— Голодный Бык, мой старый друг… Он не твой сын. Ты лишь вырастил его и его любишь. Он — дитя Силы. Отныне Сила будет вести его. — Два Дыма обвел рукой людей вокруг. — Ты ведь никогда не хотел связываться с Силой. А вот за них ты в ответе. Этим людям необходим вождь. Ты нужен им. Надо будет устроить им жилища. Придется собирать провизию. Еще много людей Красной Руки придет сюда в ближайшие недели. Ты должен прокормить их всех этой зимой.

Голодный Бык от неожиданности покачал головой:

— Но ведь если Низкое Племя Бизона будет сломлено, если Тяжкий Бобр больше не… Я не понимаю.

— Понимаешь, понимаешь, дружище. Во время войны запасы еды истощились. Селения были разрушены. Маленький Танцор мне не все рассказал, но я и так знаю, что в этом году Красная Рука будет голодать высоко в горах. Им придется спуститься вниз. Действие Силы нельзя предсказать. Не просто так пришли мы сюда. Не без причины открылась мне тайна трав. Поверь твоему старому другу.

Голодный Бык облизнул губы и мрачно нахмурился:

— Но мой сын…

— Я позабочусь о нем. Я всю жизнь готовился к этому походу. Мы справимся.

Голодный Бык попытался сказать еще что-то, но не смог.

— Давай-ка попробуем эти лепешки из молотых зерен. Теперь мы извлекаем жизнь из травы.

Голодный Бык сжал кулаки и так и остался стоять с выражением растерянности на лице.

Маленький Танцор сидел неподвижно с закрытыми глазами и искал ответа. В сердце нарастал неуловимый коварный страх. Единое было рядом — но недостижимо. Ночь пульсировала жизнью и ощущением всепроницающего Единого. Насекомые трепетали крылышками; вдалеке залаяли койоты. Ночной ветер тихонько зашуршал в зарослях можжевельника. Прохладный воздух освежил разгоряченное лицо Маленького Танцора. Острые камни сердито врезались в его тело. Во внутренностях недовольно заворочался голод. Воспоминания о человеческих голосах требовали внимания, которое узнает их. Новые лица, которые он увидел у костра, трепетали

на окраинах его сознания.

Маленький Танцор успокоил бег своих мыслей, отогнав слова и образы, непрерывно пытавшиеся отвлечь его внимание. Волчья Котомка манила его к себе: ее Сила вытекала из нее по капле, как вода из прохудившегося бурдюка.

— Я иду! — выкрикнул Маленький Танцор, стараясь проложить ясную тропу сквозь заросли своих чувств. Он увидел перед собой лицо Волшебной Лосихи. Тоскливое выражение, с которым она смотрела на него, нарушило спокойствие и ясность, уже почти достигнутые.

«Я причиняю ей боль. Это по моей вине она так несчастна. Как же я могу так мучить женщину, которую люблю? Ведь самому-то себе я при этом еще больнее делаю! ПОЧЕМУ Я ТАК ПОСТУПАЮ САМ С СОБОЙ? С ТЕМИ, КОТО ЛЮБЛЮ?»

Забрезжившая было мысль ускользнула, исчезнув, будто туман под солнечными лучами. Единое манило его; Сила Единого сияла и непреодолимо притягивала. Он лихорадочно попытался схватить ее — но сжал меж пальцев одну пустоту. Единое по-прежнему неуловимо парило в пространстве, будто вьющийся дым, который можно обонять, но к которому нельзя прикоснуться.

Как легко ему было, когда Зрящий Видения Волка Танцевал с ним! Он ощущал оглушительную тишину, всеслитность и разорванность. Он был счастлив — и в то же время ничего не чувствовал. Зов становился все настойчивее и влек его за собой — как будто река, вода которой отходит от вытянутых пальцев человека, умирающего от жажды.

«Как легко было тогда! Я просто взял Зрящего Видения Волка за руку и перешел с ним на ту сторону бытия. Почему же сейчас мне это не удается? Почему я лишь подхожу вплотную и тут же теряюсь в иллюзии?»

Он снова уселся поудобнее и опустошил свое сознание, изгнав из него все обманчивые иллюзии. Он погрузился в тишину и покой, забыв обо всем окружающем мире. Единое подошло ближе, и его сладость охватила душу Маленького Танцора, как тепло костра охватывает тело холодной зимней ночью. Он потянулся к пламени, стараясь обнять его.

Тишину нарушил смех, донесшийся от костров у пещеры. Образ Единого раскололся.

Страх все рос в его душе. Единое было так близко — и в то же время так далеко!

«Ведь в прошлый раз так просто было преодолеть все преграды. И я сделал это. Я могу сделать это снова. Просто все отпустить и вплыть в Единое».

Он представил себе, что держит за руку Зрящего Видения Волка. Его пальцы сжались с такой силой, что рука задрожала. Боль вторглась в его сосредоточенность.

«Нет, не так. Это была неудачная попытка. Еще одна иллюзия, которая тебя обманывает».

В глубине сознания раздался голос:

«Пришло время. Ты должен Зреть Видения. Ты должен. Ты должен…»

Он крепко закрыл глаза. В груди закипало отчаяние.

— А если я не смогу?..

Его охватил панический ужас — и разразился потоком горячих слез.

Утро уже начало светить желтоватым мутным светом из-за неприступной стены гор на востоке. Они непреклонно возвышались непреодолимой преградой для солнечных лучей. Черная зазубренная стена, пытающаяся остановить приходящее солнце…

«Так и у меня на душе», — подумала несчастная Волшебная Лосиха.

Она поднялась по крутой тропе и выбралась на вершину скалы. В воздухе царила утренняя прохлада. В предрассветной мгле жалобно закричал дрозд. Небольшая кучка людей уже собралась и смущенно стояла в ожидании. Маленький Танцор сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги. Его лицо было обращено на восток.

Под ногами заскрипели камешки. Она заставила себя идти дальше, шагая намеренно неловко, как будто ей хотелось унизить свое прирожденное изящество. Позади раздавались шаги Сверчка. Этой ночью подруги не сомкнули глаз, беседуя о любви, о жизни и о боли. Разве кроме этого есть в мире еще что-то важное?

Она остановилась и посмотрела на мужа. Сердце глухо заколотилось у нее в груди. В ее голове вихрем пронеслись воспоминания о его улыбках, шутках и сомнениях. Неужели все так и закончится?

«Он — надежда людей и Низкого Племени Бизона, и Красной Руки. Он должен идти. Должен. Он — воин Силы и воюет за свой мир». Она покачала головой, вспомнив, как Два Дыма предупреждал ее. Рассказы Сверчка, полные ужаса и смертей, только укрепили ее в мысли, что время Маленького Танцора действительно пришло. «Я должна отпустить его. Я должна освободить его. Но почему же мне так больно?»

Как будто услышав ее мысли, Маленький Танцор открыл глаза, повернул голову и посмотрел на нее. Он встал на ноги. Волк тут же появился непонятно откуда и шел за ним шаг в шаг. Весь мир исчез для нее, когда он подошел и стал перед ней. Его искаженные болью и отчаянием черты разбили ее самообладание, будто тяжелый каменный молот.

Что мучило его? Почему у него такой затравленный вид? Не в силах сдержать наплыв чувств, она обхватила его руками и крепко прижала к себе. Он обнял ее.

— Прости меня, — прошептал он ей на ухо. — Когда-нибудь ты все поймешь.

— Может, я уже и сейчас все понимаю. Иди, Маленький Танцор. Верни мир в правильное состояние своими Видениями. Я буду Петь за тебя. Буду делать все, что смогу… Клянусь Вышним Мудрецом, я так горжусь тобой, что мне даже больно.

— Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить. Может быть, это-то и придает мне силы Зреть Видения. Я должен был познать любовь, за которую мне было бы не жалко отдать все что угодно. Ты принесла мне самый великий дар.

— Мы будем ждать тебя. И девочки, и все. Возвращайся.

— Если смогу.

И он оторвался от нее.

Она сухими глазами, без слез заглянула ему в лицо и увидела боль в его взгляде.

— Я буду ждать тебя. Пока буду жива. Всегда.

Несмотря на холод разлуки, ее сердце растаяло от его улыбки.

Он шагнул назад и повернулся к Сверчку, которая держала на руках его младшую дочь. Протянув руку, он прикоснулся к лобику спящего ребенка так нежно, как весенний ветерок ласкает шкуру теленка. Младенец блаженно улыбнулся во сне и булькнул губами.

Затем Маленький Танцор присел рядом со старшей, растерянно стоявшей с пальцем во рту.