— Больно?

— Да, я чуть было сам себя не убил… — он улыбнулся, — на обломок ребра напоролся.

Я потеребила айпод:

— Люциус…

— Да, Джессика?

— Я была в гостиной, — призналась я, глядя в его черные глаза. — Ну, когда тебя лечили.

— Я знаю.

— Откуда?

— Ты приходила ко мне. Брала за руку.

Я в смущении принялась рассматривать айпод.

— Так ты не слал?!

— Не отвлекайся… — Люциус забрал у меня плейер. — Конечно, я знаю, что ты приходила. У меня чуткий сон. Особенно если учесть, что каждую клеточку моего тела пронзала боль.

Я слабо улыбнулась:

— Прости, я не хотела тебя тревожить.

— Что ты! Напротив, я тронут. — Взгляд Люциуса смягчился, высокомерие испарилось. — Ты плакала… Никто раньше не плакал при виде моих страданий. Джессика, я никогда не забуду твою доброту.

— Я так разволновалась, что не могла сдержаться.

— Знаешь, когда я вернусь в Румынию, — с трудом начал Люциус, — никто не прольет ни слезинки над страданиями Люциуса Владеску. Поэтому в самых страшных муках я с благодарностью и нежностью буду вспоминать твои слезы.

— Эту ночь я тоже не забуду, — призналась я, вытерев потные ладони о колени. — Люциус… я видела, как ты пьешь кровь.

— Ах, кровь… — Мое признание его не особенно удивило. — Надеюсь, это тебя не слишком расстроило. Для непривычного человека, наверное, зрелище отвратительное. Ты к нему была не готова.

— Я упала в обморок.

Люциус печально улыбнулся и выглянул в окно:

— Даже лежа без сознания, я умудряюсь тебя расстроить. У меня талант.

— Нет. Дело не только в виде кроши. Я… почувствовала ее запах.

Люциус медленно повернулся, будто не веря своим ушам.

— Правда? — хитро прищурился он.

— Да.

— И на что это было похоже?

— Сильный запах. Всепоглощающий. Так вот какой «клубничный сок» ты пьешь?

Люциус улыбнулся:

— Ну подумай, похож я на человека, который будет покупать сок в палатке торгового центра? Вдобавок я уже выразил свою нелюбовь к розовому цвету…

— Эх, как я сразу не догадалась! — Я сгорала от любопытства, однако ужасно страшилась задать следующий вопрос. — Слушай, а где ты достаешь… ну, это? — Перед глазами замелькали кадры из старых фильмов — испуганные девушки в полупрозрачных ночнушках, клыки у шеи…

— Джессика, жестокие методы остались в прошлом. Появилась возможность длительного хранения продукта, такого как вино, например, — ведь для того, чтобы выпить шампанского, не нужно сначала давить виноград…

Осторожно, чтобы не задеть ребра, Люциус положил руки за голову, откинулся на подушки и рассеянно уставился в потолок.

— Наш погреб в Румынии считается одним из лучших в мире. Там хранятся коллекционные образцы начала восемнадцатого века. Стоит пожелать — и слуги принесут напиток любой выдержки.

Я внутренне содрогнулась. Люциус впал в задумчивую мечтательность.

— Конечно же когда двое вампиров объединяются перед лицом вечности… Говорят, это чистейший источник, — зачарованно произнес он. — Мужчина и женщина. Женщина и мужчина. Их кровь смешивается. Прочнее этой связи не существует. — На губах Люциуса появилась улыбка. — Плотская любовь — мимолетное удовольствие и, бесспорно, интимное действо. Не стоит недооценивать его значимость — оно необходимо для продолжения рода, не говоря уже о других очевидных достоинствах. Но делить друг с другом кровь, обнажить самое уязвимое место, там, где под кожей прощупывается пульс… подчиниться своему партнеру и довериться ему… По сравнению с этим секс кажется совсем незначительным. В нем нет равенства — мужчина подчиняет женщину. Зато кровь… Кровь мужчина и женщина делят как равные. — Люциус словно забыл о моем присутствии. Я слушала как завороженная. — Ты, конечно, думаешь, что я брежу, что говорю о невозможном, иррациональном. Ты права: существование вампиров иррационально. Мы — это невозможное.

Коллекционная кровь… Клыки у пульсирующей артерии… Все казалось мне безумием — но безумием вполне возможным. И притягательным.

— Люциус, я видела, как ты пьешь кровь. Это реальность.

— Джессика… Ах, почему все случилось так поздно, когда игра уже проиграна, как сказал бы наш тренер по баскетболу?

— Что ты имеешь в виду? Что значит «поздно»?

Я только начала осознавать, начала верить. Невозможно отрицать очевидное. Да, Люциус Владеску — вампир. Я тоже реагирую на запах крови. Я многое поняла, и еще больше мне предстояло понять.

— Почему поздно?!

Люциус устало оперся на руки и потер глаза:

— Зачем, зачем я забил тебе голову романтической чушью и сам попал под очарование мечты? Порой я веду себя безответственно. Мне так хотелось, чтобы ты все поняла… но я неверно выбрал время. Надо было раньше все рассказать, поделиться с тобой. А теперь ты наконец проявила интерес, и я не удержался…

— Твой рассказ совсем не похож на чушь, — уверила я. Наоборот, все, что поведал Люциус, меня заинтриговало, хотя и сбило с толку. — Не казни себя.

В полуоткрытую дверь постучал папа:

— Люциус, к тебе гости.

— Ко мне? Гости? — удивился Люциус.

И правда странно… У Люциуса в Америке друзей не было.

Дверь распахнулась, и в дверном проеме возникло красивое личико в обрамлении гривы светлых волос. Их обладательница неуверенно остановилась на пороге.

— Привет!

Люциус посмотрел на незваную гостью так, будто видел Фейт Кросс впервые. Уж не сердится ли за то, что она чуть его не убила?

Неожиданно Люциус расплылся в улыбке — в странной улыбке, как будто на него снизошло откровение.

— Фейт, добро пожаловать, — сказал он. — Заходи. Какой приятный сюрприз! Извини, я не могу поздороваться с тобой стоя.

— Это мне нужно просить прощения. В том, что ты здесь, есть и моя вина. — Она оглядела комнату и презрительно надула губы: — Все так ужасно…

Я прищурилась. Что она имеет в виду — несчастный случай или обстановку моей спальни?

— У нас с Чертовкой с самого начала был конфликт интересов, — объяснил Люциус. — То, что случилось, неизбежность. Ты всего лишь немного приблизила развязку.

Фейт недоуменно склонила голову, пытаясь сообразить, винит он ее или нет.

— Как ты себя чувствуешь? — Она покопалась в сумке и достала айпод. — Вот, я тебе подарок принесла, поправляйся скорее.

Она протянула плеер Люциусу.

— Спасибо за заботу. — Он улыбнулся и искоса посмотрел на меня: — Джессика, твой айпод мне больше не понадобится.

— Скучно, наверное, целый день в постели валяться, — добавила Фейт, словно не замечая моего присутствия. — Это самая последняя модель, загружай что хочешь.

— Он любит хорватский фолк, — заметила я, хотя моего мнения никто не спрашивал.

Люциус поднял палец:

— А еще «Блэк-айд Пиз». И «Хубэстанк».

— Правда? — взвизгнула Фейт, захлопав в ладоши. — Я тоже их люблю!

— Фейт, присядь, пожалуйста! — любезно предложил Люциус.

Три человека на моей узкой кровати — перебор (особенно если один из этих троих — долговязый вампир), так что я встала. Меня в любом случае не грела перспектива проводить время с грубой и эгоистичной девчонкой.

— Ну, мне пора.

— Увидимся, Дженн! — небрежно бросила Фейт и плюхнулась на матрас.

Люциус едва заметно поморщился.

— Осторожно с его ногой, — сказала я и направилась к двери, подумав, какая же Фейт самовлюбленная дура.

— Джессика, подожди, — окликнул меня Люциус.

Я обернулась:

— Тебе что-то нужно?

— Вот, у тебя под кроватью валялось… — Он вытащил из-под подушки книгу и протянул мне, прикрыв пальцами название «Жизнь после смерти». — В пыли, между прочим. А я тебе такое проникновенное послание на обложке написал!

Я прижала книгу к груди, пряча от Фейт:

— Ага… Спасибо.

— Обрати внимание на седьмую главу, — заметил он. — К сожалению, я больше ничем помочь не могу, но там ты найдешь ответы на многие вопросы.

— Ты же сам в этом вопросе главный специалист, — пошутила я, имея в виду его «проникновенное послание».