Она вышла из палаты C4 в коридор. Коридор показался ей ещё более обшарпанным, чем прежде. Нет, это не было закрытие на ремонт. Госпиталь Брукхэвен канул в Лету окончательно. Не ходить больше строгим медсёстрам в белых халатах по коридорам, и не стонать умирающим в отделе интенсивной терапии. Теперь здесь жили только призраки. Хизер почему-то была рада, что в госпиталь Брукхэвен больше не ступит нога человека. Это место было отравлено.
Как, впрочем, и весь город.
Она пошла к двери входа, в которую несколько часов назад вошла с искренней надеждой, что госпиталь развеет все её сомнения и подскажет единственно верный путь. А вышло совсем наоборот. Она только зря потеряла время с этим Леонардом. Не считая того, что стала
(будем называть вещи своими именами, о’кей?)
убийцей. Наверное, Хизер беспокоилась бы по этому поводу больше, не будь в её ближайших планах лишение жизни ещё одного человека. Я стала персональным истребителем семьи Вульфов, мрачно подумала она и вышла на улицу, поминая скрежещущего монстра с воющим поводырём.
Сейчас на улице никого не было. Сгущалась тьма. Хизер хотела добраться до мотеля, пока не стемнело, поэтому сразу взяла быстрый темп ходьбы. Родной город – это, конечно, мило, но она знала, что ничего хорошего ночью в опустевших кварталах не прибавится.
Дуглас, наверное, уже вернулся. Сидит, ждёт… Хотя, вдруг подумала Хизер, будь она на его месте, то вряд ли смогла бы спокойно ждать, увидев, что попутчицы до сих пор нет. По всем правилам детектив должен был тут же сорваться с места и прибыть в госпиталь на поиски. Но этого не наблюдалось. Означало ли это, что…
– Надеюсь, с ним всё в порядке, – пробормотала Хизер, отрешённо глядя на мигание огней «Небесной ночи» за туманом. Но уверенности в голосе не было. Да уж… Дуглас хотел помочь, а пока только доставляет ей лишнюю головную боль. Кажется, судьба у него такая…
Когда Хизер дошла до знакомого перекрёстка Натан-авеню – Кэррол-стрит, вдалеке со стороны озера послышался звук. Этот звук она не спутала бы ни с чем другим. Преследователь не желал отставать. Он почуял её присутствие на улице и снова держал путь в сторону девушки, издавая скрежет трущихся друг о друга ржавых труб. Хизер добавила прыти, но скрежет, казалось, летел над улицей со скоростью хорошего автомобиля, быстро настигая. Она прикинула расстояние до мотеля, сравнила со скоростью преследователя, и поняла: не успеть.
Хизер остановилась. Ей в голову пришла одна саднящая мысль: до каких пор она будет убегать? Ну хорошо, допустим, на этот раз ей удастся разминуться с ним, добежать до мотеля и вломиться в номер. Но ведь рано или поздно придётся выйти. Выйти и снова услышать его приближение. Чудовище твёрдо решило не оставлять её… так не проще ли решить этот вопрос здесь и сейчас, пока у неё есть надёжное оружие? А то в другой раз она может оказаться с голыми руками. И тогда будет хуже.
Она отошла к синему палисаднику у обочины и развернулась. Скрежет на секунду замедлил приближение, словно почуяв решимость девушки. Потом рьяно бросился вперёд, произрастая в стороны и прибавляя в громкости. Как пар, вырывающийся из жерла вулкана. Уже рядом… Хизер завертела головой, уже жалея о своём опрометчивом героизме. Что она о нём знает? Вдруг это не просто монстр, а… что-то невероятное? Как тогда, в подземном коридоре, когда за ней гналось исчадие ада в полном смысле слова. Что она сделает тогда? Выронит ружьё и станет молить о пощаде?
В полутьме будто бы стал виден силуэт. Но слишком эфемерный, чтобы Хизер дёрнула курок. Скрежет заполонил улицу, сея панику и нерешительность. Несколько раз Хизер удержалась от желания пальнуть по густому туману перед собой. И когда нервы были на пределе, она наконец увидела. На этот раз не черно-белую галлюцинацию, а до отвращения реальное существо.
Вот оно кто. Это был всего лишь паук, или, по крайней мере, что-то очень похожее на паука. Ростом с телёнка, он двигался действительно быстро, перебирая лапами, напоминающими боевые пики, по асфальту. В середине сплетения лап виделся толстый чёрный комок плоти – тельце, состоящее из двух прикреплённых друг к другу половин. Верхняя половина тела паука безостановочно вращалась относительно нижней, издавая так запавший в её душу железный скрежет. Глаз существа Хизер не различила.
И что, ЭТО всё?..
Наверное, слово «разочарование» звучало в этой ситуации глупо, но Хизер почувствовала именно разочарование. И ещё презрение к себе. Паук-переросток. И от него она убегала, задыхаясь до асфиксии. Его она панически боялась, как неименуемого древнего божества. Этого насекомого. Если уж на то пошло, то собачка, сопровождавшая его у госпиталя, выглядела на порядок более зловеще.
Пора было исправить досадную ошибку.
Хизер почти не почувствовала отдачи. А ведь, подумала она, видя, как дрогнул ствол, в первый раз в подземке чуть ли не окочурилась от боли. Быстро же притерпелась.
Промахнуться картечью с такого расстояния, пусть и в сумраке, было мудрено. Скрежет оборвался; лапы заскользили по земле, царапнули по асфальту и разошлись в стороны, не удержав разворошенное мохнатое тело. Мокрый от крови сгусток шлёпнулся у ног Хизер.
– Сам напросился, – сказала она, поддев его носком сапожка и убедившись, что паук мёртв. – Незачем было меня преследовать.
Дробовик снова стал ненужной ношей. Хизер бросила его у мёртвого тела, мысленно попрощавшись с подарком. Теперь путь был очищен. Она почувствовала себя в безопасности и продолжила идти к мотелю.
Машины Дугласа у здания не было, но в номере, где они остановились, горел свет. Почти совсем стемнело, и единственное освещённое окно здания притягивало взгляд издалека. Шторы были задёрнуты, за газовой тканью угадывался силуэт человека, стоящего в середине комнаты.
Кто там может быть?
Может, незадачливый детектив снова врезался в столб (что-то он такое говорил, кажется) и вернулся на место встречи на своих двоих? Или, может…
В любом случае, это было странно. Зря Хизер выбросила ружьё. Сгодилось бы хотя бы для запугивания.
Она немного потопталась у входа, прикидывая дальнейшие варианты действий, но потом таки набралась смелости и нарочито уверенно распахнула дверь.
Человек в коричневом камзоле стоял спиной к ней и разглядывал мутную картину, висящую над кроватью. Услышав скрип открываемой двери, он быстро оглянулся. Хизер могла бы поклясться, что в первое мгновение на его лице читалось раздражение, чуть ли не бешенство человека, которого оторвали от любимого занятия. Но не успела она как следует разглядеть физиономию, как она неузнаваемо преобразилась – теперь Винсент смотрел на неё со смущённой полуулыбкой, нервно сплетая пальцы. Как мальчик, пойманный за непристойным занятием.
Хизер быстро вошла в номер и закрыла за собой дверь.
– Где Дуглас? – отрывисто спросила она, оглядывая комнату. Вроде бы всё так же, как и тогда, когда она уходила, и Винсент ничего не трогал… но у неё появилось странное ощущение, будто что-то в каморке изменилось. Будто, кроме Винсента, здесь присутствовал кто-то, прячущийся, скажем, в гардеробе или под кроватью. Ну или он только что был, и его дух не успел выветриться…
– Он ушёл, – сказал Винсент. – Я встречался с ним, он просил передать тебе, что…
Хизер перебила его:
– Кто-то был здесь только что?
– Да ну что ты, – Винсент широким жестом указал на пустующий номер: мол, посмотри сама, дурочка. – Никого нет, только я. И Дуглас ещё был, конечно. Так ты хочешь услышать, что он просил тебе передать?
Хизер не поверила ему, но прямых признаков, позволяющих уличить Винсента во лжи, не было. Поэтому она сказала:
– Да, конечно. Что он сказал?
Винсент поднял указательный палец, как оратор, намеревающийся сказать что-то важное, кульминационное:
– Церковь на другой стороне озера.
– Церковь? – переспросила Хизер, перекатывая слово во рту, как леденец. Леденец оказался солёным и невкусным. Вернулись мысли об алтаре, вокруг которого благоговейно склонились люди без лица.
