Когда мы добрались до дома, от моего первоначального энтузиазма не осталось и следа. Луна на минуту показалась из-за облаков, осветив фасад, пышности которого мог бы позавидовать даже Палладио.

— Посмотри! Выглядит словно Брайтонский павильон. Тебе нравится подобная архитектура?

Джайлс покачал головой справа налево. Он пытался рассмотреть все очень быстро, прежде чем луна вновь спрячется за тучами, оставив нас в полной темноте.

— Я называю подобный стиль «абсолютным уродством». О Господи! Что это?

Он направил фонарь правее. Над нами светилась пара кроваво-красных глаз. Я закричала от испуга. Кролик попытался вырваться из моих рук.

— Я чуть не оглох от твоего крика. Ради Бога, в следующий раз, когда ты захочешь закричать, предупреди меня заранее! Это всего лишь скульптура. Держи себя в руках, Виола!

Волосы лезли мне в глаза и заставляли их слезиться. Я больно ударилась лодыжкой о сломанную ветку. Ноги болели. Дождь лил не переставая.

— Давай зайдем в дом, — сказала я, с трудом сдерживая слезы.

— Вот звонок.

— Так позвони же скорее! — Я услышала отдаленный звук, но никто не торопился отвечать. — Звони еще, звони сильнее!

Наконец мы услышали, как кто-то отодвигает засовы. Двери распахнулись. Перед нами стоял очень старый человек с совершенно седыми волосами, зачесанными назад.

— Простите, что я так долго не открывал, — сказал он с придыханием. — Я был на кухне, когда вы позвонили, а с моими больными ногами добраться до входных дверей довольно тяжело.

Мы посмотрели на его ноги. Он был одет в традиционный для слуги черный сюртук и брюки в полоску, но на ногах были массивные ботинки, покрытые толстым слоем грязи и клочками соломы. От них исходил ни на что больше не похожий запах скотного двора. Я почувствовала себя виноватой за то, что заставила старого человека бежать. Похоже, те же чувства испытывал и Джайлс. Он улыбнулся и произнес примирительно:

— Извините. Я не должен был звонить так сильно.

В руках Джайлс держал оторванный от звонка шнурок.

Старик внимательно осмотрел шнурок, переворачивая несколько раз, словно это был диковинный музейный экспонат.

— Очень хорошо. Заходите в дом и давайте мне ваши пальто. Я доложу сэру Джеймсу, что вы уже прибыли, — сказал он мрачно.

Мы последовали в прихожую. Мне никогда не приходилось видеть ничего подобного. Слева от нас лестница уходила ввысь и терялась в тени. Справа в нише была огромная, в три человеческих роста, статуя женщины. Женщина сидела, скрестив ноги. Статуя была зеленого цвета, на восточном лице застыло заносчивое выражение. Перед нами стоял длинный стол. Тетя называла подобную мебель «колониальной», в ее устах это звучало как крайняя степень неодобрения. На стенах висели африканские маски, щиты, отороченные мехом, перекрещенные копья — все то, что люди привозят из дальних странствий. Стол был инкрустирован бронзой и слоновой костью. В центре стола стояло чучело павлина с двумя перьями вместо хвоста и гребешком, который свисал над глазом. Я замерла, раскрыв рот и рассматривая комнату. Старый слуга подошел и попросил отдать ему манто.

— К сожалению, я не могу ничего с себя снять. Я боюсь потревожить кролика.

— Мадам! Я не очень хорошо слышу. Не могли бы вы говорить чуть громче?!

— У меня в руках кролик! — громко сказала я.

— В это время года еще очень холодно. Мой ревматизм дает себя знать. Но в комнате горит камин. — Слуга схватил полы моего манто с неожиданной силой и резко потянул. Некоторое время мы боролись. Наконец старик уступил. — Сэр, мадам! Пожалуйста, назовите ваши имена!

— Мисс Виола Отуэй и мистер Джайлс Фордайс! — сказала я настолько громко, насколько могла.

Старик наклонил голову и приставил ладонь к уху. Джайлс повторил наши имена еще раз, медленно, тщательно выговаривая каждую букву. Очевидно, он имел больший успех, чем я. Старик повернулся и затрусил через холл. В руках он держал плащ Джайлса и оторванный шнурок от звонка. Мы последовали за слугой. На малиновых обоях были нарисованы золотом старинные храмы, мосты и реки. Пятна сырости скрывали большую часть рисунков. Посреди холла стояли ведра.

— Будьте внимательны, мадам! Потолок протекает. Сырость вредна для меня. Сколько раз я ходил с простуженной шеей, не в силах повернуть голову. — Заметив, что Джайлс остановился рассмотреть две гипсовые фигурки с золотыми веерами в руках, старик добавил: — Осторожнее. Веер может упасть на пол.

Мы остановились перед позолоченной дверью. Вместо стекол в дверь было вставлено треснувшее в нескольких местах зеркало. Я посмотрела на себя. Мои волосы выглядели как растрепанные ветром кусты перекати-поля. По платью стекала струйка крови. Тушь на ресницах потекла. Лиловый синяк над верхней губой придавал моему лицу пугающий вид.

Старый слуга распахнул широко двери и прокричал торжественно:

— Мистер Чарлз Фортресс и мисс Валерия Хотуи!

Перед нами открылась комната размером с футбольное поле. Высокая, очень красивая девушка встала и направилась к нам. Серый датский дог и две черно-белые шотландские овчарки с громким лаем следовали за хозяйкой. Я крепко сжала кролика и попятилась назад.

— Лежать! Лежать! Папа, подержи собак!.. Виола, это ты? Какой приятный сюрприз!

— Здравствуй, Лалла! Как здорово! Я не ожидала, что увижу тебя здесь. Осторожнее, у меня кролик.

Лалла поцеловала меня. Кролик бешено забился в моих руках. Собаки, получив команду, нехотя вернулись на место возле камина.

— Знакомьтесь: Джайлс Фордайс, Арабелла Инскип. Я боюсь… — Я указала глазами на дворецкого и прошептала: — Он не расслышал наших имен.

— Чепуха! — В чудесном голосе Лаллы, глубоком и немного хриплом, звучала ирония. — Хаддл прекрасно слышит. Он насмотрелся фильмов о приходящих в упадок деревенских домах и о глухих дворецких и пытается вести себя соответственно. Очень приятно познакомиться. — Лалла повернулась к Джайлсу. Затем снова ко мне. — Я так рада, что ты здесь! Ой, что это ты держишь?

— Мы приехали осмотреть ваше поместье. Ты же знаешь — ОЗПА. Мы должны были приехать к ленчу, но наша машина сломалась. Этого несчастного кролика мы нашли в капкане, когда остановились на минуту в лесу, — выпалила я скороговоркой.

Лалла засмеялась, показав превосходные зубы:

— Это так похоже на тебя, дорогая! Нельзя было показывать кролика собакам! Они растерзают его за секунду… Замечательно, что у тебя такая работа!.. Представляешь, Джереми говорил, что должна приехать парочка мрачных субъектов, а приехала ты. Мы были даже рады, что никто не появился к ленчу. Все равно мы планировали отправить вас в ближайший паб. Но теперь вы просто обязаныостаться к ужину!

— О, как мило!

— Не старайся казаться слишком вежливой, это так скучно! Папа, познакомься с Виолой! Она училась со мной в Данбери-Хаус. Она замечательная девушка. Виола, познакомься с моим папой! А это… прошу прощения, я забыла ваше имя…

— Джайлс Фордайс, — ответил Джайлс.

С первого взгляда было очевидно, что Лалла и ее брат Джереми, который приближался к нам крадущейся походкой леопарда, унаследовали свою внешность не от отца.

Сэр Джеймс, отец Лаллы, был маленького роста, с широкой грудью, держался очень прямо. Он был одет в серый твидовый пиджак. Его голова казалась несоразмерно маленькой по сравнению с туловищем, а нос и уши — несоразмерно большими по сравнению с головой. Его широкий нос более всего был похож на хобот. Пучки рыжих волос торчали на голове, как кусты. Рыжие усы довершали картину. Сэр Джеймс весь казался рыжим, даже маленькие глазки светились рыжеватым оттенком. Он протянул ладонь, но, заметив, что мои руки заняты, поздоровался с Джайлсом. Затем, не произнеся ни слова, развернулся и направился назад к камину. Он сел в кресло, широко расставив ноги, и стал смотреть на огонь с фатализмом Наполеона на острове Святой Елены.

Лалла и Джереми были совершенно иной породы. Их рост составлял около шести футов. Оба были стройными, с тонкими чертами лица. Строгий критик сказал бы, что рот Лаллы слишком мал, а подбородок слишком массивен, но ее зеленые, слегка раскосые глаза делали ее похожей на речную фею. Она была одета в темно-красное шерстяное платье, которое явно знавало лучшие времена. Волосы Лаллы были стянуты сзади резинкой. Она была очаровательна.