колонки и шланг между ними, в середине которого вставлена трубка стеклянная.
— Ну что же, — сказал он, — у вас, кажется, нет другого выхода, как сделать спирт негодным к внутреннему употреблению. Здесь еще остался спирт из того, что вы мне прислали. Открывайте колонки, мы заполним их.
Он отошел в угол и вернулся с бутылкой спирта, которая была малиново-красного цвета.
— Я полагаю, этого будет вполне достаточно. Вы видите, — обратился он к рабочим, — спирт отравлен, и употреблять его нельзя. Забирайте уровень и продолжайте свою работу.
Рабочие взглянули на все понуро и, захватив заполненный уровень, ушли.
— Не рискованно ли это, мистер Холмс? — спросил Хетчисон. — Ведь я говорил вам о нашей осторожности…
— Но ведь то были вы — их непосредственный начальник, а теперь они видят, что спирт отравлен инспектором, которому мало дела до ваших опасений.
— Если вы располагаете временем, сэр Чарльз, то не покажете ли нам участок, где свариваются емкости, наделавшие вам столько неприятностей после их приемки?
Хетчисон с полной готовностью проводил нас туда. Мы увидели, как из кольцевых заготовок сваривались эти емкости, как их закрывали и накачивали в них воздух, проверяя герметичность. По сварному шву рабочий наносил кисточкой мыльный раствор, и там, где был непровар, показывались пузырьки воздуха. Это место обводилось мелом. Негерметичность устранялась подвариванием шва в этом месте.
— А как готовится мыльный раствор? — спросил Холмс.
— Для этого отваривают мыльный корень. Но в последнее время стало трудно доставать его, да и довольно муторна операция по его отварке. Принимая это во внимание, я распорядился, чтобы использовали стиральный порошок «Новость». Результаты те же, но время по приготовлению мыльного раствора сократилось весьма значительно, да и вопрос снабжения им уже не вызывает затруднений.
— Хорошо, сэр Чарльз, вы можете дать мне небольшое количество этого порошка? И как давно вы стали испытывать такие затруднения?
Хетчисон насыпал порошка в бумажный кулек, сказал, что затруднения эти возникли не так давно. Кулек Холмс положил себе в карман и унес его, когда мы отправились к себе домой.
В своей домашней лаборатории он растворил часть порошка в склянке, опустил в нее лакмусовую бумажку, которая тут же посинела. Остаток вечера он рылся в каких-то справочниках.
Когда мы опять появились на заводе, то к нам, крайне возбужденный, пришел Чарльз Хетчисон.
— Джентльмены, — сказал он, — дела наши приобретают неприятный оборот. Неизвестный злоумышленник усилил свои атаки на снарядные ящики. На этот раз не в цехе, а уже на складе. Если вы не возражаете, то мы пойдем и взглянем на все это.
Естественно, что без дальних слов мы отправились за Хетчисоном на склад. Крайне смущенный кладовщик встретил нас. Он подвел нас к штабелю ящиков и показал, что с ними случилось. Штук пять, расположенных внизу, имели очень неприглядную поверхность своего корпуса. Цинковое покрытие на ней побелело, стало рыхлым, даже вспученным. Остальные ящики были в полном порядке.
— Ума не приложу, что могло с ними случиться!
Холмс осмотрел их внимательно, а потом сказал, что штабель надо разобрать и порченные ящики отнести в наше помещение. Это проделали без промедления. На месте Холмс долго рассматривал пораженную поверхность этих ящиков в лупу. Крышки остались невредимыми, пострадали только корпуса.
У меня в голове невольно складывалась последовательная цепь событий: желтые полосы на крышке ящиков, женщина, посещавшая склад, оставившая отпечаток своего пальца на крышке, сегодняшнее повреждение корпусов ящиков и совершенно очевидное смущение кладовщика. Мне казалось, что сейчас последуют действия Холмса, которые поведут к немедленному изобличению злоумышленника — одного или нескольких. По всей вероятности, к тому же склонялся и Чарльз Хетчисон, ожидавший его распоряжений. Однако мой друг, отложив в сторону лупу, обратился к Хетчисону с просьбой, далекой от того, что мы предполагали. Он попросил главного технолога, чтобы листы стали, оставленные во дворе после травления, отправили в цех и проверили бы, как они тянутся на штампах. Несколько удивленный, Хетчисон отправился выполнять его поручение.
Тем временем Холмс предложил мне заняться составлением технического протокола. По его указанию я разграфил лист бумаги и под его диктовку стал заносить данные по тем резиновым ребрам, которые он раньше изучал и окрашивал.
Вернувшийся Хетчисон застал нас при завершении этой работы. Холмс вопросительно взглянул на него.
— Мистер Холмс! Сталь превосходно тянется на штампах! Мы израсходовали все три листа, и ни разу нигде не было разрыва.
— Ну что же, это обнадеживает. Дайте указание, чтобы все последующие стали после травления не отправлялись на штамповку немедленно, а вылеживались на воздухе хотя бы сутки. Да, вот еще что. Распорядитесь, чтобы перед вашей литейкой сколотили какой-нибудь сарайчик, чтобы привозимые на расплав чушки сгружали в него, не оставляя их на улице.
— Но ведь они все подсушиваются на печи. Если вы имеете в виду их увлажненность, то мы это предусмотрели.
— Сэр Чарльз, я все объясню вам потом, пока же не откажите в любезности сделать это: вы об этом не пожалеете. Сейчас время к обеду, может быть, мы можем воспользоваться услугами вашей столовой?
— Конечно, конечно! Я буду очень рад.
Мы отправились в столовую и опять с большим аппетитом пообедали. С сэром Чарльзом после этого состоялся серьезный разговор.
— Два вопроса, которые мы намереваемся разрешить, сэр Чарльз. Я думаю, вам необходимо в завтрашний день освободиться от ваших непосредственных дел и прокатиться с нами. Мне неудобно тревожить вашего отца, владельца предприятия, но если он согласится на такую поездку, то это нашей миссии придаст больший вес. Вы можете по-сыновнему переговорить с ним, побудить его к такой акции?
— Без сомнения, сэр! Несмотря на исключительную свою занятость, отец примет участие во всем, что вы ему скажете. Он заинтересован в раскрытии всех этих недоразумений более, чем кто-либо. Ведь это он пришел к вам и так упрашивал о содействии.
