— Это правда, не очень сильно, — с облегчением произнес Кровавый Медведь.

Значит, ему не придется вести разговор на языке жестов, запутанном и неоднозначном. Торговцы приходили и уходили, употребляя при необходимости язык жестов, чтобы заключать сделки. Торговцы обладали особой Силой. Того, кто убьет или ограбит торговца, ожидали одни беды: ведь такой поступок нарушал равновесие Силы, которая, как утверждали торговцы, защищает их. Сила оборачивалась против убийцы или грабителя.

Если бы не торговцы, голубые камешки с далекого юга никогда не добрались бы до этих мест. Темно-зеленый агат, красивые остроконечные и плоские раковины с берегов западного океана без них было бы невозможно обменять на бусы. Отличный камень для изготовления орудий — кремень и обсидиан, поделки из лосиного рога, сушеные лакомства, как, например, бизоньи языки, и искусно сшитые одеяния не могли бы без помощи этих неутомимых ходоков добраться отсюда до края Речного Племени на востоке.

Но торговцы не только доставляли товары, которые были недоступны из-за дальних расстояний. Они еще и разносили новости, рассказывая, что изменилось в ландшафте или в поведении животных. Торговцы сообщали о войнах и о разных отрядах, замеченных ими по пути. Хотя Кровавому Медведю ни разу не пришлось побывать в тех краях, от торговцев он знал об океанах, плескавшихся на востоке и на юге. Он никогда не встречал людей из Племени Грома, но знал, что они обстригают волосы по бокам головы, а все остальные отращивают и заплетают в косы, которые болтаются у них на спине. А Племя Отца-Рыбы — такие он слышал рассказы — живет далеко на юго-востоке и питается главным образом рыбой, потому что бизоны в их земле не водятся. Благодаря торговцам он знал о многих странных племенах.

Три Погремушки согнул спину, скинул с нее лямку и опустил свою суму на землю. Его собаки принялись обнюхивать собаку Кровавого Медведя. Едва послышалось сердитое рычание, он ударил своего пса и отогнал его прочь.

— Далекий путь мне выпал, — сказал Три Погремушки, указывая рукой на юг. — Нехорошо там. Бизонов мало. Люди селятся вдоль рек — а те-то превращаются в потоки грязи. А к югу от Лунной Реки кое-где ветер такую пыль гонит, что ничего не видать. Я по таким местам шел, где песок по земле движется, как снег зимой. И ничего там не растет. Есть нечего. Мне приходилось с собой брать запас. И каждый раз, как я там прохожу, оказывается, что песчаные дюны еще больше стали, — он замолчал ненадолго, а потом спросил: — А тут что нового?

Кровавый Медведь пожал плечами:

— Все как раньше. Людям нужен дождь.

Три Погремушки оглядел Кровавого Медведя с головы до пят:

— Ты долго один скитался.

Это не был вопрос, но не ответить было невозможно. Кровавый Медведь гордо поднял голову и притворно вздохнул:

— Я не вернусь домой, пока не найду, что ищу.

— Значит, ты — Кровавый Медведь.

— Да, я Кровавый Медведь. Я и не знал, что про меня знают уже и в твоих краях.

Три Погремушки засмеялся и присел на корточки:

— У меня тут с собой кое-что вкусное. Сушеная рыба из южного океана. Немного осталось — так, на два укуса. Хочешь? — И он протянул кусок чего-то темного и рыхлого.

Кровавый Медведь взял предложенное угощение и откусил немного. Трудно было понять, приятен ли этот странный маслянистый вкус. Слишком долго пролежала рыба в суме: у него во рту слегка загорчило.

— Не бизонье мясо, конечно, — произнес торговец, — а все лучше, чем ничего.

Кровавый Медведь присел рядом с ним:

— Ты не слышал ненароком о женщине, что отправилась на юг, а? Племя Красной Руки называло ее Чистая Вода. Она убежала из моего племени с одним бердаче восемь лет тому назад.

Три Погремушки кивнул:

— И ты столько времени ищешь ее?

Кровавый Медведь бесцельным взглядом посмотрел вдаль. До горизонта простиралась выжженная солнцем земля, лишь кое-где зеленела редкая чахлая трава. В ответ на восклицание торговца он передернул плечами с наигранным равнодушием.

— Нет, я ничего не слыхал ни о какой женщине из Красной Руки. Я ведь на одном месте никогда не сижу. Я хожу вдоль горной цепи прямо на юг — до болот. Год примерно я в той стороне. Потом на год на север отправляюсь, живу с Белым Журавлем и навещаю родственников. Когда зима на исходе, меня подмывает снова в путь-дорогу отправиться, и я снова иду на юг. Четыре раза путешествовал вот так, но никогда об этой женщине ничего не слышал. Но я же не всюду бываю — еще на востоке можно искать, и на западе, да и на севере тоже.

— Она унесла с собой кое-что, что принадлежит всей Красной Руке.

— Волчью Котомку.

Сердце упало в груди Кровавого Медведя:

— Так ты знаешь!

— Да, знаю. Больше того: тебе, может, и незачем отправляться в далекие края, чтобы найти то, что ты ищешь. Прошлой весной я остановился в селении Низкого Племени Бизона у слияния Лунной Реки и Песчаной Реки. Они шутили насчет какого-то бердаче, который ест траву. Но это было прошлой весной, так что я не знаю, насколько можно полагаться на эти сведения. Ты знаешь, все новости, как бизоньи сухожилия, со временем высыхают и лопаются.

По-прежнему глядя вдаль, Кровавый Медведь нахмурил брови:

— Два Дыма имел такую привычку — травы собирать. Иногда он их жевал, но чаще всего просто в свою суму прятал.

— Что ж, может, это и он. Тот бердаче, над которым они смеялись, собирал травы. Они говорили, что у него есть священная котомка. И еще я припоминаю, что он прихрамывал. Бизон ему на ногу наступил, что ли… да, что-то в этом роде.

— Ты можешь вспомнить, с кем он жил? — Сердце Кровавого Медведя билось громко, будто большой барабан. Он с трудом сохранял наружное спокойствие: все его мускулы требовали движения.

— С людьми Тяжкого Бобра. Обычно они бродят вдоль Лунной Реки. Часто на Красную Руку нападают. Но я не сомневаюсь, что и вы в долгу не остаетесь.

— Мы не очень-то много воевали в последнее время. Душа Племени… В общем, мы ни на кого не нападали.

«Но если этот бердаче — действительно Два Дыма, все будет по-другому!»

— Знаешь, ведь именно поэтому некогда и разошлись Красная Рука и Белый Журавль. Поссорились из-за Волчьей Котомки. Я об этом не все знаю, но ведь это же очень давняя история. У нас про эту ссору до сих пор рассказывают легенды.

Кровавый Медведь встал:

— Люди Тяжкого Бобра. Они стоят у Лунной Реки.

Он помог Трем Погремушкам взвалить на спину суму и подал ему посох:

— Мне сейчас не на что с тобой мену вести, но со временем, может, у меня кое-что и появится.

Три Погремушки таинственно улыбнулся:

— Что ж, удачи тебе, Кровавый Медведь. Надеюсь, что когда-нибудь поторгую с тобой. За мою рыбу я потребую от тебя плату.

Кровавый Медведь нахмурился, думая об искалеченном бердаче и о Лунной Реке:

— Ты получишь ее сполна.

Три Погремушки помахал рукой на прощание и зашагал прочь.

Кровавый Медведь долго смотрел вслед торговцу и его собакам. Он огляделся повнимательнее: Высокие Горы находились точно на востоке. Значит, не так уж далеко к северу протекала Лунная Река. Ему оставалось лишь дойти до нее и разыскать Низкое Племя Бизона под началом этого Тяжкого Бобра.

Он быстро до них доберется. Теперь-то его ноги побегут быстро!

Волчья Котомка кружилась в Видении мальчика. Может, он и был Единым?

Из поблескивающих Спиралей донесся предостерегающий голос Зрящего Видения Волка:

— Осторожнее! Если он слишком хорошо познает вкус Силы в столь юном возрасте, он сможет отправиться по пути Тяжкого Бобра. Он ведь совсем еще ребенок.

Волчья Котомка отступила. Зрящий Видения Волка был прав. Нужно ждать, доверившись великой вселенской Спирали. Время ведь по-прежнему ничего не значит. Настоящее существует, как существовало всегда… как всегда будет существовать…

Но должно наступить и другое «настоящее»… если только у ребенка хватит сил.

— Ку-у-у! — громкий крик антилопы расколол висевшую в воздухе тишину.