– На Пикенс, – в конце концов ухитрилась выдавить из себя девушка. Ее голос дрогнул, и она осеклась. Его ладонь замерла на ее лице, и она поняла, что он заметил ее волнение.

– Проклятье! Женщина, я кажется ясно сказал вам, что никому не разрешено пребывание на острове. Я объяснял…

– Мне наплевать на ваши запреты! – воскликнула Либби, перебивая сердитого капитана. – Я должна вернуться туда!

– В таком случае вам придется подождать, пока запрет будет снят.

– Я не могу! – вскричала она, возобновляя свои попытки освободиться из его объятий. – Вы не представляете, как это важно для меня.

– Тогда объясните, – бросил он с вызовом.

Либби не могла ничего сказать. Он ни за что бы не поверил. Если она попытается рассказать ему правду, он сочтет ее сумасшедшей или лгуньей.

Вот тогда ей свободы не видать. Решив, что она тронулась, он упечет ее в сумасшедший дом. Если не поверит ее словам, то посадит на гауптвахту.

Ее не мучили допросами, потому что дали временную передышку. Ей придется воспользоваться старой уловкой еще раз, пусть она и звучит не очень убедительно.

– Я должна вернуться к дереву, – прошептала она, забыв в отчаянии о гордости. – Я не могу ждать. Это вопрос жизни или смерти.

Выражение его лица несколько смягчилось, и он ослабил натиск.

– Я искренне хочу помочь вам и помогу, если это будет в моих силах, как только отменят запрет. Но до того…

– Нет! – воскликнула она, вырываясь снова. Освободив одну руку, она принялась размахивать ею и угодила ему в челюсть. Он чертыхнулся, слегка сжал ее и потряс головой.

Капля крови показалась в уголке его рта, и у Либби остановилось сердце. Никогда в жизни она никого не била. Страх парализовал ее. Как он отреагирует? Чем ответит на удар? Какая же она дура! Ведь он тяжелее ее на добрых семьдесят фунтов!

Он сидел неподвижно так долго, что Либби стало не по себе. Глаза закрыты, зубы сжаты.

Не в силах вынести молчание и неопределенность, она откашлялась и пролепетала:

– У вас на губе кровь.

Он слизал языком капельку крови. Она, как будто загипнотизированная, не могла оторвать глаз от его языка. Проследив за ее взглядом, Фолк склонился над ней. У Либби перехватило дыхание.

Она боялась его, ее раздирали сомнения: а вдруг он способен на насилие? Но она не думала, что он может так мягко и нежно взять в плен ее рот. Его темные полные губы впились в ее податливый рот. Мягкая, как шелк, атака лишила ее сил. Ее губы раскрылись, и она приподнялась, чтобы слиться с ним в поцелуе.

Его ладони заскользили по ее рукам, ребрам, талии, коснулись бедер и двинулись вверх, замерев на шее. Его прикосновения вызвали в ней ответное желание. Она была в шоке от силы своего вожделения, и ей понадобились все силы, чтобы отпихнуть его плечи. Он потерял равновесие, качнулся, но его нога еще сильнее стиснула ее бедро.

Освободив из плена свой рот, она уставилась на него.

– Что вы собираетесь делать?

Он усмехнулся.

– То, чего хотел весь день, – ответил он, убирая руки с ее груди, которые оказались там во время яростного единоборства. – И вы, сдается мне, тоже.

– Приятель, у тебя крыша поехала! Я хочу вырваться на свободу.

Он описал рукой полукруг.

– Какую свободу? Что вы будете с ней делать? Ни при каких обстоятельствах я не позволю вам вернуться на остров, пока полковник Ленгдон не отменит запрет. Ближайший населенный пункт – крошечный городок Вулси, вам там ничего не светит. До Пенсаколы – пятнадцать миль на восток. Я содрогаюсь при мысли, с чем вы там столкнетесь, если появитесь без денег и в одежде, которая сейчас на вас.

Либби села, скинув с бедра его тяжелую ногу.

– Так или иначе, я вернусь на Пикенс.

– Нет, не вернетесь. Но если будете упрямиться, мне придется посадить вас на гауптвахту. Почему вы так стремитесь вновь увидеть это дерево? А что если это место встречи и ваш напарник поджидает вас даже сейчас?

– Какой напарник? Что вы несете? Произошел несчастный случай. Я хочу выяснить, что же случилось со мной на самом деле.

Черты его лица смягчились, и Либби видела, как он борется с собой, как желание поверить ей начинает брать верх.

Девушка взмолилась:

– Пожалуйста, помогите мне. Отвезите меня назад только на несколько минут. Клянусь, я ничего не замышляю и не представляю угрозы ни для кого.

Он покачал головой, продолжая смотреть ей в глаза.

– Я всем сердцем хочу помочь вам. И помогу, чем смогу. Но дайте слово, что будете послушной. Я не могу нарушить приказ полковника. Однако обещаю, если будете вести себя хорошо, без всяких там фокусов, отвезти вас на остров, как только запрет будет отменен.

– Ах! – вскричала она, пряча лицо в ладонях. – Я не могу так долго ждать. – Отчаяние и боль читались в ее взгляде, когда она подняла глаза. – Я не могу.

– Это все, что я в состоянии предложить. Если вы не согласны, мне не остается ничего другого, как только проследить за тем, чтобы вас упрятали за решетку.

И хотя голос капитана звучал взволнованно, настроен он был очень решительно.

– Неужели несколько недель имеют такое значение? А вдруг, пока вы будете здесь, вам удастся кое-что вспомнить? Тогда не понадобится возвращаться на остров.

Либби больше не слушала его. Она пыталась собраться с мыслями, чтобы оценить создавшуюся ситуацию.

– Что вы сказали? – промямлила она.

– Я спросил, какое значение имеют несколько недель и…

– Никакого, – ответила Либби, и в ее глазах зажглись огоньки. Ведь на самом деле не надо слишком торопиться. Ей вспомнился аналогичный случай. Несколько лет назад в другом штате какие-то изверги надругались над старым деревом. Администрации графства понадобились месяцы, чтобы преодолеть бумажную волокиту, протесты экологов и срубить наконец покалеченное дерево.

В случае же со Старым Патриотом никто не разрешит действовать второпях. А поскольку дуб находится на территории Национального парка, то волокиты будет гораздо больше. Время у нее есть. Она испытала огромное облегчение.

– Мисс Пфайфер?

– Да?

Капитан глядел на нее сверху. Сочувствие и смущение вызвали короткую вспышку желания, которую она читала на его лице раньше.

– Вы согласны?

– Да, капитан. – Она, как и прежде, мечтала вернуться домой побыстрее. Но то, что ей удалось вспомнить, немного успокоило ее. Она не должна рисковать. Ведь если он рассердится, ее ждет гауптвахта на неопределенный срок. Она может спокойно дождаться, пока Ленгдон снимет запрет. Это будет нелегко. Придется запастись терпением, но она справится.

– Да, я принимаю ваше предложение, капитан. Я буду ждать, когда вы сможете отвезти меня на остров. Обещаю, что больше не буду пытаться сбежать.

Он нахмурился. Очевидно, внезапная смена ее настроения застала капитана врасплох.

– Вы уверены в том, что говорите? Я не хочу вызвать недовольство полковника, если он узнает о ваших истинных намерениях.

Заметив, как у него опухла губа, Либби поняла, что переборщила: не надо было так вести себя.

Она натянуто улыбнулась и протянула ему руку. Когда большая мужская ладонь накрыла ее маленькую ручку, Либби вновь ощутила, что ее тянет к нему как магнитом.

– Даю вам слово, капитан.

Джон скользнул взглядом по лицам солдат, выстроившихся для утренней поверки. Он пытался сосредоточиться на том, как начищены их пуговицы и в каком состоянии оружие, но его ум – обычно такой дисциплинированный – отказывался подчиниться.

Либби Пфайфер, как видно, глубоко запала ему в сердце. Она ворвалась в его жизнь точно так же, как оказалась в форте – нежданно-негаданно.

К действительности его вернуло жужжание большого шмеля, который кружился над головой молоденького сержанта. Не имея возможности пошевелиться, тот выглядел очень комично, скосив оба глаза на кончик носа.

Джон предпринял еще одну попытку вернуться мыслями к утренней поверке. Пройдя несколько шагов, он приказал стоявшему перед собой солдату выйти из строя. Оружие оказалось в порядке, и солдат вернулся на место. Капитан был удовлетворен.