— Меган говорит, что у тебя теперь есть собственный бизнес.

— Да. Я разобрался с принадлежащей мне компанией и сделал себя ее президентом, — улыбнулся Джейк.

— Вот как? — поддразнила его Кэрри; ей нравилось его поддразнивать, потому что он этому радовался.

— Да вот так! — Он снова улыбнулся и посмотрел ей в глаза, вспыхнувшие в ответ.

— Ох уж эти мне богачи!

— Не волнуйся, до кровопускания не дошло.

— Я полагаю, что ты просто устал выполнять приказания, — задумчиво произнесла Кэрри. — Захотел стать сам себе хозяином.

«Она все понимает и всегда понимала меня», — подумал Джейк. Она точно определила причину. Он выполнял приказания всю свою жизнь. В детские годы — бесконечные поручения по дому. Потом армия и Вьетнам. Уроки Джулии: английский язык, манеры, умение одеваться, беспощадные тренировки. Колледж: тесты, сочинения, расписание. И наконец, годы после колледжа, когда он делал только то, что велел Стюарт Доусон. Джейк не слишком от этого страдал, он сам поставил себя в положение человека, которому отдают приказания.

Однако теперь он предпочел, чтобы никто им не командовал. И только Кэрри поняла почему. Вовсе не ради того, как, не спрашивая у него, решили Джулия и Меган, чтобы командовать другими. Нет, просто ради того, чтобы самому стать себе хозяином.

— Твое дело в Нью-Йорке?

— Да, но у нас большие международные связи.

— И тебе приходится много ездить?

— Для меня это стало второй натурой.

— А ты знаешь, что я никогда еще не бывала за границей?

«Зато побывала в Ист-Тауне, штат Западная Виргиния, — добавила Кэрри про себя, — посетила эту далекую страну».

— Мне трудно в это поверить.

Сколько раз во время своих разъездов по Европе и Азии он мечтал, чтобы она была с ним и радовалась таким замечательным городам, как Париж и Каир, Венеция и Гонконг. Джейк постарался прогнать от себя эту мысль, она пробуждала в нем гнев и досаду: он никогда не сможет показать ей все это, а кто-то другой сможет… когда-нибудь.

— Ах вот вы где! — Меган вошла в спальню, Гвендолин бросилась к ней и мгновенно оказалась на руках у хозяйки. — Три моих самых любимых существа в мире! Кэрри, Марк упомянул о заказанном им столике.

Кэрри глянула на часы: они должны были быть в ресторане час назад. Сколько же времени они просидели здесь с Джейком? Она не слишком хорошо знала Марка, но опасалась, что он рассердится.

— Мне пора. Спасибо, Меган, за чудесный вечер.

Кэрри вышла из комнаты, не попрощавшись с Джейком: это было выше ее сил.

Марка она нашла в гостиной среди целой толпы гостей.

— Извини, — сказала она так, чтобы услышал он один.

— Ничего, — так же тихо ответил он, а потом, взглянув на свой «Ролекс», громко произнес: — Господи, Кэрри, ты знаешь, который час? Если мы не уйдем прямо сейчас, то опоздаем.

Кэрри кивнула: оба понимали, что столик в ресторане и ужин они упустили, но обоим уже хотелось уйти.

— Интересный вечер, — сказал Марк, когда они спускались на лифте с девятнадцатого этажа.

— Тебе не было скучно? — спросила Кэрри.

— Ничуть. Я познакомился со многими людьми, о которых мне довелось и читать, и писать самому, и делать о них передачи. Это было весьма занимательно. У тебя замечательные друзья.

— Я дружна только с Меган… и Джейком.

— Я понимаю. Именно их я и имел в виду.

— А ты успел поговорить с Джейком?

— Нет, — признался Марк. — А ты?

— Немного. Мы еще не виделись после его возвращения.

Марк с трудом скрыл удивление. Возможная смерть этого человека довела Кэрри до отчаяния. О нем он звонил Доусону, что было нарушением профессиональной журналистской этики и правил военной секретности. Марк позвонил, потому что этот человек был важен для Кэрри, а она, оказывается, даже не виделась с ним после его возвращения.

— Мне жаль, что мы не поужинали, — поспешила Кэрри переменить тему.

— Ты голодна?

— В общем, да. Весь вечер только отхлебывала шампанское, но ничего не ела.

— Я тоже. Неудобно разговаривать с полным ртом. А разве попадешь куда-нибудь в Нью-Йорке в субботу в девять вечера, если не заказал столик заранее?

— К тебе или ко мне? — спросила Кэрри без всякой задней мысли, и Марку даже не пришло в голову, будто она имеет в виду что-то иное, кроме ужина.

Марк не успел толком приглядеться к жилищу Кэрри, когда был здесь впервые, но сегодня, усевшись на удобном диване в маленькой гостиной и лениво потягивая шампанское, он внимательным оком опытного журналиста изучил все вокруг. Какие определения он бы употребил, возьмись вдруг писать статью под названием «Квартира Кэрри»? Ну что же, домовито и уютно, квартирка небольшая, удобная, старомодная, и каждая вещь в ней говорит о характере хозяйки.

— Все в духе Кэрри, — произнес он вслух.

— Что? — спросила она, нарезая ломтиками яблоки и сыр.

— Обстановка. Здесь все в духе Кэрри.

— Ну и как? — беззаботно бросила она уже из кухни.

— Мне нравится.

— Спасибо, — после недолгой паузы поблагодарила Кэрри, слегка покраснев оттого, что не сразу сообразила, как ответить.

— Ты, вероятно, живешь здесь с тех самых пор, как приехала в Нью-Йорк. Почему бы не найти жилье попросторнее, с красивым видом из окон, более современное и в приличном районе?

— Потому что мне здесь хорошо, — немного резко возразила Кэрри и, спохватившись, продолжала мягче: — Меган хотела, чтобы я приобрела пентхаус рядом с тем, в котором живет она.

— Почему ты этого не сделала?

— Потому, — заговорила Кэрри, внося в гостиную поднос с нарезанным сыром и яблоками, — что тогда мне это было еще не по карману. И кроме того, тебе не кажется, что это вообще не мой стиль?

— А этот второй пентхаус все еще продается?

— Нет.

— Кто же там теперь живет?

— Там живет Джейк, — ответила Кэрри таким тоном, что стало ясно — второй раз за вечер, — что на этом тема закрыта.

Они пили шампанское и рассказывали друг другу забавные и вполне безобидные истории из своей жизни. Марк сильно смягчал то, что ему довелось пережить во время войны во Вьетнаме и как корреспонденту на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Кэрри знала, какую цену он заплатил, поднявшись с самых низов. Она читала о нем и о его жизни в журналах, слышала неизбежные разговоры о нем в студии. Она порой узнавала об этом по выражению его глаз, по голосу, когда он излагал события трагические, или счастливые, или полные пафоса. Его чувствительность проявлялась так же, как и ее собственная, — именно поэтому они были в телестудии такой гармоничной парой.

— Ты, кажется, дико голоден, — заметила Кэрри, когда Марк опустошил вторую тарелку с сыром и ломтиками яблок. — Я могла бы предложить тебе всего лишь банальный омлет…

— Я сам банальный нью-йоркский холостяк и отлично умею готовить омлет.

— В таком случае, сэр, принимайтесь за дело. У меня, по правде говоря, это плохо получается.

Марк последовал за ней в кухню. Кэрри вручила ему все необходимое, а потом стояла и смотрела за его поварскими усилиями. Марк занимался приготовлением омлета привычно легко, что на самом деле отражало многолетнюю практику и скрупулезное внимание к мелочам.

— Восхитительно! — Кэрри, сияя темно-синими глазами, весело зааплодировала. — Ты будешь кофе? Или чай?

— Чаю, пожалуйста. Я не пью кофе.

Они пили чай в гостиной. Кэрри вдруг заметила, что лицо у Марка сделалось очень серьезным. В конце концов он самым беззаботным тоном спросил:

— Итак, ты не собираешься рассказать мне о Джейке?

— Конечно, нет, — с улыбкой подтвердила она.

— С моей точки зрения, это несколько необычно.

— А что тут особенного?

Голос Кэрри звучал резче, чем ей бы хотелось. Однако точка была поставлена в третий раз за вечер: Кэрри не собиралась говорить о Джейке.

Марк чувствовал себя обиженным. Он имеет право, пусть и совсем крошечное, что-то знать. Марк вздохнул. Вечер с Кэрри был так хорош, что его не стоило портить.