– Интересно, что он имел в виду?

– А, так ты не знаешь? – оживился Винсент. Вентилятор под потолком лениво вращался, обдувая его приглаженные волосы. – Там сейчас должна находиться Клаудия. Ты ведь искала её, не так ли?

Ты отлично знаешь, что да, сварливо подумала Хизер. И молча кивнула. Винсент закрыл глаза, словно рисуя в воображении маршрут:

– Церковь там, на северной стороне озера. Если пойдёшь, то лучше всего через парк развлечений. Возможно, сейчас это вообще единственный вариант.

Сказал он это небрежным тоном, но Хизер почувствовала в его словах железное указание: Не пытайся увиливать, Хизер. Иди ровно так, как скажу я. Ради твоего же блага. Она не имела понятия, с какой это стати на северную часть города можно попасть только через парк развлечений. Но Винсент так говорил. Что ж, ему видней.

– Отправляйся на северо-запад по Натан-авеню, – рука Винсента очертила в воздухе изогнутую кривую. – Достаточно далеко, но, думаю, немного ближе, нежели до неба.

Он натянуто рассмеялся своей немудрёной шутке и взглянул на Хизер, словно надеясь увидеть на её губах хотя бы тень улыбки. Она не улыбалась. Стояла и настороженно смотрела на него. Когда Винсент разочарованно замолчал, она коротко спросила:

– Это всё?

Он кивнул, блеснув стёклами очков:

– Ага.

Зачем Дуглас отправился в церковь? Почему туда, а не за ней в госпиталь? Хизер почувствовала, как в ней заново начинает пробуждаться недоверие к пожилому детективу. Что же получается – пока она металась по тем багровым коридорам, сходя с ума, Картланд вернулся из пустого дома Леонарда, поговорил с Винсентом (даже притащил этого субъекта в номер) и спокойно поехал в обиталище Клаудии? Это последнее беспокоило Хизер больше всего. Что задумал детектив? Увести женщину из-под удара жаждущей мести девушки, не дав свершиться преступлению? Или, может…

Послушай, Хизер… Я не знаю, что с тобой стряслось. И уж конечно не нахожусь ни на чьей стороне.

Ой ли? Вдруг это не так? Хизер как-то не задумывалась о таком варианте…

Найти Святую. Убить её?

Фотокарточка…

Что за глупые мысли! Дуглас не может… просто не может так поступить! Он искренне хотел ей помочь. Если он против неё, то у него было миллион шансов напакостить ей. Потом, раз детектив действительно ведёт игру за её спиной, зачем ему оставлять сообщение, куда он отправился?

Это раз. А если Дуглас на её стороне, то явиться к Клаудии с его стороны было глупо вдвойне. Почти самоубийство. Тем самым детектив подвергал свою жизнь серьёзной опасности.

Так или иначе, но Хизер сейчас же нужно было отправляться в эту церковь на той стороне озера. Чем быстрее, тем лучше. Возможно, ей удастся встретиться с Клаудией до Дугласа… хотя маловероятно. Вот так было бы лучше всего. Одна, без свидетелей, без прохожих, без детективов, которые непременно попытаются вмешаться. Тет-а-тет.

Хизер глубоко задумалась и даже перестала замечать Винсента, который напряжённо наблюдал за её лицом. Когда он негромко кашлянул, давая о себе знать, она опомнилась и кивнула ему:

– Спасибо. Я, пожалуй, сделаю так, как ты сказал.

– Счастливого пути, – добродушно напутствовал Винсент. Сам он не собирался никуда идти. Хизер была этому рада. Уж лучше совсем без спутника, чем с таким, как мистер Вэ.

Дойдя до двери, она остановилась. Оглянулась и с подозрительным прищуром посмотрела на Винсента, на его тёмно-зелёные глаза, один из которых был чуть скошен в сторону, и спросила:

– Дуглас точно просил мне это передать?

Он обиженно нахмурился:

– Конечно… Ты что, не веришь мне?

Хизер не нашла, что ответить. Поэтому она просто пожала плечами и вышла на улицу. Там уже была ночь.

Как только Хизер увидела приторно-цветастую вывеску парка развлечений, она поняла: это оно. То самое место, где она была в кошмарном сне, после которого всё началось.

Машина Дугласа стояла у ворот парка, мотор заглушен, двери заперты, фары выключены. Стало быть, Винсент был прав в том, что в церковь можно добраться только через парк. Хизер потрогала капот – металл ещё хранил улетучивающееся тепло. Дуглас приехал сюда совсем недавно.

Она стояла у решетчатых ворот, похожих на тюремные, и вспоминала, казалось бы, навсегда забытый сон. Сон, в котором были окровавленные розовые кролики из мягкого плюша, одинокий гудок паровоза и покореженные рельсы. Где была она сама, напуганная, ничего не понимающая и одержимая мыслью: идти вперёд, бежать от этого безумия. Кошмар совершил полный круг, чтобы воплотиться в реальность. Хизер видела над собой ту же вывеску с белыми лошадками.

Парк развлечений Лейксайд. Огни потушены, миниатюрные поезда, кораблики и лошадки спят глубоким летаргическим сном. Ей предстояло в одиночку пробраться через их молчаливое скопление. И по пути восстанавливать в памяти по крупицам вчерашний сон… который ничем хорошим не кончался. Хизер не помнила точно, но во сне произошло что-то ужасное.

Оставалось надеяться, что жизнь подкорректирует предначертанное в лучшую сторону. Но надежды было мало.

Хизер открыла ворота. Они давно проржавели и с трудом вращались на шарнирах. Парк тоже был заброшен – мёртв и не дышал, как госпиталь Брукхэвен. Неужели все заведения в городе умирают такой же медленной смертью?

Она ступила в территорию парка. Пусто, ветрено… но вроде бы безопасно. Если не поддаваться гнетущему влиянию пустых аттракционов. Хизер сделала первый шаг…

… в животе что-то шевельнулось, превратив внутренности в расплавленную кашицу.

Хизер вскрикнула и упала на колени, согнувшись пополам. Нечто в животе снова пришло в движение, и новая волна боли лишила девушку возможности видеть и слышать, окутав знакомым красным покрывалом. На этот раз в мареве, в котором она находилась, не было видно девушки по имени Алесса. Хизер была одна с разрывающей её болью, по крайней мере, так казалось поначалу. Но потом… когда боль немного поутихла, и исчезло ощущение, что через неё пропускают ток высокого напряжения, Хизер почувствовала чьё-то присутствие. Но она не могла его видеть: присутствие было… внутри неё. Внутри. Что-то живое, которое шевелилось в её чреве. Он дышал. Дышал её горлом и видел её глазами. Это продолжалось недолго, максимум три-четыре секунды, но это время было самым ужасным. Хизер потеряла способность даже чувствовать боль, сотрясающую тело; она словно видела себя со стороны, бесцеремонно вытолкнутая тем, что в неё поселилось. Не Алесса. Не битва разумов, дерущихся за одно тело. На сей раз это имело совсем другую природу.

Это был не человек.

Потом он пропал так же быстро, как появился. Хизер втянуло, как на резиновом шнурке, обратно в содрогаемое катаклизмом тело. Она почти с облегчением ощутила стихающую боль в животе. Боль была неприятна, но она знаменовала её возвращение в собственное тело. К тому же боль быстро исчезала, увлекая за собой красноту.

Когда всё прошло и пол под ногами снова стал твёрдым и надёжным, Хизер решилась поднять голову. И не удивилась, увидев, что всё вокруг снова переменилось. Парк, и до того не блиставший, стал напоминать кладбище непонятных проржавевших механизмов, щерящихся на неё беззубыми ртами. Под подошвой звенела решетка. На стены зданий налетел застарелый слой ржавчины. В воздухе витал тяжёлый запах, напоминающий машинное масло. Вывеска над головой накренилась; надпись было не разобрать. Не говоря уже о рисунке.

Приступ выбросил Хизер на «обратную сторону». Теперь пейзаж стал как две капли похожим на тот проклятый сон. Хизер вмиг узнала розовые пушистые тельца, лежащие на скамейках впереди. Это были плюшевые кролики. Отсюда мордашки были не видны, но Хизер знала, что они испачканы кровью.

– О чёрт… – только и смогла вымолвить она. Оглянулась, втайне надеясь покинуть парк Лейксайд, но выход исчез. Забор из острых металлических прутьев тянулся высоко в небо и оканчивался там острыми треугольными пиками.

Путь был один.