— Спасибо за искренность, — сказала Лаура. — Меня это действительно волновало — прежде. Теперь волнует другое, вовсе не это. — Она встала. — Кто хочет холодного кофе или чаю? Горячего? У меня все есть.

— Разрешите мне помочь вам, — предложила Маргарет.

— Нет, нет, спасибо.

Теперь, когда напряжение спало, снова заговорили на нейтральные темы — так было безопаснее. Гости похвалили десерт. Потом Маргарет захотела посмотреть сад, они вышли и раскаленный воздух охватил их. Розы не пахли, их лепестки закурчавились, а листья свернулись от жары.

Женщины вернулись в дом. «Почему они не уезжают? — думала Лаура. — Чего еще хотят?» Но она знала, что они хотят подольше побыть с Тимми.

— Почему твой аквариум оплетен проволокой? — спросила мальчика Холли. — Обычно одиннадцатилетние мальчики не интересны восемнадцатилетним девушкам, но она жалеет Тимми и жалеет себя. «Он напоминает ей Питера», — с болью подумала Лаура.

Зазвенел голосок Тимми:

— Чтобы собака не выпила воду!

— У тебя ведь есть собака, Том нам… — Холли не договорила.

— Теперь уже нет. Она погибла вместе с папой.

— О, прости, пожалуйста…

Чуткая, милая девочка…

В кухне зазвонил телефон.

— Тимми, подойди! Если меня, скажи, что я перезвоню. — Но Ральф Маккензи просил подозвать к телефону Артура.

Вслед за ним вышли в холл все остальные. Он отвернулся от телефона и спросил Лауру:

— Ральф хочет узнать, можно ли ему зайти на несколько минут.

— Конечно, — спокойно кивнула Лаура, но смятенные мысли вихрем закружились в ее голове: Он хочет прийти? Но ведь он сказал — «Я устраняюсь», и она поняла, что смысл этих слов — конец их отношений… их дружбы… которая утекла, как вода, впитавшаяся в песок. Теперь он хочет прийти, потому что нет Тома… Артур сказал ему… и в интересах Кроуфильдов… Он так заботится о них…

Словно в подтверждение Маргарет заметила:

— Как это похоже на Ральфа! Он так старается примирить нас, так чувствует нашу боль.

— Ральф — Великодушный Принц, — отозвался Артур, — мы все это признаем. Но хватит разговоров на трудные темы. Тимми, ты хочешь завести другую собаку? Холли работает добровольцем в одном приюте для бродячих собак, и мы все туда собираемся. Умерла собака Холли, от старости, — мы ее взяли в дом, когда Холли была двухлетней крошкой. Мы хотим выбрать собаку в приюте. И тебе заодно, если захочешь.

— Не знаю, хочу ли я, — нахмурил бровки Тимми. — Граф был особенный. Другую собаку я так не полюблю. Не знаю. У меня есть альбом с фотографиями Графа в моей комнате, хотите посмотреть, Холли?

— Конечно, — сказала девушка и пошла вслед за Тимми; Лаура проводила ее благодарным взглядом.

— Мальчики в этом возрасте какие-то трогательные, — задумчиво сказала Маргарет. — Девочки взрослеют раньше, в одиннадцать-двенадцать они — уже маленькие женщины. Но мальчики сохраняют детскость, хотя и хотят казаться взрослыми.

— Да, в Тимми много детского, — согласилась Лаура. — Мне приходится очень следить за ним. Например, он знает, что, если он кашляет кровью, его положат в больницу, — так он это от меня скрывает. Скрывает, когда плохо себя чувствует. Приходится все время следить. Иногда это трудно.

— Да, мальчишки часто скрытничают, — кивнула Маргарет. — Терпят, пока в штанишки не напустят.

— В прошлом году он захотел править упряжкой. Конючил и конючил, пока мы не согласились. Ну, и конечно, он не справился и совсем выбился из сил.

Артур, который во время их разговора уставился в какую-то точку, вдруг спросил:

— Наверное, тяжело ему сравнить себя с таким крепышом, как Том?

— Да, — просто ответила Лаура. — Да, конечно. Но Том всегда старался развивать его, научил поднимать небольшие тяжести, занимался с ним гимнастикой, они играли вместе в спортивные игры.

Снова наступило молчание. Под окном закричал дрозд. «Проклятая птица преследует нас», — подумала Лаура.

Заговорила Маргарет:

— Это все словно нереально. Разве это не фантастика, что мы сидим здесь все вместе и говорим о Томе?

— Да, — согласилась Лаура, — я тоже это чувствую. Но хорошо уже то, что мы не возненавидели друг друга.

— Много бы в этом было пользы, — резко бросил Артур.

В эту минуту вошел Ральф Маккензи. Он сел и окинул взглядом собравшихся — у всех троих были спокойные, торжественные лица. Ральф обошелся без вступлений и коротко выразил сожаление, что разговор с Томом не состоялся.

— Да, — констатировал он, — его, очевидно, с места не сдвинешь.

— Каменная стена, — усмехнулся Артур. — Нет смысла биться головой. Если Том не хочет встречаться и говорить с нами, что ж, надо с этим примириться.

Маргарет кусала губы. Перехватив взгляд Лауры, она спросила с наигранным оживлением:

— Как идет избирательная кампания, Ральф?

— Отлично. Мы выяснили, что собранием ку-клукс-клана заправляли двое людей Джонсона. Кольцо сжимается, они разоблачат себя, и мы выиграем. Артур повернулся к Лауре и спросил:

— Вы знаете, что ваш управляющий Питт нагрел руки на ваших делах и причинил ущерб компании?

— Артур, зачем ты так резко? — вскричала Маргарет.

— Ничего, Маргарет, Лаура не слабонервная девочка. Фактам надо смотреть в лицо, и она так и поступит.

— Спасибо, — сказала Лаура. — Я постараюсь.

— А что случилось с вашей компанией? — спросила Маргарет. — Ральф говорил, что какие-то проблемы…

— Все можно уладить, — возразил Ральф. — Лаура, я говорил по этому поводу с Артуром. У меня есть идеи, но у него шире деловые контакты.

— Ну, что ж объединим ваши идеи и мои контакты, — согласился Артур.

— Спасибо вам обоим! — воскликнула Лаура. — Ведь надо что-то предпринимать. Издержки и заработная плата растут, а дело не идет.

— Том собирается со временем вступить в дело? — спросил Артур.

— Нет, — решительно ответила Лаура. — Может быть, он уступил бы настояниям отца, но интересует его только астрономия.

— А не политика? — настойчиво спрашивал Артур.

Румянец залил ее щеки.

— Не знаю. Все это неопределенно.

— Разве Холли не приехала с вами? — спросил Артура Ральф, отвлекая его от расспросов о Томе.

— Она у Тимми, они рассматривают фотографии его собаки.

Лаура пошла позвать Тимми и Холли. Она шла устало, медленно, с облегчением думая, что гости скоро уедут, что она будет играть с Тимми на пианино, ляжет… И никто не будет задавать докучливых вопросов.

— Что-то вы долго говорили о собаках, — заметила Маргарет. Она тоже устала, чувствовала раздражение и подступающие слезы.

«Наверное, и я так же выгляжу», — подумала Лаура.

— Да мы не о собаках говорили, — заметила Холли. — Тимми расспрашивал о Питере.

— О-о! — вырвалось у Лауры.

— Он спрашивал, как себя чувствовал Питер в одиннадцать лет, зная, что ему так мало осталось жить.

Все были потрясены. Что тут можно было ответить? Из вопроса было ясно, что Тимми уверен, что смерть ждет его, как и Питера, в восемнадцать лет.

Ответил Артур. Он сдвинул очки на лоб, вздохнул, подсел к Тимми и заговорил с ним, как будто они были только вдвоем в комнате, двое мужчин.

— Слушай, — сказал он. — Слушай меня. Конечно, Питер думал о смерти. Но старался и не думать о ней. Мы ведь все умрем, только не знаем, когда. Твой отец не думал о смерти в тот вечер, он рассчитывал вернуться домой через пару часов.

«Ох, не надо, — подумала Лаура. — Рана еще слишком свежа, не надо снимать повязку». Но она не знала, как его остановить.

— Каждый из нас умрет от болезни или в результате несчастного случая. В твоем случае разница только та, что враг известен — враг, с которым можно бороться. А нам всем враг неизвестен.

Тимми глядел с сомнением, и все-таки не сводил глаз с Артура.

— Ты ведь знаешь, что теперь люди с твоей болезнью живут дольше, гораздо дольше. И ученые находят новые способы борьбы с ней, ты слышал о генотерапии?

— Нет, но Том знает. Он все научные книги читает по моей болезни.