Казалось, прошли считанные секунды, как в комнате снова появился инспектор, но уже в сопровождении полицейского и доктора Уайли, а за ними, к ее изумлению и ужасу, вошел муж.

— Амелия, что все это значит? — спросил Джейкоб, едва войдя в комнату, но инспектор Кид не дал ей и рта раскрыть:

— Миссис Сэч, проведите, пожалуйста, доктора Уайли в комнату вашей пациентки. — Он повернулся к доктору. — Мне только надо знать, сэр, что ребенок здоров и в безопасности.

Доктор напряженно уставился на Амелию, потом повернулся, чтобы выйти из комнаты, и тут она не выдержала.

— В этом нет нужды, — прошептала Амелия еле слышно.

— Простите, мадам, что вы сказали? — переспросил Кид.

— Нет нужды подниматься наверх. Ребенка там нет. Его забрали. Но это совсем не тот ребенок! — вскричала она, умоляюще глядя на мужа. — Такого просто не может быть! — Амелия повторяла эти слова снова и снова, а сама в это время пыталась навести порядок в своих мыслях. Ребенка унесли из дома в субботу вечером — ей было невыносимо, чтобы младенцы оставались в доме надолго после рождения, — а сегодня уже вторник. Почему Уолтерс держала его у себя три дня, вместо того чтобы избавиться от младенца при первой возможности? О чем эта женщина думала? — Какого бы вы ребенка ни нашли, — сказала она наконец, — это не тот, что родился здесь в субботу.

Инспектор Кид кивнул полицейскому, и тот протянул ей детское одеяльце.

— Вы его узнаете? — спросил Кид.

Одеяльце было совсем простенькое, типовое, и Амелия отрицательно замотала головой.

— Странно. — Кид развернул одеяльце и протянул его Амелии. — А вот миссис Робертсон из прачечной, что на Марин-пэрейд, сказала, что метка на нем ваша.

Он поднес одеяльце к ней поближе, но Амелия не стала на него смотреть, наконец осознав всю значимость происходящего. Наверняка она уже была объектом обсуждения и сплетен в Финчли, и если даже одна соседка на Хартфорд-роуд заметит возле ее дома полицейского, новость об этом вмиг разнесется по всей улице. Даже если ей на сей раз удастся выпутаться из беды, позора не миновать. Как это отразится на Лиззи? И что будет с ее, Амелии, браком?

— Вы признаете, что «Эф двести тридцать шесть» ваша метка? — нетерпеливо спросил инспектор.

И Амелия, не зная, что сказать, беспомощно кивнула.

— Доктор Уайли, вы присутствовали при родах в Клеймор-Хаусе в субботу?

— Да, присутствовал. У молодой женщины по имени Ада Голли в пятницу утром начались роды. Однако когда в субботу она все еще не разрешилась младенцем, миссис Сэч вызвала меня. В конце концов, в субботу около полудня ребенок родился, но пришлось как следует этому поспособствовать. Без щипцов никак было не обойтись.

— И это нанесло травму голове ребенка?

Амелия краем глаза увидела, как Джейкоб закрыл руками лицо.

— Возможно, могли появиться кое-какие синяки, — признался Уайли.

— Но ребенок родился здоровым?

— О да, крепыш, да и только.

— А вы вернулись сюда посмотреть на мать и ребенка?

— Да. — Доктор бросил взгляд на Амелию. — Я пришел проведать их обоих в воскресенье, но ребенка тут не было. Я спросил, как он себя чувствует, и миссис Сэч ответила, что малыш в полном порядке и что сестра его матери забрала мальчика к себе.

— И вам это не показалось странным?

— Нет. Я подумал, что сестра решила помочь роженице оправиться после родов.

— Понятно. А случалось ли здесь, сэр, что-нибудь подобное и раньше?

Доктор задумался.

— Да, в прошлом месяце. В тот раз миссис Сэч сказала мне, что младенца забрала его бабушка.

— А вас, сэр, часто сюда приглашают?

— Думаю, я был здесь всего раз двенадцать.

— А из этих двенадцати в скольких случаях, когда вы приходили навестить пациентов, ребенка уже не было?

— Только в этих двух, инспектор.

— Но бывают роды, на которые вас не вызывают?

— Конечно. Миссис Сэч — опытная акушерка.

— Миссис Сэч, в этом доме недавно родились и другие дети?

— Еще одна женщина родила в среду — девочку.

— И этого ребенка тоже унесли из дома?

Четыре пары глаз осуждающе впились в Амелию, а она отчаянно металась взглядом от одного к другому мужчине.

— Вы же не думаете…

Но конец ее фразы потонул в предъявленном ей обвинении:

— Амелия Сэч, вы арестованы по подозрению в соучастии в убийстве.

— В убийстве? Нет! Это невозможно! Вы же не хотите сказать, что эти младенцы убиты и что эта женщина их убила?

— Вас доставят в полицейский участок на Кингс-Кросс-роуд, где вы будете находиться под стражей для дальнейшего расследования.

— Джейкоб, прошу тебя! — вскричала Амелия. — А что будет с Лиззи? Скажи им, что это нелепость. Скажи им, что я ничего об этом не знала.

Полицейский взял Амелию за руку, но она отбросила его руку, тогда он схватил ее уже жестче и повел к ожидавшему на улице автомобилю. Чуть поодаль уже собралась небольшая толпа, и когда за Амелией закрылась дверь, она почувствовала даже некоторое облегчение. Машина тронулась, а Амелия провожала взглядом свой дом, с ужасом думая о том, что, возможно, никогда больше не увидит ни его, ни дочь. Из окна, выходившего на улицу, на нее в упор смотрел Джейкоб — пустым, бесчувственным взглядом. Амелия стыдливо опустила голову. Машина свернула влево с Хартфорд-роуд, и в мозгу ее снова и снова эхом зазвучали слова из только что прочитанной истории: «Буду я тебе судьей и судом присяжных, — отвечала фурия-хитрюга, — весь процесс сама я проведу, и тебя приговорю я к смерти, и сама же к плахе подведу».

Джон Кид проводил взглядом своих коллег, которые увели Амелию Сэч, а потом спокойно обратился к ее мужу:

— Боюсь, сэр, что нам сейчас придется провести обыск в вашем доме. Если вы не возражаете подождать здесь, мы постараемся закончить его как можно скорее.

Поначалу Кид решил, что муж Амелии его не слушает, он стоял с застывшим выражением лица и не произносил ни слова, — но вдруг заговорил:

— Могу я забрать мою дочь? Она в детской комнате с Норой — это на самом верху.

— Конечно, сэр. Лучше всего, если вы подождете все вместе. Мне сейчас нужно поговорить с пациенткой вашей жены. Доктор Уайли, вы могли бы пойти вместе со мной?

Доктор, похоже, обрадовался, что у него появилось какое-то дело, и не колеблясь последовал за Кидом.

На втором этаже инспектор увидел лишь одну закрытую дверь и верно угадал, что за ней скорее всего приходила в себя после родов несчастная пациентка миссис Сэч — в полном неведении о судьбе своего ребенка. Он тихонько постучал и сразу же вошел внутрь. К его удивлению, в комнате оказалось тепло и уютно, и все говорило о хорошем, заботливом уходе. «Глупо было ожидать чего-то другого, — с горечью подумал инспектор. — Бизнес Сэч основывался на респектабельности, и роженицы платили ей за услуги приличные деньги».

Женщина лежала, опершись на подушки, бледная и все еще изможденная, и тем не менее выглядела весьма привлекательно. Ей с виду было лет восемнадцать, и в ней чувствовалась некая ранимость, которая бросалась в глаза после холодной самоуверенности Амелии Сэч.

— Мисс Голли? — спросил он, и молодая женщина кивнула, с любопытством посмотрев сначала на него, а потом на доктора. — Я инспектор Кид. Извиняюсь за вторжение, но мне надо задать вам несколько вопросов, касающихся рождения вашего ребенка и вашего пребывания в Клеймор-Хаусе. Вы могли бы сказать мне, когда в последний раз видели вашего младенца?

— Должно быть, в субботу.

Кид заметил, что акцент у нее не лондонский — наверное, она из Уилтшира или Дорсета.

— Кажется, через час после того, как он родился. Я не очень-то хорошо себя чувствовала и мало что помню, но миссис Сэч принесла ребенка, чтобы я могла на него посмотреть. А потом она предложила мне поцеловать его на прощание.

— Так что вы знали, что ребенка отсюда забирают?

— Да, миссис Сэч нашла ему хорошую семью. Она сказала, что знает пять женщин, которые не могут иметь детей и хотят взять ребенка на воспитание, и еще она сказала, что за моим ребенком будет хороший уход, а потом ему достанется приличное наследство. Я надеюсь, что у нее не будет из-за этого неприятностей? — добавила мисс Голли, заметив мрачное выражение лица инспектора. — Она ни к чему меня не принуждала. Я живу одна и должна зарабатывать на жизнь, а как такое возможно, если у тебя младенец? Мы бы просто умерли или оказались в нищенском приюте. Лучше уж так. Это сущая правда.