— А лесному патрулю на эти штуки наплевать, что ли?

— Ага. Да если бы и не наплевать, мы же на этом гроши зарабатываем. Подумаешь, продадим несколько наконечников за пару сотен баксов! В Юте вот ребята по тридцать тысяч зашибают, когда какой-нибудь горшок расписной толкнут!

— Вот кого небось сажают!

— Ну, может быть… Хотя я вот помню, как пару лет назад одни ребята нашли в горах мумию — к югу отсюда. Знаешь, такая вся иссохшая и твердая. Вот как эти египетские. Ну, вечером они поднабрались, привязали ей веревку на шею и повесили болтаться на телефонном столбе. Так всего-то и было, что пару сотен долларов штрафа слупили с них, да осудили условно и оставили под наблюдением.

— Черт! Мне больше достается, когда я в баре драку устрою!

Старший ухмыльнулся, обнажив коричневые передние зубы:

— Ну, с этим, парень, ничего не поделаешь!

Они продолжили работу: молодой мужчина кидал породу старшему под непрерывное шуршание сита.

— Ну а разве геологи не возникают, когда увидят, что место все уже разрыто?

— Археологи.

— Чего?

— Археологи, а не геологи. Ну да, они стонут и плачут. Да только кто их слушает? Законов-то полным-полно понаписано, только сейчас, когда в Вашингтоне все по уши в дерьме сидят, кому какое дело до каких-то мертвых индейцев?

— Ого! Вот это дело! — Мужчина постарше вынул из сита острие дротика и большим пальцем принялся отчищать от грязи светлый кремень.

— Какой это? — спросил Пит, выбравшись на поверхность. Он поднял находку к свету, чтобы разглядеть получше, и глаза его заблестели.

— Похоже на те, что нашли в Медисин-Лодж-Крике. Скорее всего, этой штуке восемь тысяч лет. И стоит она… ну, долларов семьдесят пять — восемьдесят.

— Здорово! — Пит продолжал улыбаться, ощупывая кусочек камня. — Э, этот я продавать не хочу! Это мой первый!

— Вот-вот, оставь его себе. — Берт покачал головой. — Проклятое правительство! На все у него теперь законы напридуманы! Да столько, что им самим за ними не уследить. В резервации придурки-индейцы из-за этого вой поднимают. Так индейцы из-за всего вой поднимают. Говорят, мы оскверняем могилы их предков. Да черт возьми, они чаще всего не знают, кто был их отец!

— Значит, здесь хорошее место?

— Ага, здесь хорошее. Мы здесь довольно долго копать сможем. Тут деньги есть, я чувствую. Это как когда в бар идешь и знаешь, что кого-то трахнешь! — На лице Берта расплылась счастливая улыбка.

— Я Луизе расскажу!

— Хрена с два! Она тогда и тебе черепушку разнесет!

Пит ухмыльнулся:

— Ясное дело, у такого старого козла не каждую ведь ночь стоит!

Он снова принялся копать. Совок звонко скреб по камню. Берту пришлось отодвинуть сито от просеянной кучи, которая все росла, и его тень на стене стала еще больше.

— Ого! — Пит отступил на шаг. — Кость нашел! Чуть совком надвое не разломил!

Берт подошел и вытянул шею над плечом Пита:

— Захоронение? Или просто бизонья нога?

— Для бизона вроде бы как тонковата, да? — Пит посторонился, чтобы опытный глаз учителя получше рассмотрел находку.

— Человеческая, точно. Я их много повидал. Ее, наверное, можно просто так вытащить. Это берцовая.

Пит потянул, но кость не подалась. Он поднял голову:

— А колдовства тут никакого нет, а?

— Что еще за колдовство? Не. Ты слишком часто на страшилки в кино ходишь. Давай, разгреби повыше, где должно быть" бедро. Да, здесь.

Грохоча совком, Пит снова принялся за работу. Он с силой вгрызался в стену, высунув язык от усердия. Когда отскреблось достаточно, Пит потянул кость. Раздался громкий щелчок, и он повалился на спину, держа в руках добычу:

— Едрит его в корень! Смотри, колено срослось намертво. Надо думать, калекой был. Жалко, что бедро пополам разломилось.

— Ну да, врачей тогда не слишком много было. Подумай только, это ты в руках держишь, может, колено святого Иеронима!

Пит ухмыльнулся:

— Стебись, стебись. Смотри, почти уже совсем темно сделалось. У меня сегодня свидание с Лорен. Если повезет, такой кайф могу словить!.. Помоги-ка выбраться.

— Да, пора, наверно, двигать. Ты ногу себе берешь?

— А как же! Будет о чем поболтать, когда я у себя гулянку устрою. Может, я здесь, где обломилось, высверлю — сигаретница будет. Вот Динк-то вытаращится!

— Так и быть. Но когда мы до черепа доберемся, он мне пойдет. За череп можно денег выручить. Я понесу ногу, а ты бери спираль, которую расколол.

Пит взглянул на небо, по которому разливалось кроваво-красное сияние заката:

— Все сушь да сушь… Похоже, мир меняется. Такая засуха в земледельческих штатах. Небось, это все от этого чертова парникового эффекта. Йеллоустоун весь выгорел, а теперь еще Вашингтон и Орегон… Зато лесному патрулю не до нас будет.

— Брехня! Нет никакого хренова парникового эффекта. Вот увидишь. — Берт сплюнул на траву. — Это все правительство болтает, чтобы тебя запугать.

Чтобы перенести все находки и инструменты в грузовичок, им пришлось сходить дважды.

Пит с ухмылкой откупорил нагревшееся пиво и протянул Берту. Затем он открыл банку и для себя и сел за руль. Мощный восьмицилиндровый мотор ожил и зажужжал.

Мужчина постарше оглянулся назад:

— Жаль, что спираль раскололась.

— Ты уверен, что это не принесет несчастья? Нет тут какой-нибудь индейской магии… чего-нибудь такого?

— Нет, черт возьми, это все глупые суеверия. Нет тут ничего опасного. — Берт замолчал, посасывая пиво. — Да, это классное место. Здесь мы годами копать сможем. Все отсюда выберем! Денег огребем! Я чувствую!

Для Силы время не имеет значения. Все является частью Спирали — путь, которым идет мир, вращение Звездной Паутины или движение Солнца-Отца по небу.

А откуда берется Сила? Подобно буре, она рождается из земли, и неба, и воды, и Силы Солнца-Отца, и Вышнего Мудреца — Создателя. Из всех источников Силы, которые известны нам, самый сильный — это Волчья Котомка. Она была создана давным-давно, когда Первый Человек — Зрящий Видения Волка — вывел Племя из Первого Мира в этот. Родившись из Видения, она во младенчестве всосала в себя дух Племени. Племя верило в нее, и поэтому она становилась все сильнее… множество рук, почтительно касавшихся ее, грели Волчью Котомку… легкие тысяч людей вдохнули в нее свою жизненную энергию… Это наша душа, наша Сила — Сила Племени.

Племя носило ее в священной волчьей шкуре. Оно защищало ее от дождя, снега и пыли. Мужчины и женщины рождались под покровительством ее Силы… и умирали, держа Волчью Котомку в руках. Случалось, что она впитывала в себя кровь тех, кто погибал, защищая ее от невежества или святотатства. Души этих людей отчасти слились с Волчьей Котомкой, как слился с нею дух гор, деревьев, животных и самого Племени. На земле нет ничего более священного, чем Волчья Котомка. Это — Сила… это — Видение, дающее Племени жизнь.

Вот почему я пришла к тебе. По велению Силы Волчьей Котомки. Я не знаю, почему. Не знаю, зачем. Но Круги вращаются, и изменяется земля. Нечто хочет распустить Звездную Паутину, что соткал Вышний Мудрец. Круги… Круги всегда, а время для Силы немного значит. Кто знает, сколько нам еще осталось?

Я узнала об этом в Видении. В этом Видении я беседовала с Волчьей Котомкой и услышала голос Первого Человека. И я отправилась в путь… я пришла к тебе… и к Волчьей Котомке.

Вот что сказала Белая Телка Резаному Перу.

От боли у старика свело живот. Ощущение было такое, будто тонкий нож из кремня отрезал его душу от позвоночника. Сколько это продлится? Сколько времени пройдет, пока не перережутся тонкие нити жизни?

Резаное Перо попытался поудобнее согнуть больную спину. Казалось, что внутри вигвама удушливый жар стал еще сильнее. Морщинистая старческая кожа блестела от пота. Резаное Перо приподнял снизу укрывающие вигвам шкуры, и на него пахнуло горячим ветром. Легче не стало; вдобавок теперь приходилось укрываться за занавесом от палящих лучей солнца.