— Если ты предашь меня, Ашерон…

— Ты заставишь меня страдать целую вечность. Я знаю. Я услышал угрозу еще в первый раз, когда ты ее озвучила.

— Хорошо. А теперь будь хорошим мальчиком и дай мне свою шею.

Он покорно убрал волосы назад, демонстрируя красоту своей загорелой кожи и восхитительного сухожилия на его горле. Ее рот наполнился слюной, она опустила свою голову, чтобы попробовать его на вкус. И в этот раз Артемида не будет сдерживать удовольствие от укуса. Она позволит ему почувствовать его в полной мере. Водя своей головой над ним, он пришел в ее объятия, когда она начала пить. Утолив голод, Артемида посмотрела, как у него медленно закрылись глаза.

— Ты будешь моим, Ашерон. Пока твоя красота при тебе. И я ни с кем не буду тебя делить. Никогда.

Она быстрее увидит его мертвым.

3 апреля,9528 г. до н. э.

Ашерон снова потихоньку учился доверять Артемиде. А может, он просто становился более послушным любимцем. Временами он не был уверен, к какой категории он больше подходит. Артемида приходила к нему, когда ей было скучно или она была голодна, и игнорировала его, когда у нее находились другие занятия. Но, по крайней мере, пока она держала свое слово не бить его больше. Его не наказывали уже в течение нескольких недель, так как Артемида держала подальше Ашерона от его отца. Недавно он сидел в ее храме в белой колеснице, которая стояла посреди приемной комнаты. Одна из служанок позвала ее, и она заперла его внутри, прежде чем уйти. Заскучав, он оббежал взглядом комнату, пока не заметил золотую кифару, которая лежала на полу на подушке в углу. Зачарованный ею, Ашерон взял себе инструмент и благоговейно стал его рассматривать. Он не играл с тех пор, как покинул Атлантиду. Музыка была одной из многих вещей, которым его обучали и к которым у него был природный дар.

Больше всего ему нравилось, как музыка влияла на него самого. Он растворялся в песне и ее нотах. Он провел по струнам и сморщился от того, насколько инструмент был расстроен. Но уже через минуту Ашерон довел его до совершенства. Удовлетворенный, он начал играть. Артемида помедлила, прежде чем материализоваться в храме. Сначала она подумала, что это ее племянница Сатара играет на кифаре, так она обычно развлекала Артемиду и ее кори. Пока не услышала, что поет глубокий и красивый мужской голос с идеальным низким тембром. От песни, такой нежной и трогающей за сердце, у нее на глаза навернулись слезы. Артемида никогда не подозревала, что Ашерон обладает таким талантом. Даже музы не обладали таким совершенством. Приняв человеческую форму, она стояла и слушала.

— Ты восхитителен, — прошептала она, садясь рядом с ним.

Ашерон немедленно прекратил играть. Когда он уже собрался отложить кифару в сторону, она остановила его.

— Пожалуйста, продолжай играть.

— Мне нравится это делать, когда я один.

— Но почему?

— Потому что от этого люди хотят меня трахнуть.

Она цыкнула на него за такое своеволие.

— Тебе следует выбирать выражения, когда я рядом, Ашерон. Я все-таки богиня. И ты должен проявлять больше уважения ко мне.

— Прости меня, акра.

Артемида отодвинулась от него, вздохнув от такого раболепства. Она ненавидела, когда он так разговаривал с ней. Огонь в нем и его явное неповиновение вот то, чего она больше всего жаждала в нем. Когда он расслаблялся, то вел себя так, как Артемида этого и хотела. Но стоило ей поправить его, как он немедленно впадал в состояние, в котором был и сейчас. Она презирала это. Она толкнула инструмент Ашерону.

— Сыграешь для меня. Нас всего двое здесь и мне нравится, как звучит твой голос.

Ашерон взял кифару в ладонь и лениво провел пальцами по струнам. Артемида прильнула к его спине и сидела так, пока он играл.

— Какие еще таланты ты скрыл от меня?

— Я обучен всему, что может развлекать других.

— Например…

— Игра на музыкальных инструментах, пение, знахарство, массаж, танцы и траханье.

— Ашерон!

Она спрятала улыбку у него за плечом. И поэтому в этот раз ему не нужно быть таким подобострастным.

— Я лишь отвечал на твой вопрос.

Конечно, он отвечал… Ее Ашерон был достаточно умел, и не только в одной области.

— А танцуешь ты так же, как и играешь?

— Даже лучше.

В это невозможно было поверить.

— Покажи мне.

— Если я начну танцевать, то не будет музыки.

Она взяла кифару из его рук.

— Будет.

Артемида применила свои силы, чтобы песня продолжилась.

— А теперь покажи мне, на что ты способен.

Он поднялся и повернулся к ней лицом. Ашерон протянул ей руку, ожидая пока она примет ее, а потом поставил Артемиду на ноги. Ашерон не соврал, он был изящным танцором. Ашерон двигался с такой грациозной красотой, что было в этом что-то божественное. Чем больше они танцевали, тем больше она желала его. Ее тело было в огне. Она притянула его в свои руки и попыталась раздеть его.

— Артемида!

Зов Апполона вернул ее к реальности. Ашерон увидел, как двери в храм Артемиды стали открываться. В следующий миг он уже падал на пол своей собственной спальни. Камень больно врезался в его тело, когда он приземлился прямо на спину. У него перехватило дыхание и из него вышло лишь громкое уф.

— Ты могла бы опустить меня на ноги или в постель, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Мгновение спустя в комнате вспыхнул яркий свет, и кифара упала ему на живот. Ашерон ругнулся от боли. Это конечно была хорошая идея с ее стороны… но, черт побери, для богини, известной своей меткостью на охоте, в этот раз ее меткость оставляла желать лучшего. Едва он успел подняться на ноги, как его дверь распахнулась и в ней показалась Рисса.

— Где ты был? — потребовала она ответа тоном, какой никогда не применяла по отношению к нему. В нем перемешались злость и тревога. Ашерон положил кифару на кровать, прежде чем ответить.

— Не понимаю о чем ты.

— Я искала тебя. Ты отсутствовал несколько часов.

Было так странно, что время на Олимпе летело совсем по-другому, чем здесь. Ему показалось, что прошло всего несколько минут.

— Я нигде не был.

Она прищурилась и подошла ближе к нему. У нее был взгляд ищейки, как будто она пыталась разгадать какую-то тайну.

— Что-то в тебе изменилось.

— Во мне все по-старому.

— Нет, изменилось что-то. Ты не прикрываешься, как раньше. Ты смотришь прямо на меня, когда я с тобой говорю. В тебе появилась уверенность и спокойствие, которых раньше не было. Что послужило такой перемене?

— Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты сейчас говоришь.

Рисса приблизилась на шаг к нему, а потом замерла. Ее взгляд устремился к шее, и прежде чем он успел остановить ее, Рисса дотянулась и убрала волосы с его плеч. Она охнула.

— Ты был с Артемидой.

Ужас заполонил его, но Ашерон постарался не показать этого, а затем про себя ругнулся.

— Я ни с кем не был.

— Я не дура, Ашерон. Я знаю, как выглядят отметины, оставленные богами.

Она взглянула на кифару.

— И я знаю их дары.

Черт побери! Он должен был подумать об этом, но было уже слишком поздно. Все, что он мог сделать, так это соврать ей и надеяться, что она в это поверит.

— Я ни с кем не был.

— Почему ты не расскажешь об этом отцу?

Она собралась уходить, но Ашерон схватил ее за руку.

— Послушай меня, Рисса. Я ни с кем не был. И совсем не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Если ты хоть немного любишь меня, то забудешь обо всем этом и притворишься, что ничего не видела… пожалуйста.

Она положила мягкую руку ему на щеку.

— Я люблю тебя, младший брат. И никогда тебя не предам. Если ты не хочешь, чтобы я рассказала им, то я не стану этого делать.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал в благодарность.

— Так зачем же ты искала меня сегодня?

— Я хотела пойти сегодня на рынок, но мне не хотелось брать служанку. Я думала, что ты захочешь составить мне компанию.