За кулисами появился Ники. Он был необычайно бледен и тяжело дышал. Подхватив огромный медный таз, который стоял на полу, Ники стал ритмично ударять в него. Тревожные звуки набата поплыли над залом. Над бушующими волнами показался крохотный кораблик — несколько дней назад Джереми вырезал его из дерева. Озаренный вспышками молний, под бешеный рев ветра и раскаты грома кораблик навсегда скрылся в морской пучине. Зал взорвался аплодисментами. Раздались крики «браво». От волнения я выронила из рук коробку. Несколько фунтов сухого гороха рассыпалось по полу. Поначалу я жутко перепугалась. Но моя оплошность оказалась спасительной: актеры, которые были безнадежны во время репетиций, теперь спотыкались, падали и стонали, словно на сцене бушевал настоящий шторм.

В завершающей сцене, когда буря затихла и ужасная новость о гибели несчастных влюбленных достигла ушей почтенных родителей, зрители находились полностью в наших руках. Я видела, как высокий джентльмен с большим носом, сидевший в первом ряду, громко рыдает и вытирает слезы огромным носовым платком. Занавес закрылся в последний раз. Раздался шквал аплодисментов. Публика долго не отпускала актеров со сцены.

— Дорогая, ты была изумительна! — Успех опьянил Джереми. Он расцеловал каждого члена труппы, включая миссис Хоггинс.

Мы все были немного одурманены успехом. Только Хаддл сохранял невозмутимое спокойствие. Он тщательно исследовал свои больные конечности, а затем с гордым видом удалился. Хаддл спешил заняться привычным делом — ему предстояло подавать гостям напитки. Остальные актеры никак не могли прийти в себя, каждый хотел поделиться своими чувствами с окружающими. Все без исключения тараторили о том, как волновались перед спектаклем и насколько счастливы были, услышав овации. Я вдруг вспомнила о Джайлсе. Моя эйфория была несколько омрачена.

Я поднялась в свою комнату. Усевшись на кровать, я старательно намазала лицо холодным кремом. Джереми оглядел меня перед спектаклем. Ему не понравилась моя прическа. Он полагал, что болезненная девица, которую мне предстояло сыграть, должна выглядеть иначе. Мисс Тинкер собрала мои волосы и связала в пучок. Я посмотрела на себя в зеркало. Волосы были стянуты на макушке. Лицо казалось слишком открытым, глаза слишком выпуклыми, подбородок слишком острым. Мне не очень нравился подобный стиль, не очень нравилось мое лицо. Я пребывала в состоянии задумчивости. «А что, если Джайлс увидит меня сейчас? Сможет ли он полюбить меня такой?» Однажды Джайлс назвал меня миловидной. Как жаль, что он так часто видел меня измазанную чернилами, покрытую грязью или вымокшую под проливным дождем.

Я подошла к окну. Из груди вырвался крик отчаяния. Мое прекрасное платье исчезло. Оконная рама целиком выпала из проема. Я помчалась вниз по ступенькам.

— Привет. — Джайлс как ни в чем не бывало стоял в холле. — Ты случайно не это ищешь? — Он протянул мне платье. — Я обнаружил его висящим на дереве.

Меня разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, я была счастлива вновь видеть Джайлса, с другой — огорчена: я не хотела, чтобы Джайлс видел меня одетой в неряшливую театральную робу, с волосами, собранными в пучок.

— Я так благодарна. Как мило с твоей стороны. — Успокойся, говорила я себе, не захлебнись в эмоциях. — Мне не терпится услышать рассказ о Пелшор Меноре. Но, к сожалению, я должна бежать. Мне предстоит накрывать на стол.

Я схватила платье. На лице Джайлса появилось странное выражение. Его лицо выражало… Я не знала, как назвать то, что я видела. Скорее всего, это был сдерживаемый смех. Очевидно, Джайлс считал странным то, что я повесила платье на дереве, но у меня уже не было времени для объяснений. Я бросилась назад в комнату. Случайно мой взгляд поймал отражение в зеркале, висевшем на стене в коридоре. Я чуть не закричала. Второпях я забыла о креме, который покрывал лицо толстым слоем. Из зеркала на меня смотрела клоунская маска — белое как мел лицо, черные полоски бровей и кроваво-красные губы.

Поднимаясь по лестнице, я даже всхлипнула несколько раз. Джайлс никогда больше не подумает обо мне как о женщине. В его сознании я навсегда останусь клоуном. В комнате я стерла крем с лица, должным образом накрасила глаза и губы и расчесала волосы. Затем, как змея, скользнула в узкое платье. Платье было еще чуть-чуть влажным. На подоле красовалась небольшая дырка — очевидно, падая, платье зацепилось за сучок. Но в целом мой наряд выглядел превосходно. Я немного успокоилась. В конце концов, придворные дамы эпохи Регентства намеренно увлажняли одежду, чтобы платье плотнее прилегало к фигуре. Надев на ноги изящные тетины туфли, брызнув на лицо дорогими духами, я спустилась вниз. Я шла очень медленно — мне нужно было некоторое время, чтобы успокоиться.

Сюзан ждала меня на кухне. Она переоделась в серое шелковое платье. Я никогда еще не видела ее такой нарядной, поэтому не скупилась на похвалы.

— Ты на самом деле считаешь, что я хорошо выгляжу? Я купила это платье позавчера в Ноттингеме. Первый раз в жизни я потратила столько денег на одежду. Я окончательно сошла с ума и купила пару туфель под цвет платья. — Сюзан вытянула ногу и показала мне серебряную туфельку на высоком каблуке. Что-то неуловимое в ее поведении подсказывало мне, что Сюзан так же, как и я, возлагает на вечеринку большие надежды. Ради кого она купила новое платье и туфли?

Мы выложили заливное из ветчины на большое овальное блюдо. Приготовить заливное оказалось непростым делом. Сначала в форму заливался бульон. Когда бульон застывал, сверху аккуратно выкладывались веточка петрушки, долька огурца, тончайший кружок помидора. Затем содержимое формы снова заливалось бульоном. Мы потратили уйму времени. Но когда первая формочка была перевернута, я поняла, что наш нелегкий труд был оправдан. На столе колыхалось нечто прозрачное, розового цвета, похожее на рыцарский замок с множеством башен. Заливное выглядело изумительно.

Приободренные видом заливного из ветчины, мы взялись за желе из лосося, заливное из трески и из цыпленка, которое застыло в форме в виде курицы. Сюзан предложила залить бульоном мелко нарубленные помидоры. Ее идея сработала. Отдельно стояли перепелиные яйца в желе, украшенные оливками и ломтиками вареной моркови. Повинуясь приливу вдохновения, я добавила в желе голубой пищевой краситель. Застыв, желе сверкало на серебряном подносе, словно россыпь сапфиров.

Пока гости наслаждались напитками в бальном зале, мы расставили блюда с разнообразным заливным на столе. Эффект превзошел все ожидания.

— Мне никогда не приходилось видеть ничего подобного, — произнесла Сюзан с восхищением. — Эти сверкающие разноцветные замки похожи на сказку. Они прекрасны.

Не в силах сдержать эмоции, Сюзан обняла меня и поцеловала. Гости, пораженные великолепием угощения, не скупились на похвалы. Но где же тот единственный, похвала которого важнее всех остальных комплиментов? Очевидно, укрылся в библиотеке и роется в старых книгах. Если это так, то он самый невыносимый на свете человек. Мне следовало бы порвать с ним. Жаль только, что я так безнадежно в него влюблена.

— Ты выглядишь встревоженной. Ожидаешь кого-то?

Джайлс стоял рядом. Он, должно быть, вошел в зал через одно из раскрытых французских окон. Мое сердце затрепетало. Джайлс выглядел великолепно в светлом костюме с черным галстуком, прекрасно гармонировавшим с его темными волосами. Я уловила запах хорошего одеколона. На запястьях сверкали жемчужные запонки. Я сделала глубокий вдох. Мне не хотелось, чтобы Джайлс заметил мое волнение. Но Джайлс не отрывал глаз от стола с закусками:

— Великолепно! Удивительно! Ты говорила, что научилась готовить, но это, это… Мои поздравления! — Джайлс подошел к столу, чтобы лучше рассмотреть. Я двинулась вслед за ним. — Я не помню, чтобы когда-нибудь видел подобную красоту. Ты, должно быть, провела сутки на кухне, чтобы сделать все это.

— Сюзан также заслужила комплименты. Она возилась на кухне не меньше меня. — Я чувствовала, что не должна скрывать правду, хоть моя голова и начала кружиться от потока восхвалений. — Приготовить заливное совсем не сложно, если ты уже готовил его когда-то.