Это не было похоже на обычные театральные штучки Меган. Это явно что-то другое.
— Я не могу!
— Ладно. Приятно было с тобой повидаться, — сказал он и встал, собираясь уходить.
Меган встала перед дверью и, когда он попытался пройти, поцеловала его. Джейк ответил на поцелуй.
— Займись со мной любовью, Джейк. Как в прежние времена.
— О чем ты, Меган! Ты выходишь замуж за моего лучшего друга.
— Это не имеет отношения к Стефану. Совсем другое! Это не в счет.
— Не в счет?
— Да. Я вовсе не изменяю Стефану.
— В самом деле? По чьим же это правилам?
— Ни по чьим, по самым простым.
По правилам Меган. Может быть, по правилам Джейка. Разумеется, по правилам Джулии. Но не по правилам Стефана. Или Кэрри.
Меган заплакала.
— Я понимаю. Это просто…
— Просто с тобой что-то творится… В чем дело, Меган? Что-то не так?
Меган затрясла головой:
— Я не могу тебе сказать. Не сейчас. Но я так устала и изнервничалась!
— Тебе нужно выспаться. Утром ты все увидишь в ином свете.
Джейк думал о телеграмме, которую пошлет утром Джулии: «Нет. Даже через миллион лет». Он направил машину к Лагунита-Холлу. Было уже за полночь. Джейк просто хотел проехать мимо.
В комнате у Кэрри горел свет. Джейк остановил машину и вышел; он улыбался, собирая в горсть мелкие камешки, которые потом очень осторожно и аккуратно бросил в окошко комнаты Кэрри на втором этаже. Свет погас, и Джейк увидел ее силуэт за стеклом.
Через несколько минут она вышла к нему. Для второкурсников времена «комендантского часа» давно миновали. Кэрри выскользнула через пожарный выход, в котором уже несколько лет назад без ведома администрации отключили сигнализацию. На Кэрри были мешковатые синие джинсы, напоминавшие о ее прежних габаритах, и спортивный свитер. Значит, она сидела за письменным столом.
— Я заехал, чтобы извиниться.
— Не стоит, — довольно холодно произнесла Кэрри.
— Я получил телеграмму от друга, который просил меня сделать то, что я считал неправильным.
— Но тебе хотелось это сделать.
— Пожалуй. — Джейк вздохнул. — Мне пришлось крепко подумать.
— И ты решил проблему?
— Да. За мной обед.
— Ты мне ничего не должен.
— Ты будешь свободна сегодня вечером?
— Нет. Как раз об этом я собиралась тебе сказать. Я организовала университетскую теннисную команду. Начиная с этого уик-энда мы станем ездить в другие учебные заведения на побережье или принимать у себя их команды. Таким образом, все уик-энды у меня будут заняты.
Джейк не знал, что сказать. Явно, что Кэрри провела вечер, принимая решение. Она больше не хотела с ним встречаться. Он не вправе винить ее за это. И тем не менее решение, которое принял он сам — не ехать к Джулии, не быть с Меган, — вселяло надежду, что, возможно, когда-нибудь он и Кэрри…
— Холодно и поздно. Я иду к себе, — сказала Кэрри, не глядя на Джейка.
— Слишком поздно, — прошептал он, а потом произнес вслед уходящей девушке: — Береги себя, Кэролайн.
Кэрри, заливаясь слезами, поспешила в свою комнату.
— Ты помнишь, прошлой осенью я тебе говорил, что собираюсь стать миллионером?
— Мульти! — поправила Бет.
Джон усмехнулся. Разумеется, она помнила. Бет ничего не пропускала мимо ушей и все запоминала. Так уж был устроен ее ум.
— Ладно, я готов тебе рассказать о своей идее, чтобы узнать твое мнение. Твое откровенное мнение.
Холодные карие глаза Бет расширились в изумлении.
— Ох, прости, я и забыл, что нет нужды напоминать тебе о подобных вещах. Честность и прямота во всех случаях жизни. У меня здесь все подробно изложено, а общий смысл вот какой…
Персональные компьютеры для дома, компьютеры для мелких предприятий, компьютеры обучающие, может быть, даже игровые компьютеры.
— Портативные компьютеры, Джон? Которые можно легко перемещать? — спросила Бет с любопытством, но без малейшего скепсиса.
— Да. Послушай, Бет. Мы уже живем в век компьютеров — ты, я, наука и техника, крупные предприятия. Но через пять, десять, двадцать лет компьютеры будут повсюду. Они станут нужны любому предприятию, любому человеку. Это будет огромное промышленное производство.
— Но кто сможет работать на этих маленьких компьютерах? — В голосе Бет прозвучал на этот раз привычный для нее скептицизм.
— Бет, ну ты просто интеллектуальный сноб! Я… мы… можем производить компьютеры, удобные в пользовании. Мы создадим программы. Различные типы программ для любых нужд — планирования бюджета, сбора информации, записывания текстов, расчетов. Интеллектуалы придумают программы, простые, ясные и четкие инструкции и заработают на этом кучу денег.
— А кто будет производить компьютеры?
— Это серьезная проблема. Самое лучшее — иметь собственную компанию. Ведь если я обращусь с этой идеей в «Ксерокс», ИБМ или «Меморекс», пусть даже я ее запатентую, они мне заплатят за идею, а потом сами сделают на ней миллионы. Поэтому я написал бизнес-план, чтобы попытаться заинтересовать проектом инвесторов, которые еще не заняты в компьютерном бизнесе. У меня есть список имен. Беда в том, что когда ты излагаешь кому-то свою идею, хотя бы в самом общем плане, то рискуешь, что тебя попросту обкрадут, не важно, есть у тебя патент или нет. К тому же я скорее всего не единственный, кто до этого додумался. Держу пари, что крупные компании уже над этим работают.
— Не знаю. Но перспектива прекрасная.
Бет замолчала, ее большие глаза слегка сузились. Это означало, что она о чем-то размышляет, — Джон нередко замечал у нее такое выражение, которое обычно предшествовало озарению.
— А ты знаешь людей, умеющих делать компьютеры?
— Я сам сумел бы его сделать.
— Сколько это может стоить? Какую сумму ты рассчитываешь получить от инвесторов?
— У меня есть расчеты. Предварительная подготовка, процесс производства, маркетинг. Все это ориентировочно. Но если бы я мог сделать один запатентованный компьютер и потом продать… Это обошлось бы не слишком дорого. Это, конечно, еще не собственная компания, но…
Джон был обескуражен. Бет откликнулась совсем иначе, нежели он надеялся. Он хотел, чтобы она одобрила идею, а она, просматривая его проект, над составлением которого он провел годы, дольше всего изучала страницу с расчетом затрат.
— Я не думаю, что ты должен довольствоваться меньшим, чем собственная компания, — сказала она наконец. — И считаю, что твоя смета неоправданно занижена. Тебе нужна по крайней мере сотня тысяч, чтобы дело пошло.
У Джона упало сердце. Его потолок составлял двадцать пять тысяч, да и на это он почти не надеялся. Он пожал плечами и хотел было забрать у Бет свои расчеты, свою золотую мечту. Она не отдала.
— Это единственный экземпляр?
— Да!
— Могу я взять его с собой?
— Зачем?
— Чтобы ознакомиться поподробнее.
— Не думаю, что это изменит твою точку зрения. Я объяснил тебе смысл своей идеи, но на тебя это не произвело особого впечатления.
— Возможно, ты никогда раньше не видел меня под впечатлением. Я считаю, что это самая сенсационная идея из всех, о которых я слышала. Я просто не хочу, чтобы ты ее потерял, чтобы у тебя ее украли. Мы должны быть очень осторожны. Говорил ты об этом кому-нибудь еще?
— Нет.
— Хорошо. Дай слово, что не обратишься ни к одному инвестору до тех пор, пока я не изучу все это досконально.
— Не беспокойся. Это действительно единственный экземпляр.
Он гадал, можно ли ей верить, но Бет уже знала достаточно, чтобы при желании похитить идею.
Спустя три недели Бет пришла в кафе. Она не упоминала о проспекте и не вернула его. К тому же она пропустила четыре дня занятий, что было совсем не в ее духе. Она стояла в дверях, пока Джон не подошел к ней.
Он увидел, что глаза у нее блестят, и улыбнулся, заинтригованный и одновременно обрадованный тем, что снова ее видит.
