Разве он может проиграть?

Вышибала мадам Габриэль провел его к двери в глубине обширного дома, постучал в дверь, открыл ее и впустил Сорса. Эрик вошел в комнату, освещенную розовой лампой. Вышибала закрыл за ним дверь. С обеих сторон к нему подошли двое, одетые как лесорубы.

В стремительном движении ниоткуда проявился пистолет. Он мелькнул мимо руки, которую Сорс поднял, запоздало пытаясь защититься, и ударил инженера по черепу. Ноги под Эриком подогнулись, кости превратились в желе. Он хотел закричать. Ему накинули на голову грубый мешок, связали руки за спиной. Он попробовал лягаться. Его ударили в пах. Пока он пытался вдохнуть, парализованный болью, ему связали ноги, подняли его и вынесли из дома. Сорс почувствовал, что его перебросили через седло, его руки и ноги свесились по бокам лошади. Он закричал сквозь мешок. Его снова ударили по голове, и он потерял сознание.

Очнулся Эрик, когда его развязали, заломили ему руки за спину и опять связали. Мешок с головы сняли и посветили Эрику в глаза. Двое мужчин по-прежнему оставались неясными фигурами за светом. Он почуял запах воды и услышал плеск. Они были в каком-то подвале с водой. Как на мельнице, проточная вода, подумал он. Лесорубы наклонились из темноты.

— Как зовут твоего приятеля из приюта?

— Пошли к черту, — сказал Эрик Сорс.

Его схватили за ноги, подняли, перевернули вниз головой и опустили в ледяной поток. Он был настолько ошеломлен, что не успел вдохнуть. Воздух кончился, и Сорс отчаянно забился. Он дергался так сильно, что очки отцепились от ушей. Вода заполнила его рот и нос. Эрика подняли на поверхность, по-прежнему держа вниз головой. Его лицо оставалось в нескольких дюймах от воды.

— Имя твоего приютского приятеля из банка.

— Что вам… — начал он, хотя уже точно знал что.

Он недооценил сенатора Кинкейда, тот совсем не простак и не трус.

Лесорубы снова макнули его головой в воду. На этот раз у Эрика было время набрать воздуха, и он держался, сколько мог. Прогнув спину, он пытался подняться из воды. Его окунули глубже и держали, пока не кончился воздух. Вода заполнила нос и рот Эрика. Он сопротивлялся. Но силы убывали, и все его тело обмякло. Тогда его снова вытянули. Он кашлял, задыхался, его вырвало водой, и наконец он смог глотнуть воздух.

Когда Эрик опять смог дышать, он услышал их голоса. И понял, что его вытащили для дальнейших расспросов.

— Имя твоего приютского приятеля из банка.

— Пол, — выдохнул он.

— Фамилия?

— Что вы хотите…

— Фамилия?

Он не мог решиться. После того как в приюте гасили свет, они с Полом стояли спина к спине и отражали все нападения. Эрик почувствовал, как чужие руки сильнее сжимают его лодыжки.

— Нет! — закричал он, но снова оказался под водой, во рту и горле горело, перед глазами сгущалась тьма, все почернело. И когда его снова вытащили, он закричал:

— Пол Сэмюэльс! Пол Сэмюэльс! Пол Сэмюэльс!

— Где он живет?

— В Денвере, — выдохнул Сорс.

— Где работает?

— В банке.

— В каком банке?

— «Ферст сильвер». Что вы хотите с ним сделать?

— Уже сделали. Просто хотели убедиться, что не ошиблись.

Его снова опустили головой в воду, и он понял, что это последний раз.

Обыскали все вагоны, но найти помощника Франклина Мувери не смогли. Исаак Белл отправил железнодорожную полицию прочесывать Каскейд и пригород Хеллз-Боттом. Но он сомневался, что Сорса найдут. Исчезли также десятник и несколько рабочих из фирмы «Опоры и кессоны».

Белл направился к Осгуду Хеннеси.

— Нужно осмотреть опоры моста, — мрачно сказал он. — Все, чем он занимался последнее время.

— Франклин Мувери уже там, — ответил Хеннеси. — Он все утро пытался связаться с фирмой. Никто не отвечает.

— Сомневаюсь, что он получит ответ.

Белл телеграфировал в отделение «Агентства Ван Дорна» в Сент-Луисе. Ответ пришел немедленно. Контора фирмы «Опоры и кессоны» выгорела дотла.

— Когда? — телеграммой спросил Белл.

Ответная телеграмма послужила лишним доказательством того, что к Саботажнику поступает внутренняя информация. С учетом разницы во времени между Тихоокеанской и Центральной зонами первое сообщение о пожаре поступило менее чем через два часа после того, как Белл высказал Франклину Мувери свои сомнения относительно Эрика Сорса.

Белл вспомнил, что, когда Мувери докладывал Хеннеси о своих тревогах относительно опор, с ними была Эмма Комден. Но десять минут спустя Хеннеси вызвал старших инженеров строительства, чтобы оценить опасность, о которой догадывался Мувери. Так что знала о ней не одна Эмма. Тем не менее, Белл гадал, не дурачит ли эта прекрасная женщина старика.

Белл поискал Мувери и нашел его в одной из караулок, охраняющих опоры. В глазах старика стояли слезы. На столе, где обычно обедали железнодорожные полицейские, лежали кальки и стопка полевых отчетов Сорса.

— Все ложь, — сказал Мувери, перелистывая страницы. — Ложь. Ложь. Ложь. Ложь. Опоры ненадежны. Разлив реки может обрушить их.

Беллу трудно было в это поверить. С того места, где он стоял, опоры моста казались несокрушимыми, как крепость.

Но Мувери мрачным кивком показал за окно на баржу, причаленную к ближайшей опоре. Там из воды поднимали водолаза и снимали с него шлем. Белл узнал новый шлем пятой модели. То, что компания потратила на это столько денег, свидетельствовало о значимости моста.

— Что вы хотите сказать? — спросил Белл.

Мувери достал карандаш и начертил схему опоры, стоящей в воде. А у подножия опоры процарапал карандашом бумагу.

— Мы называем это промоиной. Они образуются, когда река вымывает речное дно непосредственно перед опорой. Из-под опоры внезапно уходит основание. Вода с невероятной силой ударяет в это слабое место… Мы построили дом на песке.

Исаак Белл шел по мосту через каньон реки Каскейд.

На мосту стояла мертвая тишина. Движение поездов замерло. Белл слышал лишь стук своих ботинок и шум воды внизу. Никто не знал, насколько неустойчив мост, но все инженеры сошлись на том, что теперь только время и напор воды решают, когда он упадет. На середине ущелья Белл остановился и посмотрел вниз, на реку, обтекающую опоры. Его потрясла дерзость Саботажника.

Белл напрягал ум, стараясь понять, как Саботажник атакует мост. Он охранял все подходы к мосту, охранял сами опоры и орлиным взглядом надзирал за работой строителей. Ему и в голову не приходило, что преступник уже совершил нападение. Он сделал это два года назад, еще до начала строительства моста.

Белл остановил его в Нью-Йорке. Остановил его на рельсах. Остановил его на всем пути через туннель № 13 до моста. Но здесь, прямо под мостом, Саботажник доказал, на что способен: заложил бомбу, которая взорвется, если не удастся все остальное.

Белл покачал головой — отчасти гневно, отчасти восхищенный ловкостью врага. Саботажник — презренный жестокий убийца, но это грозный враг. Такой способ планирования и исполнения намного превосходит даже взрыв динамита в Нью-Йорке.

Все, что мог сказать в свое оправдание Исаак Белл, так это, что, когда мост через каньон Каскейд рухнет, это не станет неожиданностью. Он сумел раскрыть заговор до катастрофы. И поезд с ни в чем не повинными рабочими не канет в пропасть. Но хотя никто не погибнет, это, тем не менее, катастрофа. Кратчайший путь, грандиозный проект, который он обязался защищать, все равно что мертв.

Он услышал, что кто-то идет к нему, и понял раньше, чем уловил запах духов.

— Дорогая, — сказал он, не отрывая мрачного взгляда от воды, — я сражаюсь с гением.

— Наполеон преступности? — спросила Марион Морган.

— Так его назвал Арчи. И он прав.

— Наполеону приходилось платить своим солдатам.

— Знаю, — уныло сказал Белл. — Надо думать как банкир. Но это ничего мне не дает.

— Нужно помнить кое-что еще, — сказала Марион. — Наполеон, конечно, гений, но в конечном счете он проиграл.