Антуан зашел сбоку, возле террасы. Поэтому я перепрыгнула калитку и вошла в дверь, висевшую на бесшумных петлях. В общем-то не вламываясь, но, безусловно, вторгаясь на чужую территорию без разрешения. Внутрь помещения жара, о которой я как-то подзабыла, сидя в кафе и прихлебывая чай, не проникала. Температура воздуха была ниже, чем в холодильнике. По моим рукам мурашки побежали, пока я стояла в темноте и ждала, когда привыкнут глаза.

Из ресторана и танцевального зала несло застарелым сигаретным дымом, прокисшим пивом, чистящими средствами, перемешанными запахами людей и вампиров, мочой и потом, жиром для жарки, рыбой, говядиной, травами и перцем и мятной зубной пастой, причем последний аромат рассеялся, пока я ждала. Я пошла на слабый оттенок силы, витавшей в помещении. Силы Антуана. Я чувствовала знакомое пощипывание в пальцах, словно подушечки чесались.

Я шла за росчерком силы, оставленным в воздухе, легко, словно по следу. Он привел меня в заднюю часть клуба. Тут по-прежнему чувствовалась кровь Блисс и ароматный душок крови вампира от моей неудавшейся попытки заколоть его. А еще я уловила другой, колдовской запах: пряный и соблазнительный аромат духов, а поверх него — печать силы. Он идеально подходил женщине в украшениях и длинной юбке.

Открылась дверь. Раздался приглушенный звук двигателя автомобиля, проследовавшего мимо и остановившегося перед главным входом. «Марселина? Анна? Вы уже здесь?» Голос Джо. Рика. Еще одно случайное совпадение. Или нет? Пантера очнулась и тихо заурчала у меня внутри. Я втянула воздух, анализируя запахи, насколько это было возможно в такой форме. Несколько вампиров, включая Лео, множество людей, сигаретный дым. Однако ни одного конкретного запаха, который ударил бы мне в нос и обратил на себя внимание своей закономерностью. Рик приближался. У меня появилось чувство, что если я просто останусь на месте и спрошу, в чем дело, то меня вытолкают вон, поэтому я решила поискать укромное местечко. И не нашла. Ни подсобок, ни шкафов. Я посмотрела вверх, в темноту. В пяти метрах над своей головой я увидела потолок, выкрашенный в черный цвет, открытую систему труб, провода и крепления. Пантере понравилась большая труба, и в голове возник образ огромной древесной ветки, на которой так приятно лежать в ожидании неосмотрительной добычи. Я, вероятно, смогла бы достать до этой трубы, если бы прыгнула с барной стойки.

Со скоростью Пантеры я выскочила из тени и сиганула на стойку. Присела на корточки, упершись в поверхность пальцами обоих ног и костяшками одной кисти. Осмотрелась. И заметила небольшой выступ позади бара. Оценив расстояние, прыгнула и ухватилась за пего одной рукой. Повернулась к зеркалу. Почему во всех барах висят зеркала? Чтобы несчастные пьяницы видели свои слезы? А посетители, которые пришли завести знакомства, могли найти подходящего сексуального партнера? Мои пальцы соскользнули, и Пантера отправила мне мысленный шлепок. Палец моей ноги коснулся зеркала, я оттолкнулась, качнувшись, зацепилась за выступ второй рукой и подтянулась вверх. Новое кольцо впилось в палец и ладонь.

Выступ шириной сорок пять сантиметров был покрашен белой краской, чтобы отражать свет крошечных лампочек, которые сейчас не горели. Возле меня кружились комочки пыли, хотя некоторые больше походили на толстых летающих кроликов. Пантера прислала мне образ кролика размером с небольшую машину. «Хороший обед».Усмехнувшись, я развернулась и с комфортом уселась на выступ, скрытый за трубой, вместо того чтобы улечься на ней. С такой выгодной позиции я видела практически все: столы, отгороженную занавесом зону позади сцены для музыкантов, длинную рейку с рядом отдельных ключей за вывеской над кассовым аппаратом. И Рика, входящего в зал. От него знакомо воняло старой сигарой, и я сморщила нос. Запах свежей сигары — это одно, а старой — совсем другое.

— Я здесь, — позвал Антуан, появившийся из задней части клуба. Не из коридора, ведущего к туалетам, а из дальнего угла, из прохода, который я проглядела в ночной темноте и который не было видно из полумрака боковой двери и сверху, с того места над баром, где я сидела. — Приятель Рики, — сказал он, когда мужчины пожали друг другу руку.

Передняя дверь снова открылась. Рик повернулся. Вошла женщина. Ее голову и плечи укутывал шарф, несмотря на жару. Они обменялись взглядом, пока она сворачивала шарф. Я почувствовала ее запах и напряглась. Это была та женщина, которая спала с выродком. К моему изумлению, она показалась мне знакомой, но я не могла вспомнить откуда. Случайно встретила ее на улице? Или на воскресной службе в церкви? Нет, только не с такой скромной элегантностью. Эта женщина обратила бы на себя внимание: светловолосая, изящная, с голубыми глазами и сливочно-персиковой кожей, одетая в шелк, лен и изысканные туфли, вероятно итальянские. Золото с крупными бриллиантами в ушах и на безымянном пальце, на котором надето еще и обручальное кольцо. Замужем. За Риком? Удивление вонзилось в душу ревнивым уколом. И тут же появилась уверенность: она замужем за кем-то другим, не за ним. Ревность растаяла, но осталось неприятное чувство из-за того, что она вообще возникла. На мой вкус Рик был слишком лживым. Слишком хитрым. Слишком… слишком. Как раз поэтому он нравился Пантере. Все эти мысли пронеслись за какое-то мгновение — я едва успела дух перевести.

— Анна, — сказал Антуан, и его каджунский акцент усилился, когда сила, которую он носил, словно вторую кожу, собралась вокруг него и сгустилась. — Хорошо, что ты пришла. Туда, в заднее помещение.

Он запер входную дверь и направился вдоль стены по сумраку к боковой двери, чтобы запереть и ее. Троица исчезла в темноте короткого коридора. Открылась дверь. Послышались голоса. Дверь закрылась. Это было хорошо построенное здание: ураганоустойчивое и звуконепроницаемое. Я не могла ничего разобрать.

Я подумала, не спрыгнуть ли мне и не подслушать ли разговор. Но, судя по тому, как отражался звук, когда открылась дверь в комнату, выхода на улицу там могло и не быть. Мне не хотелось, чтобы меня поймами на чужой территории у замочной скважины. Я соскользнула вниз, тихонько приземлившись на барную стойку вместе с несколькими пыльными кроликами, которых я смахнула на пол по пути к стойке с ключами. Я поблагодарила про себя милого человека, прицепившего бирку к каждому из них, и покинула клуб, прихватив один из трех ключей от боковой двери. Я понадеялась, что никто не заметит пропажи.

И только оказавшись на улице с украденным ключом в кармане, я подумала, что в ресторане, возможно, имелись камеры наблюдения. Камеры, которые зафиксировали мой прыжок к выступу. Не вполне свойственное человеку движение. Но я отмела последовавшие за ним предположением тревоги. Встреча в «Ройял Моджо Блюз Компани» была тайной. Поэтому вряд ли камеры включили, чтобы никто не мог узнать, кто туда приходил и кто оттуда уходил. Я практически не сомневалась в своей правоте.

Уже на полпути к дому я вспомнила, где видела Анну. В «Таймс-Пикаюн». Она была женой мэра. Да, интересная ситуация. Рик, мэр и выродок спали с одной и той же женщиной. Черт возьми, да как она выносила вонь упыря?

Когда стало смеркаться, я вернулась в дом, сняла украшения, потную и пыльную одежду, взяла четыре стейка и ожерелье из когтей пантеры. Вынесла все во двор. Ночь еще не вступила в свои права, но я обернулась.

Голодная.Ела мертвую корову. Потянулась. Легла на согретом солнцем камне, в боку урчало. Морду положила на камень, усы топорщились от удовольствия. Замурлыкала. Закат расцветил небо всеми оттенками пурпурного. На теплый камень брызнул дождь, немного намочив шкуру. В дождь запахи усиливаются. Плесень, река, рыба, коровья кровь, собаки, кошки. Добыча.

Выбежала поиграть мышка, оставляя следы на грязи. Я стала дышать тише. Наблюдала, как она мечется среди камней. Глаза полуприкрыты. Ленивая и довольная. После еды неплохо было бы развлечься. Но скоро на охоту. Глупо растрачивать силы на мышь. Повеселиться я еще успею…