– Всё равно, ты странный, – заявила Хизер и с удовлетворением увидела проскочившее под очками бешенство. Впрочем, Винсент быстро взял себя в руки, и ответ она получила в прежнем мягко-безразличном тоне:

– Нас с Клаудией объединяет то, что мы верим в одного и того же Бога. Но я не псих… в отличие от неё. Ты должна понимать разницу.

– Почему ты помогаешь мне? – Хизер с подозрением посмотрела на него. Из-за скошенного глаза создавалось неприятное впечатление, будто Винсент, разговаривая с ней, смотрит куда-то за её спину. – Может, это тоже часть вашего плана по возрождению Бога?

Винсент криво улыбнулся:

– Знаешь, Хизер, вполне обычная вещь для людей – прославлять одного Бога и при этом не забывать ссориться между собой.

– Бога… – Хизер усмехнулась, и Винсент тревожно поправил очки, сползшие вниз к носу. – А я считаю, правильнее будет называть его дьяволом.

– Как хочешь, – покорно кивнул Винсент. – Главное, чтобы ты уразумела: я на твоей стороне. Понимаешь? На твоей. Я тоже не хочу, чтобы родился Бог. Это будет…

Он остановился и растерянно посмотрел на полки с книгами, словно выискивая там нужное слово. Оно всё не находилось, и Винсенту пришлось сделать мучительное усилие, чтобы подобрать более-менее подходящее к случаю:

– … неудобно. Слишком непредсказуемо.

– Вот, значит, даже как, – протянула Хизер. Наконец-то Винсент сознался. Но даже сейчас – не до конца. Он не сказал, что боится рождения Бога – боится, что в Рае, который пророчит Клаудия, ему не будет места. Этим человеком двигал страх. Когда Хизер поняла это, вся загадочность и импозантность Винсента вдруг спала с него, как полупрозрачное покрывало, и она увидела перед собой тщедушное, напуганное, но не желающее в этом признаться существо. Хизер даже поморщилась от внезапного откровения:

– Я поняла. Ты хочешь использовать меня, чтобы я остановила Клаудию. Знаешь что?

Винсент молча покачал головой.

– Делай сам свою грязную работёнку, – Хизер выпрямилась, чтобы уйти. Суставы, успевшие затечь за короткое время, громко хрустнули.

– Мою грязную работу? – капризно возмутился Винсент и сделал шаг в сторону, загораживая ей путь. – Мою? Да ты заинтересована в этом прежде всех других!.. Ты ведь тоже ненавидишь её!

Хизер остановилась и вопросительно посмотрела на его разгорячённое лицо. А ты, бой? Под её ироничным взглядом Винсент вдруг засмутился, опустил взгляд на неубранный пол и невнятно пробормотал:

– Ты единственная, кто сможет её одолеть. Я… У меня нет сил. Кроме того, – он поднёс указательный палец к губам и блаженно улыбнулся, – я всегда ненавидел горячее… и сладкое тоже…

– Да неужели? – Хизер подбоченилась и чуть наклонила голову. Щёки Винсента порозовели, но он продолжал разыгрывать невозмутимое спокойствие:

– Я просто ищу себя в этом мире. Каждый делает это в меру сил. Так почему же…

Вдруг он сжал кулаки и весь подался вперёд:

– И, ради Бога, не смотри на меня так! Знаешь, что я тебе скажу? Ты – худший человек из тех, кто находится в этой комнате!

Он победно осклабился, увидев, как Хизер испуганно отпрянула назад:

– Да-да. Думаешь, зачем ты сюда пришла? Я тебе скажу. Ты пришла за ними. Ты испытываешь удовольствие, слушая их бесполезный плач. Тебе нравится, когда ты наступаешь на них и крушишь их жизни! И кто после этого ты? А?

– Что?..

Хизер уже горько жалела о том, что поддразнивала Винсента. Этот человек умел быть очень плохим. Что он имеет в виду? На кого она наступала и…

Нет, ни на кого. Это просто слова. Он злится, что она раскусила его, и хочет привести её в смятение.

… прямо в рыло. Потом она наблюдала за тем, как существо бьётся в судорогах, и коротким пинком в основание шеи заставила его угомониться навсегда.

Воспоминание не столь далёких дней. Как разбитое зеркало в углу тёмной комнаты.

– Ты о монстрах?

– Каких монстрах? – Винсент удивлённо поднял брови и просиял. – Ах да! Так они для тебя выглядят как монстры?

Керосиновая лампа потухла перед взором Хизер. Она подумала, что ей послышалось, но нет, Винсент стоял перед ним и горделиво улыбался, готовый повторить свой страшный вопрос.

Монстры. Как она не понимала… Их не могло быть так много. Чудовища не сумели бы взяться из ниоткуда в таких количествах. Эти собаки. Пауки. И Леонард. Все ужасные создания, которых она рубила, кромсала, пичкала свинцом на всём протяжении пути.

Так ОНИ для тебя выглядят как монстры?

Это были не монстры!

Что я наделала?!

Крик так и норовил выскочить из горла. Хизер пришлось изо всех сил прижать ладонь ко рту, чтобы не закричать. Но от этого стало лишь хуже. Тошнота отдалась в желудке переворачивающимся чаном. Винсент ушёл где-то далеко и стал маячащим среди полок коричневым силуэтом.

Тебе нравится, когда ты наступаешь на НИХ и крушишь ИХ жизни! И кто после этого ты?

Не может быть, не может быть, не может…

– Это была всего лишь шутка, – Винсент самодовольно рассмеялся из глубин космоса. – Успокойся.

Шутка? Хизер отняла ладонь со рта и посмотрела на собеседника с горящим негодованием. Какая шутка?! Как он мог так пошутить? За это убить мало!

Она понемногу приходила в себя, пока Винсент деловито расхаживал между полок, словно стараясь что-то вспомнить. Лампа разгоралась вновь, стены вернулись из путешествия в черноту. Хизер не выдержала и глубоко прерывисто выдохнула. Шутка, значит. Да уж, Винсент всегда знал, чем можно её пронять. Это было предупреждение – не стоит надо мной насмехаться. И оно замечательно подействовало – у Хизер отбило всякое желание не только подтрунивать, но и вообще видеть человека в коричневом камзоле. Осталась только глухая ненависть, тонущая за напускным безразличием. И чёрный осадок в душе, который не верил в шутки и всё визжал: … и крушишь их жизни! И кто после этого ты?

– Кстати, – Винсент наконец вроде вспомнил, что хотел, – совсем забыл спросить. Ты взяла печать Метатрона?

Как будто ничего и не случилось. Хизер немного подумала, стоит ли продолжать разговор или уйти по-английски, потом всё-таки решила, что сейчас не помешает никакая помощь. Даже от такой персоны, как Винсент. Ставки слишком высоки.

– А что это?

Винсент встал, как вкопанный, потом сорвался и хищно метнулся к ней. Хизер машинально запустила руку в карман, и это заставило его остановиться.

– Так у тебя её нет? – прерывисто выкрикнул он. – Леонард хранил её!

Хизер вспомнила о диске со странным символом, подобранном в палате. Уже почти забыла… Порывшись в карманах, она выудила белый диск и показала Винсенту:

– Ты об этом?

– Да, это она, – Винсент облегчённо вздохнул; безумие пропало с его зрачков, и на губах снова заиграла довольная улыбка. – А я уж подумал, что ты её не взяла. Но если Печать у нас, то всё будет хорошо.

Быстро же он перешёл на мы, с иронией подумала Хизер. Никак не могла смириться с тем, что оказалась с Винсентом в одном альянсе. Слишком какая-то разношерстая компания получалась. Ну да ладно…

– Что это за печать? – осторожно спросила она, разглядывая красный треугольник на диске. Осторожно – потому что были причины. В последний раз, когда Хизер задавала этот вопрос, собеседник попытался убить её на месте.

Вместо ответа Винсент учтиво протянул к ней свою бесценную книжку:

– Возьми это.

Когда книга оказалась у нёе в руке, Хизер увидела, что книга не просто старая, а очень старая. Даже при самом бережном обращении она должна была разложиться на отдельные пожелтевшие листы через два-три прочтения. Вдобавок довольно обширная часть книги на левом верхнем углу была обуглена, словно её пытались сжечь.

– Что здесь?

– Увидишь.

Винсент развернулся и пошёл к выходу, не попрощавшись. Он скрылся за стеллажом, и Хизер снова слышала мягкие крадущиеся шаги, уходящие в сторону двери. Ей стало интересно, как Винсент преодолеет ту пропасть, которая находится за дверью. При всём желании она не могла представить, как человек в очках жмётся к стене и переставляет ноги по сантиметрам. Но как-то ведь он сюда пришёл…