— Моя госпожа? Зачем вы здесь?

Я нежно улыбнулась ей.

— Я снова хочу увидеть Ашерона. Всего на несколько минут.

Грусть появилась в ее глазах.

— Я бы и рада вам помочь, моя госпожа, но его здесь больше нет.

Ледяной ужас пронзил мое сердце.

— Что? Куда он ушел?

— Я незнаю, куда его забрали?

— Забрали? — осторожно прошептала я, это слово, надеясь в тайне, что она имела ввиду не то, о чем я думала. К сожалению это было правдой.

— Его арестовали несколько месяцев назад. Королевские стражники появились однажды днем, они ворвались через главный вход и потребовали показать королевского двойника. Они вытащили Ашерона из постели, так как он еще спал, и заковали его в цепи, а затем выволокли его отсюда, и с тех пор я о нем больше ничего не слышала.

Я стояла там, как вкопанная. Мои пальцы обмякли, и я выронила подарок. Мой отец забрал его? Конечно, это сделал именно он. Я должна была сразу догадаться. Без сомнений он послал за ним людей в тот же день, когда услышал разговор сенаторов. Какая же я дура, что сразу не проверила это. Я была слишком занята мыслями о предстоящем событии с Апполоном. Мне должно быть стыдно, что сначала я не подумала об Ашероне. Я не могла даже представить, что они с ним сделали. Единственное, что хоть немного успокаивало меня, было то, что отец не мог убить Ашерона, не убив при этом и Стикса. Катера подняла мой подарок и протянула его мне. Я поблагодарила ее по привычке и ушла. Ашерон должен быть где-то во дворце. Не важно, чего мне это будет стоить, но я найду его и вытащу оттуда.

23 июня,9529 г до н. э.

Был уже полдень, когда я, в конце концов, выяснила, где держат Ашерона. Я знала, что лучше не расспрашивать об этом отца, потому что это бы только разозлило его, а я бы не получила ни капли интересующей меня информации. Поэтому я и решила расспросить дворцовую охрану. Это было легче сказать, чем сделать. Большинство из них просто ничего не знали, а те, кто знал, отказывались говорить, боясь отцовской ярости. Но в итоге я получила ответ. Моего брата поместили в самую низкую часть дворца, под фундаментом, где содержались самые страшные преступники: насильники, убийцы, предатели… И один молодой принц, чей отец ненавидит его только за факт рождения. Я не хотела спускаться туда, где можно было услышать крики и стоны проклятых, почувствовать запах гниющей плоти и пыток. Только знание того, что Ашерон был там, придало мне мужество, которое требовалось.

Я была уверена, что если бы был выбор, его бы там уже давно не было. Я шла вниз по петляющим коридорам, натянув свой плащ сильнее, чтобы согреться. Здесь было очень сыро и холодно, а также темно и беспросветно. Даже мой факел не мог рассеять темноту. Когда я проходила мимо клеток, свет факела выхватывал из темноты тех, кто молил меня о пощаде. Но не меня им стоило просить сжалиться, а моего отца. Но, к сожалению, это чувство ему не было знакомо. Начальник охраны привел меня к маленькой двери в самом конце коридора, однако отказался ее открывать. Я слышала лишь звук капающей воды и больше ничего. В воздухе витал какой-то зловонный запах, и от этого я стала задыхаться. Я не знала, откуда он мог взяться. В общем, это было очень пугающее место.

— Просто дайте мне ключи. Клянусь, об этом никто не узнает.

Охранник побледнел.

— Я не могу, Ваше Высочество. Его величество, дал ясно понять, что тот, кто откроет эту дверь, будет замучен до смерти. Мне нужно кормить детей.

Я поняла его страх и прекрасно знала, что отец убьет его за непослушание. Одни боги знают, он убивал и за меньшее. Я поблагодарила его и дождалась, пока он уйдет, прежде чем села на холодный сырой пол и открыла маленькое окошечко, предназначенное для передачи еды в клетку.

— Ашерон? — позвала я, — ты там?

Я растянулась на полу, чтобы заглянуть в отверстие, но ничего не смогла увидеть, ни плоти, ни одежды, ни света. В конце концов, я услышала, как что-то тихонько зашуршало.

— Рисса? — его голос был слабым и хриплым, но, тем не менее, и это меня обрадовало.

Он был жив. Я просунула руку в отверстие.

— Это я, акрибос.

Я почувствовала, как он взял мою руку и легонько потряс. Его пальцы были очень тонкими, почти как у скелета, а прикосновение — нежным.

— Ты не должна здесь находиться, — сказал он дребезжащим голосом, — никому не позволено разговаривать со мной.

Я закрыла глаза от его слов и глубоко вздохнула. Я хотела спросить, как он, но и так хорошо знала ответ. Как он может себя чувствовать, живя в клетке, как животное? Я сильнее сжала его руку.

— Как долго ты здесь?

— Я незнаю. Здесь нельзя отличить день от ночи.

— У тебя нет окна? — он горько рассмеялся, — нет, Рисса. У меня нет окна.

Мне хотелось завыть. Он отпустил мою руку.

— Тебе нужно идти, Принцесса. Тебе здесь не место.

— Так же, как и тебе.

Я попыталась снова найти его руку, но нащупала только грязный пол.

— Ашерон? — но он не ответил, — Ашерон, пожалуйста, я только хочу услышать твой голос. И я хочу знать, что ты в порядке.

Ответом мне была тишина. Я лежала там очень долго с просунутой в клетку рукой, надеясь, что он снова ее возьмет, но он не взял. Пока ждала, я говорила с ним, даже, несмотря на то, что он отказывался мне отвечать. И я не винила его за это. Он имел полное право быть злым и замкнутым. Я не могла представить эту ужасающую картину, как они волокли его по улицам, чтобы запереть здесь. И за что?

За то, что отцу почудилось неуважение? Потому что Стиксу нужно было успокоить свое самолюбие. Меня тошнило от всего этого. Я не уходила до тех пор, пока слуга не принес ему обед: чашку жидкого супа и вонючей воды. Я уставилась на все это в ужасе. Сегодня вечером у Стикса на ужин будут его самые любимые блюда, и он наестся досыта, а в это время знать будет желать ему всех благ и выполнять все его прихоти. Отец будет осыпать его подарками, и проявлять любовь всеми мыслимыми способами. Ашерон будет сидеть в этой мерзкой клетке. Один. Голодный. И в цепях. Мои глаза были полны слез. Я посмотрела, как слуга закрыл двери и оставил нас одних.

— С Днем Рождения, Ашерон, — выдохнула я, зная, что он не может меня слышать.

22 октября,9529 г. до н. э.

В последние месяцы я готовилась к своему союзу с Апполоном. С утра перед дворцом было шумно, и я взяла за привычку навещать Ашерона в это время. Он редко говорил, но каждый раз мне удавалось вытащить из него пару слов, которые я нежно хранила в памяти. Но мне бы очень хотелось, чтобы он был более разговорчивым. К своему стыду, я иногда была груба с ним, и даже злилась на него. Я прилагала столько усилий, стольким рисковала, чтобы увидеть его и принести ему хлеба и конфет. По крайней мере, он мог бы быть более радушным со мной. Но, по-видимому, я слишком многого хотела. Днем я встречалась с отцом, Стиксом и главным жрецом в отцовском кабинете, чтобы обсудить, что мне следует одеть на церемонию единения с Апполоном. Традиционно Совет хотел подарить меня Богу абсолютно голой. Но к счастью, жрец отговорил их, и сейчас было много обсуждений насчет правильного платья и украшений. В то время, как писец делал пометки, Стиксу неожиданно стало плохо. Не имея сил даже стоять, он рухнул на пол, где лежал и дрожал, как маленький ребенок. Казалось, с каждым ударом сердца он становился бледнее и слабее. Напуганная, я наблюдала за тем, как отец взял его на руки и понес в комнату. Я следовала за ними, напуганная тем, что же могло с ним такое случиться. Несмотря на то, что мы ругались с ним, я любила своего брата и не хотела видеть, как он мучается от боли. Отец положил его на кровать и велел позвать целителя. Я придвинулась поближе, пытаясь помочь, но в действительности ничего не могла сделать. Стикс не мог даже говорить. Он дышал так, как будто у него пересохло в горле, а его легкие сильно повреждены. Он смотрел на меня, а его глаза были полны страха из-за всего происходящего с ним.