Отворив ворота и заперев их за собой, Хильда пошла по двору, с удовольствием прислушиваясь к хрусту своих шагов по нетронутому снегу. Но, свернув за угол, она резко остановилась: у подножия чугунной лестницы, возле самого дома, на снегу, невидимый с улицы, полуприкрытый белоснежным одеялом неподвижно лежал человек. Господи, подумала Хильда, только бы не Марджори! Неужели бедняжка в темноте поскользнулась на ступенях? Если она пролежала здесь всю ночь, то наверняка замерзла. Но, подойдя ближе, Хильда увидела на снегу вовсе не женщину, а мужчину, и, склонившись над ним, обнаружила, что это был отец Марджори.
Спасти его уже невозможно — это она поняла мгновенно. Он лежал на боку: лицо, обросшее щетиной, глаза полуоткрыты, к ресницам примерзли снежинки. Хильда подумала о том, как ужасна была эта смерть в одиночестве, и в то же время поблагодарила Господа, что подобного несчастья не случилось с Марджори.
Вокруг царило полное безмолвие, и Хильда вдруг заметила то, на что раньше никогда не обращала внимания: стоит только войти в их внутренний двор, как мгновенно стихает шум Сент-Мартинс-лейн. В растерянности от этой неожиданной смерти, Хильда мучительно пыталась понять, что же все-таки произошло. Может быть, отец Марджори пришел за ней и с ним произошел несчастный случай? Или случилось нечто гораздо худшее? Хильда вспомнила, как расстроена была Марджори, когда вернулась с ленча. Они подрались? Может, он пытался ее обидеть и она в ответ сделала то, чего вовсе не хотела? Хильда на минуту заколебалась. Она знала, что должна подняться наверх и вызвать по телефону полицию, но ей почему-то не хотелось оставлять мертвого человека одного. Конечно, это было глупо — что еще могло с ним случиться? Ни холод, ни одиночество ему уже не грозили, но если говорить откровенно, Хильде самой сейчас хотелось общения, пусть даже с незнакомым человеком.
Хильда поспешно зашагала назад к Мартинс-лейн и, увидев молодого мужчину, который, проходя мимо, заглянул в ворота, позвала его. Потрясенный случившимся, он предложил помочь — поискать на улице полицейского, — но Хильда решила, что будет быстрее дозвониться в полицию из студии, да и в любом случае следовало немедленно позвонить сестрам Мотли и сообщить о трагедии. Оставив молодого человека рядом с покойным, Хильда стала осторожно подниматься по скользким ступеням. Она крепко держалась за перила, которые, впрочем, тоже были скользкими и ненадежными, снова и снова возвращаясь мыслями к Марджори и пытаясь понять, где она сейчас и что все-таки произошло.
Поднявшись на верхнюю ступеньку, Хильда обнаружила, что наружная дверь отперта. Ветром в коридор намело немного снега, и он, растаяв, превратился в сероватую кашицу. Хильда бесшумно подошла к студии и инстинктивно почувствовала, что она не одна, еще до того, как увидела сидевшую в дальнем конце комнаты, спиной ко входу, девушку.
— Марджори, радость моя, слава Богу, с тобой все в порядке! Что же все-таки случилось? — У девушки, наверное, шок, подумала Хильда, так как Марджори ничего не ответила и не пошевелилась, даже когда она снова позвала ее по имени. — Ничего, милочка, не волнуйся. Что бы ни случилось, ты теперь не одна. Мы о тебе позаботимся.
Хильда подошла поближе, протянула к Марджори руку и тут почувствовала неприятный запах, который ее удивил. Непроизвольно посмотрев в зеркало, расположенное всего в нескольких футах от Марджори, она увидела в нем отражение девушки. С ужасом и отвращением Хильда взирала на кровь и синяки вокруг рта девушки, на иглу, болтавшуюся на свисавшей с ее губы нитке, и на саму себя, склонившуюся над недвижной Марджори. Осознав наконец, почему девушка не ответила на ее зов, Хильда заорала во все горло — за них обеих.
Инспектор Арчи Пенроуз сидел за столом в Новом Скотленд-Ярде и раздумывал о том, как бы ему заключить договор с дьяволом и прибавить к суткам хотя бы еще несколько часов. Он сидел за работой с семи утра, но разобрал едва половину докладов, поступивших с вечера. Среди прочего перед ним лежал отчет Фоллоуфилда о кражах и анонимных письмах в «Клубе Каудрей», и хотя Пенроуз обычно делами такого сорта не занимался, начальник полиции требовал, чтобы он уделил заявлению мисс Бэннерман особое внимание и разобрался с ними как можно скорее.
Арчи поднял телефонную трубку, чтобы договориться о визите в клуб, но не успел он и слова сказать оператору, как в дверь просунулась голова Фоллоуфилда.
— Простите за вторжение, сэр, но нам срочно надо ехать. С поста только что позвонил Томпсон. Какой-то человек заявил о двух трупах, и адрес мне знаком. Это дом ваших кузин, а одна из умерших — молодая женщина.
Пенроуз, пытаясь переварить смысл услышанного, на мгновение потерял дар речи. Затем он снова поднял трубку и гаркнул оператору номер телефона Леттис.
— Ну давай же, возьми трубку, — бормотал он, выслушивая протяжные гудки.
Но ему никто не ответил. И никто не ответил, когда он позвонил Ронни.
— Что еще сказал Томпсон? — спросил Арчи по пути к машине. — У нас уже есть описание этой мертвой женщины? — Фоллоуфилд замешкался, и Пенроуз понял, что сержанту не хочется рассказывать о том, что ему известно. — Так есть или нет?
— Ну, у нас, сэр, нет описания женщины; мы знаем только, что с ней сделали.
— Так что? Господи, Билл, скажите же!
— Кто-то зашил ей рот.
— Боже мой! — Пенроуз, перед тем как сесть в машину, замер, пытаясь отделаться от роившихся в его голове образов. — Господи, только не это, — произнес он тихо.
— Ладно, сэр, мы ведь еще ничего толком не знаем. — Фоллоуфилд взял у Арчи из рук ключи и направился к водительскому сиденью. — Ее нашли в мастерской. А второй труп нашли во дворе — похоже, человек, выйдя из дома, упал с лестницы.
— А кто об этом заявил?
— Парень по имени Гонт. Эллис Гонт, кажется.
Это имя Пенроузу ничего не говорило, а все остальное казалось каким-то бредом. Короткое расстояние от набережной до Сент-Мартинс-лейн он проехал будто в тумане, и не успел Фоллоуфилд остановиться перед домом номер шестьдесят шесть, как инспектор стремглав выскочил из машины. Сразу за воротами Арчи увидел Ронни и Леттис, утешающих женщину постарше, в которой он признал их главную закройщицу. Какой-то мужчина — вероятно, Гонт — смущенно стоял в стороне от этой группы женщин, видно, не желая в их тяжкой скорби быть помехой.
— Слава Богу! — воскликнул Арчи, ничуть не задумываясь о том, что такое приветствие было далеко не самым профессиональным. — Я на минуту подумал, что это одна из вас…
— Нет, Арчи, с нами все в порядке.
Леттис слабо улыбнулась, однако обе сестры, с тех пор как он их видел в последний раз, казалось, постарели лет на десять. Ронни изо всех сил старалась сдерживать эмоции — скорее гнев, чем слезы, — но Арчи ничего другого и не ожидал: еще с детства горе или несправедливость, с которыми она сталкивалась, не столько ранили ее душу, сколько вызывали у нее злость. А третья женщина, имя которой Арчи никак не мог вспомнить, мужественно пыталась совладать с собой, но ей это никак не удавалось. Она трясла головой и не сводила глаз с носового платка, кончиком которого без конца обматывала свой палец, и с благодарностью посмотрела на Леттис, когда та вызвалась рассказать о случившемся.
— Убили Марджори, Марджори Бейкер, одну из наших девушек. Сегодня утром, когда Хильда пришла на работу, то нашла внизу возле лестницы тело ее отца. Она поднялась наверх, чтобы позвонить в полицию, и там нашла убитую Марджори.
Пенроуз бросил взгляд на чугунную лестницу:
— В мастерскую можно подняться и другим путем?
— Да, через переднюю дверь, там, где вход для клиентов. — Леттис открыла сумочку и вынула связку ключей. — Возьми, они тебе понадобятся.
Пенроуз вернулся на улицу, где Фоллоуфилд доставал из машины резиновые перчатки и все остальное, что могло пригодиться для расследования, и протянул сержанту ключи.
— Билл, пойдите и бегло осмотрите внутреннюю часть здания. Я хочу всех увести со двора. Они в состоянии шока, и им не надо торчать на улице в такой холод, но в первую очередь осмотрите все вокруг. Сюрпризов нам больше не нужно. — Пенроуз вернулся к собравшейся во дворе группе и мягко обратился к женщине, которая нашла тела погибших: — Мне очень жаль, что вам пришлось такое пережить. Мой сержант сейчас проверит все помещения и опечатает мастерскую. Это много времени не займет. Потом я задам вам несколько вопросов. Мы можем сделать это в одной из комнат дома, но если вам не хочется туда возвращаться, найдем для беседы какое-нибудь место поблизости.
