Что? Что здесь случилось?

Ответа на вопрос не было. «Сеанс» кончился, оставив только осознание собственного бессилия.

И сколько это будет продолжаться? До каких пор в памяти будут всплывать потерянные воспоминания, которые ей не принадлежали и пугали до смерти?

Судя по всему, никогда. То есть до тех пор, пока не сотрутся все белые пятна и тот, кто скрывается в её голове, не восстановится окончательно… сместив настоящую Хизер в какой-нибудь тёмный уголок сознания, где она потихоньку рассеется, как белый дым.

Наверное, именно в эту секунду Хизер осознала, окончательно и бесповоротно, что тёплые денёчки кончились. Теперь она была не одна. Неведомый сосед, вызванный к жизни, оживал. Хизер не знала, кто это, но склонялась к мысли, что её зовут Алесса. Так по крайней мере было понятно, почему её разум так не приемлет это имя.

Оставалось надеяться, что всё произойдёт нескоро. Но что-то подсказывало Хизер, что она неправа.

Алесса…

Зря она вспомнила это проклятое имя. Что-то немедленно зашевелилось в её сознании, поскребло волосатыми отростками по коре мозга.

– Что не так? – спросил за спиной Картланд, видимо, решив, что она заснула стоя.

Стоп-стоп-стоп. Хизер вздрогнула, сбрасывая оцепенение. Всё, с неё на сегодня хватит. Отмучилась. Никакой Алессы нет. Нет никакой Алессы.

– Ничего, – бросила она через плечо и побежала к эскалатору, который лениво катился вниз. Картланд сделал два неуверенных шага за ней и остановился.

– Ты куда?

– Домой.

Да, домой. К чёрту Клаудию, к чёрту Картланда, к чёрту Алессу. Хизер напомнила себе, каково сейчас отцу. Она звонила ему почти два часа назад, говорила, что будет через тридцать минут. И исчезла. Тут любой родитель встревожился бы, а уж её-то отец…

Детектив стянул с головы шляпу и почесал затылок. Он выглядел основательно сбитым с толку.

– А что мне делать?

Иди домой, Дуглас. Поужинай и выспись. Наслаждайся жизнью без чудовищ и злого двойника в голове.

– Провалиться мне на месте, если я знаю, – отрезала Хизер и рванулась вниз, не дожидаясь, пока её отвезёт механизм.

– И что это означает?

Вопрос вырвался у Хизер непроизвольно, едва она вошла в зал ожидания. Она всегда ездила на метро и знала, какая суета стоит в залах независимо от времени суток. В подземном помещении не бывало окон – определить без часов, день или ночь, можно было только по людям, которые заснули на скамейках, нежно обнимая свои сумки. А всё остальное оставалось таким же – размеренная суета людской массы, раскатистые объявления по громкоговорителю и – время от времени – гудок подъезжающего поезда. Своеобразный беспокойный уют круглые сутки. Хизер иронично называла метро местом для Неспящих. Неспящие для Хизер были существами с непостижимой логикой, полубогами, предпочитающими вокзальную кутерьму стенам своего дома. Конечно, не все обитатели ночного метро относились к классу Неспящих, но их здесь было очень много. Больше разве что в казино.

И вот… Хизер смотрела на пустой зал ожидания, сжимая в ладони ручку двери. Ни одного человека.

Дежа-вю. Натуральное дежа-вю.

Как во сне, она пошла к застекленным кассам на дальнем углу, зная, что там не сидят вежливые девушки с одинаково белоснежными улыбками. Интересно, какую надпись она увидит на закрытом окошке? «ПЕРЕРЫВ 5 МИНУТ»? Или «ПРИХОДИТЕ ЗАВТРА»? Что бы то ни было, Хизер не сомневалась: они найдут причину.

Окошко было открыто, но загорожено табличкой с надписью: «КАССА НЕ РАБОТАЕТ. ИЗВИНИТЕ ЗА НЕУДОБСТВА». Очень внятно и красиво. Хизер увидела тающую вмятину на кресле – кассирша покинула пост совсем недавно. Она осмотрелась ещё раз в надежде, что кого-то просмотрела. Но нет – обширный зал был пуст на самом деле. Над головой громоздились массивные прямоугольные колонны. Рассеянный свет ламп не способен был бороться с подкрадывающейся тьмой, и серый полумрак уже успел завоевать дальние углы. Интерьер выглядел более чем зловеще.

Чёрт-те что!

Я не спущусь на платформу, сказала себе Хизер. Ни-за-что. Поднимусь обратно в холл и попрошу детектива отвезти меня домой. В качестве компенсации за причинённые неудобства.

Она подскочила на месте и едва не заорала благим матом, когда над головой раздался надтреснутый голос:

– Внимание! Поезд, отправляющийся на Берген-стрит маршрутом четырнадцать, подходит к третьей платформе!

Тьфу ты!.. Это всего лишь мегафон.

– Повторяю, поезд, отправляющийся маршрутом…

Несмотря на первоначальный испуг, голос приободрил Хизер, подкинув ей огонёк надежды. Кто знает, может, в станции и в самом деле какие-то неполадки. Понятно тогда, почему здесь так мало людей.

Мало?.. Будь честнее.

Ну хорошо. Здесь по непонятной причине ни одной живой души, но… но… Да чёрт побери, какая разница! Главное – её поезд на подходе, и если она хочет скорее попасть домой, то должна пошевеливаться.

Но как быть с жетоном?

Хизер посмотрела на турникет, загораживающий проход. При желании она могла бы проползти под механизмом – всё равно свидетелей здесь не было. Но она не испытывала ни малейшего желания потирать своей одеждой грязный пол.

А жетон всё-таки был нужен.

Хизер воровато огляделась и запустила руку в окошко. Поднявшись на цыпочки, она дотянулась пальцами до горстки жетонов, лежащих на столе кассирши рядом с чашкой остывающего кофе. Всё. Преступление совершено.

Хизер усмехнулась, погрозила пальцем собственному отражению на стекле и кинула жетон в щель. Турникет начал поворачиваться.

На стене висела большая цветная карта метро, но у Хизер не было надобности изучать её. Она и так знала, где находится третья платформа. А если бы даже не знала, то указатели висели под потолком на каждом шагу. Одна из них сейчас смутно вырисовывалась в десяти шагах. Зелёная стрелка с цифрой 3 указывала направо – туда, где ступеньки уходили вниз, под землю. Насколько видела Хизер, с освещением на нижнем этаже дело обстояло совсем худо: единственная люминесцентная лампа над проёмом лестницы громко шипела и временами начинала мигать.

Старательно отметая плохие предчувствия, Хизер ступила на первую ступеньку. Лампа в ответ на это возмущённо затрещала и погасла окончательно, провалившись в вечный сон. На площадку набежали длинные бурые тени.

Хизер сделала ещё один шаг во тьму. Ничего страшного, сейчас она спустится и снова попадёт во власть света. Не могла же вся армия ламп перегореть разом.

В каком-то смысле она была права. Вся армия перегореть не могла… а вот половина – пожалуйста. Оставшиеся редкие источники света уже не могли держать оборону в жестокой борьбе с тьмой. Узкий коридор напоминал зебру – полоса тёмная, полоса светлая. Тёмные полосы были чаще и шире.

Хизер подняла глаза и с трудом различила полустёртые знаки на вывеске, покачивающейся над ней. Зелёная стрелка на этот раз уверенно рвалась вверх. Не бойся, Хизер, иди и дойдёшь.

И снова спокойный и рассудительный голос в голове. На этот раз в нём чувствовались недоумение и обида.

Поворачивай назад, пока не поздно. Сколько я тебе это говорил… Почему ты не слушаешься?

Действительно, почему? Что мешает ей побежать обратно вверх? Почему она, несмотря ни на что, тупо ползёт вперёд, как мошкара в огонь костра? Ведь в конце концов, метро – не единственный способ попасть домой.

Верно, Хизер. Молодец. Всё верно. А теперь ты совершишь поворот на сто восемьдесят градусов и затопаешь по лестнице. Давай.

Но зелёная стрелка упрямо указывала вверх, приказывая идти дальше. Краска отвалилась с кончика стрелки, делая её похожей на зелёный гриб.

Хизер вздохнула. Ничего не поделаешь.

– Со мною ничего не будет, правда? – вслух спросила она. Пустое здание ей не ответило, но Хизер показалось, что под ногами едва заметно дрогнул пол. Одобрительно.

– Ну смотрите…

Она пошла вперёд. Пошла быстро, чтобы выказать свою смелость, но по мере того, как редчали светлые полосы, ноги сами собой налились свинцом. В воздухе пряно запахло сырой землёй – откуда ему тут взяться? От аромата нещадно щекотало в ноздрях, и слезились глаза.