Он пожал плечами, вспомнив о своих любимых близнецах и о чудесной девочке, его дочери, которая внезапно исчезла.

— Зато я помню, — заявила Меган решительно.

Она ошиблась? Джейк тогда еще пытался ее убедить, что она стала жертвой недоразумения, неверно истолковала чувства Стефана к детям. Нет, она не могла ошибиться. Цена, которую она заплатила, потеряв Стефана и отказавшись от ребенка, была слишком высока, чтобы считать ее результатом недоразумения.

— Айен и Маргарет отчаянно хотели ребенка, но не могли иметь детей. Я знала, какими замечательными родителями они будут. Знала, что могу доверить им вырастить нашу девочку, — продолжала Меган. — Тогда я решила, что рожу ребенка и отдам его им, а сама вернусь к тебе и мы поженимся, как и задумали.

— Так значит, не было европейских гастролей?

— Айен был в то лето в Европе на гастролях. Я оставалась здесь, с Маргарет. Мы отправляли ему письма, а он пересылал их тебе из Европы.

— Что же случилось потом, Меган?

Меган не могла больше говорить. Она плакала.

— Меган была очень больна, — продолжал за нее Джейк. — Во время беременности у нее началось гормональное расстройство. Еще в Стэнфорде возобновились головные боли. Здешний врач уложил ее в постель, едва она приехала. К концу июля повысилось кровяное давление, появились отеки, в моче обнаружили белок.

— Да, — вздохнула Меган. — Я чувствовала себя ужасно. Я начала ненавидеть ребенка и ненавидеть Стефана.

— И тогда ты написала мне то самое письмо?

— Да, — тихо уронила Меган.

— Твой приезд к нам, Джейк, совпал с получением этого письма, — грустно сказала Кэрри.

— Когда я тебе позвонил, я только что вернулся из Саудовской Аравии. Я не разговаривал с Меган. Я ничего не знал до разговора с тобой. Ты помнишь, я просил тебя прилететь в Вашингтон?

Кэрри кивнула.

— Но потом ты поговорил с Меган.

— Хорошо, что мы с тобой договорились, чтобы я приехал в Бостон, — твердо сказал Джейк.

— Меня поместили в больницу первого августа, а Стефи родилась двадцать седьмого, — продолжала Меган, но Джейк снова перехватил инициативу:

— Весь месяц Меган делали внутривенные вливания, она принимала препараты, снижающие кровяное давление, находилась на строгом постельном режиме, сидела на бессолевой диете. Первый апоплексический удар случился у нее двадцать четвертого августа. Она была без сознания.

— Врачи считали, что мой мозг мог умереть двадцать четвертого, — снова продолжила Меган, — но старались сохранить мне жизнь, чтобы ребенок родился доношенным. Все решения должны были принимать Айен и Маргарет, на них легла вся ответственность.

— Все это время Джейк находился там? — спросил Стефан. — А меня не было!

— Случись это теперь, мы ни за что бы так не действовали. С самого начала все шло вкривь и вкось. Теперь мы это понимаем.

Он взглянул на Меган, она опустила глаза на свои стиснутые руки.

— Двадцать седьмого августа у Меган началось заражение крови. Врачи срочно сделали кесарево сечение и извлекли ребенка.

— И это конец истории, — стараясь говорить бодро, заявила Меган. — Я потрясла всех тем, что взяла и выздоровела. А Стефани…

— Ты дала ребенку мое имя, но отдала девочку другим людям. Ты поступила незаконно, понимаешь?

— Так преследуй меня в судебном порядке! — воскликнула Меган, но тотчас раскаялась в своих словах. Она не хотела сердить Стефана, понимая, насколько все это для него тяжко. Это было тяжко и для нее. Она заговорила мягче: — Все вышло не так, как было задумано, Стефан. Я тогда была очень молода, помни об этом. Мне казалось, что я ухватила удачу за хвост. Я была счастлива и влюблена. Верила, будто все на свете мне по плечу. Считала, что могу распоряжаться своей и твоей жизнью и жизнью нашего ребенка. Но получилось как раз наоборот.

— К тому же вдруг выяснилось, что мы вообще не любили друг друга.

— Я была очень больна и подавлена, когда писала тебе то письмо.

— Ну а позже? Пятнадцатого октября? В день нашей предполагаемой свадьбы?

— Я тогда еще толком не выздоровела. Кэрри видела меня спустя месяц, и я только-только начинала возвращаться к жизни. Слишком много всего произошло.

— И ты разлюбила меня именно тогда?

— Я не…

Меган оборвала себя на полуслове при звуке телефонного звонка. Все бросились в гостиную. Меган подняла трубку в спальне. Агент ФБР записывал разговор. Он включил усилитель. Все слушали, оцепенев от ужаса.

— Стефани у меня, — произнес мужской голос, явно измененный. — Пока с ней все в порядке. У меня есть определенные требования. Они должны быть удовлетворены очень быстро. Я уже слегка устал. Предоставляю вам решить, чего стоит ваш ребенок. Кстати, насчет участия в поисках полиции и ФБР. Зря вы это. Это повысит цену.

Разговор прервался. На лестнице послышались шаги.

— Алек! — еле слышно выговорила Меган.

— Кто это, мэм? — спросил агент ФБР.

— Считаю, что это Алек Мэтьюз.

— Вы узнали голос?

— Не вполне уверена. Голос был изменен. Скорее я узнала его обычную лексику и манеру говорить.

В это время в гостиную вошел Айен со словами:

— Это Алек.

— Меган тоже так считает.

— Что он с ней сделает? — Меган вздрогнула; она была рада, что не поделилась подробностями о том, как обошелся Алек с ней самой, ни с кем, кроме Джейка. — Моя малышка…

Айен услышал ее слова и повернулся к Стефану.

— Мы все знаем, Айен, — сказала Кэрри. — Полагаю, агенты ФБР тоже знают.

— Ладно, самое главное — вернуть ее домой, — твердо проговорил Айен и обратился к агенту: — Вероятнее всего, что похититель знаком Стефи. Алека она знает. Прошлым летом он провел здесь несколько уик-эндов. Она бы его не испугалась.

— Кто он такой?

Айен коротко рассказал и добавил:

— Насколько мне известно, в самое последнее время он ставил в Лондоне «Кентерберийские рассказы» [3]. Но это было уже несколько месяцев назад.

— Зачем ему понадобилось похищать вашу дочь?

— Это месть, — горько ответила Меган.

Айен коротко поведал о происшедшем и сообщил агенту об актрисе, участвовавшей в поставленном Алеком спектакле и убитой в то время.

— Ты знал об этом, Айен? — резко спросил Джейк.

— Вспомнил уже после инцидента с Меган. Не думаю, что Алека тогда заподозрили. Это стало бы известно.

— Нужно, чтобы Джейк принял участие в деле, — решительно предложила Меган. — У него есть соответствующий опыт.

Агент посмотрел на Джейка весьма критически.

— Опыта в подобных делах у меня нет, но есть другой опыт, который может оказаться полезным. К тому же я знаю Алека и Стефи в лицо. Мог бы помочь, когда понадобится освободить девочку.

Агент еще раз смерил Джейка скептическим взглядом. Он не был склонен принимать помощь любителя, не получив о нем сведений. Агент несколько раз позвонил по телефону, и Джейк стал членом команды.

— Приглашаю всех остаться у нас, — обратился Айен к присутствующим. — Будем вместе ждать развития событий. И пожалуйста, помните, что самое важное сейчас — это безопасность нашей малышки. Пусть каждый выберет себе комнату по вкусу. У нас их много. Устраивайтесь поудобнее.

Письмо доставили в понедельник после полудня. Судя по штемпелю, его отправили в субботу, 23 июня, в десять вечера из Саутбери, небольшого городка неподалеку от Пайнхэвена.

В конверте обнаружили сделанный «Полароидом» снимок Стефи — она сидела в кресле и весело улыбалась. Улыбка была счастливая и вполне искренняя. Девочка явно не была напугана и ничего плохого не подозревала.

Джейк очень тщательно изучил снимок. На нем была оклеенная обоями комната, скорее в частном доме, а не в отеле. Необычной казалась дверная ручка — резная, богато украшенная. Что ж, это, так сказать, особая примета, решил про себя Джейк.

Через несколько минут после получения письма позвонил Алек.