Виктор почувствовал, как у него начинают чесаться руки. Увы, проучить наглеца самым простым и действенным способом нельзя. Устраивать драку в Сибирске, да еще и в наемничем квартале – себе дороже выйдет.

– Кем занято? – процедил Виктор. – За столиком никого кроме тебя нет, – желание общаться на «вы» с этим уродом пропало напрочь.

– Мною и занято, – фыркнул Костоправ. – Так что отвали на хрен. Катись, откуда пришел.

Посчитав беседу исчерпанной, он вернулся к вычерпыванию содержимого тарелки.

Не, ну не сволочь, а?

– Я полагал, в этом заведении наемники ищут работу, – сухо произнес Виктор.

– Вообще-то, мля, сюда люди еще пить и жрать ходят.

– А если пить и жрать не не что будет?

– Слушай, ты, хмырь тупорылый, – на него снова соизволили взглянуть. Так, искоса, мельком, не прекращая приема пищи. – Я только вчера вылечил одного богатенького лоха, вроде тебя, так что на кабак у меня хватает.

– И все-таки я распишу тебе свой расклад, – с трудом сдерживаясь, выдавил Виктор. – Может, понравится. А ты пока жри и слушай.

– Да по хрену мне твои расклады! Клал я на них с большой колокольни, так что засунь их знаешь куда?

Какой-то неправильный у них выходил разговор. Виктор чувствовал себя так, будто, не он нанимает Костоправа, а наоборот. Купец всерьез задумался над тем, нужен ли вообще в обозе такой лекарь. Виктор покосился на А-Ка. Тот энергично и ободряюще кивал. На губах Стрельца застыла улыбка – то ли сочувствующая, то ли насмешливая: так сразу и не понять. Ну, ладно…

Виктор вкратце обрисовал ситуацию:

– Я купец. Веду торговый обоз в Приуральск…

– Где сейчас хрен знает, что творится, и откуда хрен выберешься? – тут же перебил его Костоправ.

– Да, именно туда. Нужен лекарь. Мне порекомендовали тебя.

– Какая падла?

– Не важно.

– Ну и пошел ты…

Хватит! Виктор сел за стол Костоправа. Без приглашения и разрешения.

– Давай поговорим по-человечески, Костоправ!

Он решительно отодвинул тарелку собеседника в сторону. Лекарь аж поперхнулся от такой наглости.

В кабаке вдруг стало тихо. Казалось, добрая половина посетителей уставилась на Виктора. Так смотрят на смертника. Или на несчастного дурачка, совершившего самую большую глупость в своей жизни.

– Ах, ты ж, су-у-ука, – почти ласково протянул лекарь. Взял тарелку. Снова пододвинул к себе. И заработал ложкой – заметно быстрее, чем раньше. Судя по всему, только что высказанная в адрес Виктора характеристика была лишь прелюдией. Главная тирада прозвучит чуть позже – когда Костоправ доест. Но немного времени у Виктора еще оставалось.

– Плачу по двойному тарифу и вчетверо больше стандартной таксы Купеческой гильдии, – снова заговорил он, едва превозмогая желание макнуть собеседника мордой в остатки жирного варева. – Если поход будет удачным – добавлю столько же.

Костоправ молча скреб ложкой по дну тарелки.

– Кормежка – моя, транспорт – мой, быкони – мои. От тебя требуется врачевать в пути больных, калечных и раненых, не отсиживаться в сторонке, когда дело дойдет до драки, и подчиняться мне. Только подчиняться не так, как ты подчинялся своим десятникам и сотникам в княжеской дружине.

Костоправ доел.

– Ну? Что скажешь? – спросил Виктор.

Костоправ сказал.

Он долго, обстоятельно, со вкусом и смаком, часто перемежая витиеватый монолог изощренным матом, живописал о том, что в самом скором будущем намерен проделать с приставучим купцом, не дающим спокойно поесть наемнику, у которого нет ни желания, ни настроения ввязываться в дурацкую авантюру. Речь шла главным образом о труднореализуемых в действительности, но очень красочно обрисованных сексуальных фантазиях маньяка-извращенца, помешанного на использовании в своих гнусных целях самых разных подручных средств. Начал Костоправ с пистоля и палаша Виктора, потом перешел к своему кистеню. Затем, дабы усугубить воображаемые мучения жертвы, пустил в ход прочее огнестрельное и холодное оружие, имевшееся в кабаке. Потом очередь дошла до кухонной утвари, предметов мебели и множества других вещей, которые обычный человек никогда бы не додумался применять подобным образом. Обычный – нет, но у Костоправа фантазия в этом плане была поистине безграничной.

Когда лекарь, наконец, заткнулся, Виктор глубоко и шумно вдохнул. Выдохнул… Строгие законы Сибирска сурово карали за рукоприкладство, однако свободу слова они не ограничивали. Может, потому и появлялись здесь такие уникумы, как Костоправ. Но если лекарь считает, что крыть матом горазд только он один, то это глубочайшее заблуждение.

Уже было ясно, что завербовать Костоправа не получится и Виктор дал себе волю. Гнев, сдерживаемый все это время, воплотился в словесные формы, от которых уши вянут как осенние листья. Теперь уже все посетители кабака без исключения, затаив дыхание, следили за бескровным поединком купца и лекаря.

После длинной и лихо закрученной ответной тирады, Виктор поднялся из-за стола, собираясь уйти. Костоправ смотрел за него удивленным и немного задумчивым взглядом. В глазах лекаря читался неподдельный интерес.

– Так сколько, говоришь, ты платишь за работу, купец? – вдруг широко оскалился он.

Длинная стремительная тень метнулась сверху неожиданно и бесшумно. Словно от лохмотьев слабо покачивающегося на ветру кронового мха вдруг оторвался и упал вниз большой тяжелый клок.

Только никакой это был не мох. Зверь это был. Столь же ценный, сколь и опасный. Зверь, ведущий охоту на людей не менее успешно, чем люди охотились на него.

– Соболяк! – отчаянно крикнул кто-то из обозников.

Виктор оглянулся на крик.

Да, это был он! Соболяк. Гость из Котла. Жуткая помесь соболя и лисицы. Пушистый и безжалостный хищник-мутант, прыгающий по веткам с ловкостью белки и использующий в охоте тактику рыси.

Пропустив обоз, соболяк напал на Кирку – замыкающего всадника из верховой охраны. Зверь увернулся от поднятого копейного наконечника, сдернул человека с быконя и уже тащил трепыхающуюся добычу за обочину – в густые непролазные заросли.

Виктор схватился за пистоль, прекрасно понимая, что ничем не сможет помочь несчастному. Короткий самопал был снаряжен не пулей, а картечью. Он был хорош против прущих толпой противников, но сделать из пистоля точный выстрел не получится. Картечь изрешетит обоих – и соболяка, и наемника-охранника.

В воздухе просвистели два арбалетных болта. Увы, оба цели не достигли. Первый вошел в землю, едва не пригвоздив бедолагу Кирку, второй лишь скользнул по плотному меху твари.

Однако утянуть добычу с тракта зверь все-таки не успел. В тишине леса грянул одиночный автоматный выстрел. А-Ка, ехавший в голове колонны, пальнул из своего старенького «калаша» прямо с седла.

Стрелец редко промахивался. Не промазал и в этот раз.

Голова соболяка взорвалась, словно пороховая бомба, забрызгав Кирку кровью, мозговым веществом и ошметками черепа. Но челюсти, вцепившиеся в плечо человека, так и не разжались.

К пострадавшему наемнику спешили трое. Виктор выскочил из автоповозки и рванулся к Кирке еще до того, как стихло эхо выстрела. А-Ка погнал своего быконя вдоль обочины, не забывая, впрочем, поглядывать на опасный подлесок и кроны деревьев, с которых запросто могла сверзиться еще одна тварь. От головной повозки вперевалку, по-медвежьи, бежал и матерился Костоправ. На поясе лекаря, словно хвост с кисточкой, болталась шипастая гирька кистеня.

Из-за высоких бортов повозок полезли было остальные обозники.

– Не высовываться! – на бегу крикнул Виктор. – Всем оставаться на местах!

– За лесом следите! – присовокупил А-Ка, спрыгивая с седла: до раненого он добрался первым.

Свой «калаш» Стрелец из рук не выпускал. Хотя напавший на обоз хищник был убит, это не гарантировало безопасности. Во-первых, соболяки пусть нечастно, но все же охотились парами и даже небольшими группами. А во-вторых, выстрел, прогремевший в лесу, мог привлечь других котловых тварей. И не только тварей, кстати.