На Рождество мистер и миссис Элкот поехали вместе с сыном на Юкатан. Френсис прислал оттуда письмо со вложенным снимком: все трое около снежной пирамиды в Чиченице. Письмо было живое и занимательное, словно туристический проспект, и Лаура снова подумала: «Здесь ничего нет для тебя. Перестань ждать. Первая любовь иссякла, ты уже взрослая девушка — восемнадцать лет. Все это пережито, все это позади».

И все же ни на один день, ни на одну минуту она не переставала думать о Френсисе.

В университете у Лауры было много товарищей, с которыми она охотно ходила на футбольные матчи и на концерты, и ко всем она относилась весело-равнодушно. Единственный, кто ее заинтересовал, не был ее однокурсником. Она видела несколько раз, как он идет через вестибюль, и однажды ее спутник, кивнув на него головой, сказал:

— Знаешь, это Бэд Райс. Отличный был полузащитник, он играл пару лет назад. Какой парень, а?

Да, фигура у него была могучая. Высокий, широкоплечий, не худой, но ни унции жира, сплошные мускулы. Его можно было бы сфотографировать для рекламы какой-нибудь выставки здоровой пищи: розовая кожа, белоснежные зубы, поблескивающие из-под короткой верхней губы.

Она знала, что он заметил ее. Однажды, когда она шла через вестибюль одна, он подошел к ней и представился:

— Я Бэд Райс. Я давно хочу познакомиться с вами, но вы всегда окружены однокурсниками, а иной раз я робел подойти.

Скромность футбольной «звезды» удивила ее, и она ответила с подчеркнутой любезностью:

— Меня зовут Лаура Пайге. Я рада познакомиться с вами.

— В самом деле? Девушка, которая выглядит как вы… ну, я хочу сказать… А можно мне посидеть с вами, поболтать?

— Пойдемте, прогуляемся. У меня лекция только в три.

Через час, когда они расстались, Лаура знала о Бэде все, что можно было узнать. Он родился в настоящей глуши, отец его был пастором маленькой церковки. Она живо представила себе изолированность и нищету крошечного городка. И вот из такой глуши Бэд сумел выбраться благодаря своему упорству, честолюбию и прилежанию. Его старомодная вежливость и почтительность импонировали ей, и Лаура заинтересовалась им. Его серьезность внушала уважение, — он сам зарабатывал деньги на учебу и скоро должен был окончить дополнительные курсы и получить работу. Однокурсники Лауры отнеслись к нему уважительно и не удивились тому, что Лаура начала довольно часто встречаться с ним. Но она знала, что сердце ее не затронуто.

Тем не менее, ей нравилось его явное обожание.

— Вы знаете столько вещей, которые мне совсем неизвестны, — сказал он однажды вечером, когда она взяла его на концерт.

Когда она спросила, понравилась ли ему музыка, он искренне ответил:

— Не могу сказать, что мне понравилась, но это ничего не значит. Мне еще предстоит понять такую музыку.

— Зачем? — ответила она, восхищенная его прямотой. — Человек любит то, что он любит. Не надо угождать чужим вкусам.

— Но я хочу угождать вам, Лаура. Девушки бегали за мной, конечно. Ну, главным образом, из-за футбола. Это нелепо, но мне нравилось, хоть и нелепо. Казалось естественным. Может быть, если б я не встретил вас, я бы и не испытал иных чувств…

Она была польщена и тронута его смятением. Ведь он был так встревожен, этот сильный и уверенный в себе мужчина. Он был старше и взрослее ее, стоял на пороге самостоятельной жизни. Политика, финансы — он разбирался во всем, о чем она не имела ни малейшего представления. И все-таки она видела в его обращенном к ней взгляде уважение, преклонение.

— Да что вы, Бэд! В чем вы себя вините? Вы замечательный человек, это я недостойна вашего внимания.

Она хитрила, она кокетничала с ним. И все-таки она не лгала.

— Не хотите ли вы провести со мной уик-энд? Приятель одолжит мне машину.

— Но я не могу. Приедут мои тетки, и я должна провести субботу с ними. — Увидев его огорчение и замешательство, она неожиданно для себя предложила: — Хотите присоединиться к нам? На ленч, в ресторане в гостинице, где они остановятся.

— О, я бы с удовольствием. Вы очень добры.

Она уже сожалела о приглашении, но пришлось его подтвердить:

— Я буду очень рада, приходите. Боюсь только, что вы заскучаете.

— Заскучаю? Да что вы… Я буду счастлив познакомиться с вашими тетями.

Бэд сразу понравился теткам. Он был одет, словно собрался в церковь: в строгий темно-синий костюм с аккуратно повязанным галстуком.

Лаура знала, что Лилиан и Сесилия представляли всех ее однокурсников как хиппи в потрепанных джинсах с прической «конский хвост», а этот выглядел как молодой бизнесмен.

— Ну ладно еще — новые джинсы, это — удобная спортивная одежда, — заметила Лилиан. — Но студенты в колледжах на севере — иногда их показывают по телевизору — ведь это же из рук вон, они выглядят бродягами, оборванцами.

— Да, — согласился Бэд, — наш колледж с этими северными и сравнить нельзя. Соблюдаются приличия и порядок. Мне даже жаль, что в будущем году я заканчиваю колледж.

Беседа шла без сучка, без задоринки. Бэд с интересом слушал рассказы теток о том, как они ведут свое дело, и степенно рассказывал им о своей специальности. Он произвел впечатление многообещающего студента.

— Вы наверняка получите хорошее место в какой-нибудь корпорации, — заметила Сесилия.

— Я надеюсь на это, мадам, — согласился Бэд.

Лаура знала, что теткам понравилось слово «мадам». Хотя это обращение было старомодно, но в устах сына священника вполне оправданно.

Когда Бэд ушел, тетки признали, что он — благовоспитанный, вежливый и симпатичный человек.

— И умный, — заметила Лилиан. — Он преуспеет в жизни.

— У тебя с ним серьезные отношения? — спросила Лауру Сесилия.

Лаура рассердилась.

— Бог мой, конечно же, нет. Он мой товарищ, у меня десятки друзей.

— Ну, конечно, дорогая, — извиняющимся тоном сказала Сесилия. — Я не сомневаюсь, что ты имеешь успех и привлекаешь своих сверстников. Ты такая талантливая, играешь в теннис, на пианино, да еще такая хорошенькая и милая. — Она вздохнула. — Я все время думаю, как были бы счастливы и горды твои родители.

Лилиан снова заговорила о Бэде:

— Он очень интересный мужчина, Лаура.

— В своем роде.

— «В своем роде»! Такой высокий и мужественный, так хорошо одевается, аккуратно и строго. Если б я была в твоем возрасте… — хихикнула Лилиан.

— Он похож на военного, — неодобрительно заметила Лаура.

— На военного? Что ты этим хочешь сказать?

— Ну, прямой, словно его на вертел насадили. И глянцевали.

— Твой отец был военным, — резко заявила Лилиан. — Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Лаура, конечно, имела в виду Френсиса, такого непохожего на Бэда. Долгое время она старалась не думать о нем, но сейчас он встал перед ее взглядом — такой пылкий, такой деликатный… и такой мужественный. Он поехал с группой врачей в Индию и прислал ей письмо на шести страницах с описанием своей жизни. В ответном письме она напомнила ему его давние рассказы о путешествии на «остров сокровищ» в Карибском море. «Мир так прекрасен, Лаура», — говорил он тогда, и теперь писал об этом снова.

«Да, среди грязи и нищеты, голода и болезней, многие люди прекрасны душой и телом», — писал он.

Френсис написал, что это лето он проведет дома, никаких поездок семья Элкотов не планировала.

— Я не хочу никуда ехать этим летом, — решительно заявила Лаура теткам, — побуду дома до сентября. — Она начала для практики давать уроки музыки, знакомые нашли ей несколько учеников.

Она плавала и встречалась с друзьями детства. Несколько раз приезжал на уик-энд Бэд Райс. Он привозил коробки шоколада для Лауры и пышные красные пионы, которые тетки ставили в центре стола. Они принимали его очень радушно, за ленчем подавали салат из креветок — коронное блюдо Бэтти Ли — и лимонный пирог.

— Никогда за мной так не ухаживали, — вздохнул он, ставя на стол чашку. — Словно дома у мамы. Но маму я потерял в семилетнем возрасте.