Голова взорвалась. Яркая слепящая вспышка и…

И свет померк.

– Ну что, купчина, очухался?

Виктор с трудом разлепил глаза. Над ним нависало угрюмое лицо Костоправа.

– А не хрен было подставляться по-глупому под дубину. Сам, мля, виноват. Да не кривись ты так! Хряснули тебя не сильно: убивать не собирались. А что в лес не утащили – так Стрельцу спасибо скажи. Это он тебя, дурня, у зеленорылых отбил.

Обозный лекарь был деликатен, приветлив и ласков, как всегда. К счастью, долго общаться с ним не пришлось: Костоправа подвинул плечом А-Ка.

– Как ты, Золотой?

Виктор покачал гудящей головой. Не о себе он хотел сейчас говорить.

– Потери есть?

А-Ка помрачнел. Ясно…

– Скольких потеряли? – поморщился Виктор.

– Спроси лучше, сколько осталось.

– Ну и сколько же? – сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

– Ты, я, Костоправ, да Кирка, которого лекарь прикрывал.

– А остальные? – Виктор ужаснулся.

– В лес остальных уволокли, – А-Ка отвернулся. – Мы еле отбились. И то, думаю, потому, что у зеленокожих рук на всех уже не хватало.

Виктор не поверил. Приподнялся, выглянул из автоповозки, в которой лежал.

Так и есть! Обоз не тронут. Зеленокожие – не разбойники, им купеческое добро без надобности. Они людей отлавливают для своих жертвоприношений. А вот людей-то, как и сказал А-Ка, всего четыре человека осталось. Из них – один раненный: Кирка. Да один оглушенный и в себя еще не до конца пришедший: сам хозяин обоза.

На тракте лежали несколько покалеченных и убитых быконей. Плюс десятков семь зеленокожих. А то и все восемь… Раненых среди дикарей не видно. Надо полагать, А-Ка и Костоправ уже постарались. Добили…

– Слишком много гадов было, – продолжал Стрелец, цедя слова сквозь зубы. – Наших хватали и сразу тащили в лес. Своих бросали… Ну, как всегда.

Да, именно так всегда и было. Дикари добывали жертвенных пленников, не считаясь с собственными потерями и не заморачиваясь на похороны павших сородичей.

– Только я никогда не видел столько зеленокожих сразу, – закончил А-Ка.

– Надо наших найти, – пробормотал Виктор. – Отбить пленных…

– Очумел?! – Костоправ покрутил пальцем у виска. – Тебе что, последние мозги вышибли, на хрен?

– За Хребет хочешь идти, купец? – нахмурился А-Ка. – В Котел?

– Хочу, – ответил Виктор.

– А далеко ли уйдешь, дурила? – Костоправ выразительно стукнул себя по лбу. – И много ли там, за Хребтом, найдешь? И долго ли проживешь?

Виктор упрямо молчал.

– Не получится, Золотой, – покачал головой А-Ка. – Повозки по лесу не пройдут.

– Оставим повозки здесь. Спрячем у тракта. Ничего с товаром не случится.

– Кирку тоже оставим и спрячем?

Виктор сник. В самом деле, у них раненный. А с ним быстро передвигаться не получится.

– Да и не догоним мы уже зеленокожих, – вздохнул А-Ка. – Они и по лесам бегают, как быкони, и прикотловые территории знают лучше нас. А Котел – так и вовсе их дом родной.

– А нас там первая же мутантистая тварь сожрет, – угрюмо добавил лекарь. – И даже если выследим дикарей – пленных все равно не отобьем. Мало нас.

Конечно, А-Ка и Костоправ были кругом правы. Уходить с тракта и соваться в прикотловой лес – чистой воды самоубийство. Здесь за каждым деревом может поджидать в засаде зеленокожий, которого не заметишь, пока не получишь дубинкой по голове. И помимо дикарей опасностей хватает. А уж что в Большом Котле твориться – об этом лучше не думать.

– В Приуральск ехать надо, – вновь заговорил А-Ка. – Если доберемся – поднимем дружину, соберем повольников. Может быть, еще и удастся перехватить дикарей.

Это были лишь слова утешения. И Виктор, и А-Ка прекрасно понимали: отловить в прикотловых лесах зеленокожих практически нереально. А когда они уйдут к себе за Хребет – то и без всяких там «практически». Нереально – и все тут.

Сломанную повозку и часть товара пришлось бросить. Чинить – долго и шумно, задерживаться на месте недавнего боя – опасно: зеленокожие могли не удовлетвориться захваченной добычей и вернуться за новыми жертвами для своих богов. Да и уцелевших быконей хватило лишь для того, чтобы составить две полноценные упряжки. Даже для верховой езды скотины уже не оставалось.

Ехали молча. Виктор и А-Ка расположились в автоповозке, Костоправ с раненным Киркой – в телеге, двигавшейся следом. Вот и весь обоз.

Скверно, очень скверно… Виктор переживал из-за каждого человека, которому уже не суждено было вернуться домой. Ведь именно он организовывал этот поход. Он набирал команду, убеждал, уговаривал, сулил хорошую плату за службу. И люди шли за ним, полностью ему доверившись. И вот, пожалуйста… Сам он жив, а почти все его обозники либо мертвы, либо скоро примут смерть на жертвенном алтаре зеленокожих.

Разумом Виктор понимал: в том, что произошло, нет его вины, даже косвенной. Ничего он не мог сделать, чтобы предотвратить случившееся. Да и никто бы не смог на его месте. Наемники, отправлявшиеся в экспедицию, знали, куда и на что идут. Никому Виктор не обещал безопасного пути и не гарантировал возвращения. Наоборот, честно предупреждал спутников о том, что ждет обоз в пути. И люди, принимавшие предложение купца, шли на риск по своей воле и своему разумению. Эта была их работа, и их выбор.

Да, все это Виктор понимал. Только понимание сейчас помогало мало. На душе было – паршивей некуда. Идущих за тобой и с тобой людей всегда терять тяжело. Тяжелее, чем самый ценный товар. И хотя людские потери в опасной торговле были делом обычным, привыкнуть к этому Виктор никак не мог.

– Рожок пуст, – негромкий голос А-Ка отвлек от невеселых дум и заставил вернуться к такой же безрадостной действительности. – Патроны того… тю-тю. Все расстрелял. Стрелец с тоской смотрел на автомат, проку от которого теперь было меньше, чем от обычного меча.

– Если опять навалятся зеленокожие, трудно будет отбиться. – посетовал он.

Трудно, кто ж спорит. Но, по крайней мере, свои патроны Стрелец израсходовал не впустую. А-Ка положил автоматным огнем как минимум два десятка дикарей. Причем, выбил наиболее опасных противников.

Виктор вздохнул. Автомат был самым грозным их оружием. А без боеприпасов – самым бесполезным.

– В Приуральске патроны компенсирую, – пообещал купец. – Если доберемся.

И если торговля будет удачная. И если на базаре будут боеприпасы на продажу… Порубежникам тоже ведь патроны нужны. И патроны, и старое оружие. А с этим сейчас беда. И с каждым годом становится только хуже.

Бо́льшая часть военных складов была уничтожена во время Бойни. А если что и осталось на территории Котлов, где раньше располагались крупные города и военные базы, так кто ж туда полезет?

Некоторые совсем уж отчаянные головы, правда, еще ходили в малые Котлы на промысел, но возвращались оттуда единицы и приносили с собой – так… кошкины слезы. Если вообще что-нибудь приносили. Чтобы найти что-то стоящее, надо хотя бы знать, где искать. И еще надо, чтобы тебя самого не искали котловые мутанты. А их там – кишмя кишит, так что каждый добытый в Котле патрон обходится большой кровью.

Невыгодно, в общем. Бессмысленно.

И это еще великая удача, что к тому времени, как радиация и прочая зараза перестали убивать все живое, а скрывавшиеся под землей мутанты, полезли из своих нор на поверхность, человекообразные обитатели Большого Котла одичали уже настолько, что забыли, как пользоваться благами погибшей цивилизации. В том числе и старым оружием. Если его, конечно, можно отнести к благам.

Деградировавшие зеленокожие, длительное время изолированные от внешнего мира и жившие в подземных убежищах разрозненными кланами, начинали свое развитие заново. Так что если кто-то из них и находил автомат, то в глазах дикаря эта корявая железка значительно уступала выжженной на огне боевой палице из камень-дерева. А если зеленокожие видели автомат в действии, как сегодня, к примеру, то постичь принцип этого самого действия пока было выше дикарского разумения. Зеленокожие не могли освоить даже примитивных самопалов. Опять-таки – пока…