— Я и не думал, что ты до сих пор поддерживаешь с ним отношения.

— Он всегда с интересом относился к моим писаниям.

— И к тебе самой.

Кэрри прищурилась. Какое Джейку до этого дело?

— Он все еще хочет жениться на мне, говорит о браке. Как это сочетается с антуражем деревенского имения?

— Никак. Мне нравится Майкл, но…

Кэрри подождала. Но Джейк так и не добавил, что она заслуживает лучшего.

— Мне он тоже нравится, но не настолько, чтобы выйти за него замуж. Даже будь я создана для семейной жизни.

Джейк улыбнулся. Он почувствовал облегчение. Может, просто знать ничего не хотел о человеке, который мечтает жениться на Кэрри.

Когда они вернулись, Стефан сидел в гостиной. Ему не приходило в голову, что им хочется побыть наедине. Кэрри понимала, что Джейк больше ни за что не поцелует ее. Было ясно, что Стефану необходимо поговорить с Джейком. Кэрри пригляделась к обоим. И тот и другой явно сильно устали.

— Я, пожалуй, пойду спать. Сегодня был длинный день, — сказала она и добавила мягко, обращаясь к Джейку: — Спасибо за ожерелье. — Она чмокнула в щеку Стефана, потом Джейка, шепнув ему: — Желаю удачи в твоих консультациях.

Через несколько часов она проснулась и посмотрела на часы: половина шестого. Послышался шум мотора, и Кэрри подошла к окну. Это уезжал Джейк. На полгода или даже на год. Она дотронулась до своего драгоценного ожерелья, которое так и не сняла на ночь. Это память. И напоминание.

Стэнфорд, Калифорния, сентябрь 1972 года

На предпоследнем курсе Бет и Кэрри решили жить вместе. Это решение было продиктовано скорее инерцией, нежели сознательным выбором. Бет было безразлично, где жить. Она решила получить диплом в конце курса и уйти в «Бет-Стар». В это лето она оставалась в Пало-Альто и вместе с Джоном готовилась к открытию компании. Три месяца она не вспоминала ни о Стефане, ни о Меган. Она торжествовала минувшей весной, когда свадьба была отложена, но примолкла, узнав о переносе торжества на осень. Новости, привезенные Кэрри осенью из Бостона, натолкнули Бет на мысль о еще одном проекте.

— Когда же свадьба? — вяло спросила она у Кэрри.

— Свадьбы не будет, Бет. Ты была права, — печально ответила Кэрри.

Последние два месяца она наблюдала, как ее брат сохнет от одиночества и тоски, как он работает словно одержимый. Он исхудал, редко улыбался и был очень подавлен. Его гнев утих и сменился жалостью. Кэрри знала, что он предпринимал безуспешные попытки отыскать Меган.

— Что?

— Не будет свадьбы. Ты была права. Меган отреклась от Стефана.

— Почему?

— Без всякой видимой причины. Может, это каприз. Ты это предвидела, Бет. Ты всегда ей не доверяла, а я ее защищала. Ты оказалась права.

— Как Стефан?

— Он в отчаянии. Меня приводит в ярость то, что она с ним сделала.

— Он уже приступил к занятиям на юридическом факультете?

— На этой неделе. Это все, что у него осталось.

— У тебя есть его адрес? Я хотела бы ему написать.

Кэрри заколебалась. Она знала, как Бет относится к Стефану. Ведь именно она, Кэрри, считала их подходящей парой. Некоторое время так оно и было. Однако убедившись, что брат поглощен любовью к Меган, она поняла, что его отношения с Бет не были по-настоящему серьезными. Кэрри знала, как Бет ненавидит Меган.

— Ладно, я дам тебе адрес. Только учти: ни одного плохого слова о Меган и никаких «я тебя предупреждала». Он к этому не готов.

— Я вовсе не собираюсь на него нападать! Я его друг. Мне очень жаль, что Меган так его ранила.

После этого разговора Бет удалилась к себе, заперла дверь и села на кровать. Она должна была все обдумать и составить план.

Вначале, невероятно взбудораженная услышанным, Бет не могла сосредоточиться. Стефан свободен. Доступен. Разумеется, не сейчас, строго напомнила она себе. Он должен это пережить. Но в конечном итоге он, ее Стефан, снова будет с ней.

Однако через некоторое время Бет заставила свой дисциплинированный ум сосредоточиться на главном. Она привыкла долгими часами систематически отыскивать решения сложных и запутанных математических задач. Она была мастером терпеливо, взвешенно, логично находить необходимый ответ. Она должна и сейчас пустить в ход эти свои способности и подавить почти непреодолимое желание немедленно поехать к Стефану. Надо думать, думать и думать… пока она не придумает то, что должно сработать.

Она неподвижно просидела на кровати до рассвета. И придумала четкий план.

Он сработает, рассуждала она, лежа в постели, но не в состоянии заснуть от возбуждения даже под утро, после долгой бессонной ночи. Самое главное — время. Она должна ждать и запастись терпением. Она была рада, что Кэрри не дала ей телефон Стефана в Бостоне.

В эту осень Кэрри занималась теннисом и сочинительством. Как и предсказывал Джейк, ее интерес к теннису мало-помалу угасал, и она почти полностью сосредоточилась на творчестве. В конце лета она поговорила с Майклом. Он ее убеждал перебраться в Нью-Йорк. Сам он ушел из газеты и работал на телевидении. Был убежден, что найдет и для нее работу. По примеру Бет Кэрри решила получить диплом в конце предпоследнего курса. Кампус казался совсем пустым без Стефана, Джейка и Меган. Кэрри хотелось поскорее заняться собственной карьерой.

В день своего совершеннолетия Кэрри получила поздравление по телефону от Стефана, розы от Майкла, бутылку «Курвуазье» от Бет и телеграмму от Джейка из Дамаска: «Счастливого дня рождения и счастья, Кэролайн. Неизменно преданный Джейк».

Это была первая ласточка; в последующие полтора года он пришлет ей множество телеграмм и писем, напоминая о том, что жив и здоров, что думает о ее счастье и о ней самой. Письма без обратного адреса, ни одной почтовой марки из Соединенных Штатов. Кэрри писала ему письма и прятала их в коробку из-под обуви.

Через неделю после Дня благодарения раздался телефонный звонок. Звонила дежурная из приемной.

— Кэрри, к вам гость.

Сердце у Кэрри так и запрыгало: Джейк!

— Кто это?

— Не знаю. Какая-то женщина. Попросить ее к вам подняться?

В приемной дежурили первокурсницы; за это им платили, но ни одна из девушек не принимала дежурство всерьез. Так и сегодняшняя даже не удосужилась спросить у посетительницы, как ее зовут. Кэрри знала очень немногих «женщин», и ни одна не собиралась ее навещать. Тем не менее она вышла в коридор встретить гостью. Та скоро появилась, и в ней, несомненно, было что-то знакомое, однако Кэрри окончательно узнала ее только вблизи. Это была Меган.

Она действительно выглядела как женщина, причем немолодая, усталая и больная. Походка медленная. Где та весна, когда Меган была похожа на газель, готовую умчаться прочь? Плечи опущены, исчезла горделивая прямая осанка. Некогда золотые волосы утратили блеск и казались тускло-сероватыми; они сильно поредели и были коротко острижены. Сама Меган сильно исхудала, на бледном лице лежали тени.

— Меган! — задохнувшись от волнения, только и могла вымолвить Кэрри.

Она вспомнила, как Джейк ее предупреждал, что Меган будет нуждаться в ее дружбе. И мигом забыла все свои гневные речи, все обличения и ненависть, которые хотела обрушить на Меган при встрече.

— Привет. — Даже голос сделался слабым, исчезла очаровательная хрипотца. — Я знала, что ты откажешься меня видеть, если я позвоню. Поэтому я просто пришла.

— Входи.

Кэрри подумала, что нужно предложить Меган сесть — уж очень слабой она выглядит, чтобы долго стоять на ногах.

— Что с тобой? Ты ужасно выглядишь.

— Я перенесла грипп три недели назад. Наверное, даже что-то посерьезнее, потому что меня положили в больницу и кололи антибиотики. Сейчас я уже совсем выздоровела, только выгляжу как смерть. Еду в Малибу погреться на солнышке. Я чувствую себя сносно. Между прочим, я получила роль в пьесе, которая идет в Нью-Йорке, правда, не на Бродвее. Премьера в середине января. Мне надо привести себя в порядок, чтобы через три недели начать репетировать.