Безумец нападал не только на людей, но ведь все слетевшие с катушек вампиры в каждом из известных мне случаев пили исключительно людскую кровь. Здесь же без вести пропал по крайней мере один вампир — из-за исчезновения этой женщины Кейти рыдала от горя. Потом он пришел за Кейти. Вероятно, были и другие. Или… этот выродок был не таким уж и сумасшедшим? Может, печень ему нужна по состоянию здоровья? В человеческой крови, которой он питался, недоставало нужных ему веществ и ему требовались богатые кровью органы, такие как печень, чтобы чувствовать себя нормально? Вероятно, органы вампиров подходили для этих целей лучше человеческих. Из-за этого он сделался пожирателем печени из легенды? Чушь какая-то. Конечно, нет. В его сложном запахе точно угадывался след вампира. Следовательно, он вампир.

Образ выродка вспыхнул в голове. ПоедаетКейти. Как хищный зверь, вцепившийся в жертву, разрывающий ее внутренности. Верхние и нижние клыки. Пантера молчала, хотя я знала, что она не дремлет. И соглашается со мной. Она сама так ела: сначала печень, сердце, почки, легкие. Сначаланаиболее богатые белком, жиром и минеральными веществами части. Значит, он невампир?

В конце концов я должна была признать, что не знаю, за кем охочусь. Я втянула ноздрями запахи оживающего города, начинавшего утренние дела, спешащего на учебу и работу. Я мчалась за летящим по улицам запахом преследуемого солнцем безумца. Если я не потеряю его, то найду место, где он собирается залечь сегодня. Возможно, его главное логово. И разделаюсь с чертовым отродьем. Заберу вознаграждение. И уеду отсюда подальше.

Запах безумца продолжал меняться, становился насыщеннее. Я вспомнила Лео, когда он прилетел, опаленный солнцем, — запах поджаренного мяса примешался к его обычному аромату перца, миндаля и папируса. С одной стороны, благодаря насыщенному, горячему запаху следить за безумцем стало легче, с другой — труднее. Запахи жареного бекона и колбасы на завтрак наполняли воздух, забивая теплое, мясное зловоние выродка. Человеческим носом мне не слишком хорошо удавалось различать запахи, поэтому я ехала и осторожно дышала ртом. Запах свихнувшегося вампира изменялся и теперь стал похож на запах лакрицы, только нежнее. Скорее, на фундук.

Сладкие ноты душистой зубровки. От этой мысли я замедлила ход, втянула воздух носом и ртом, пытаясь найти его запах и выделить его из смеси городской и речной вони. Зубровка душистая. Одна из наиболее любимых моим народом ритуальных трав. Я вспомнила его окровавленное лицо, увиденное мельком, орлиный подбородок и нос. Да. Цалагийи.Эта мысль вихрем поднялась из глубин моего подсознания. Возможно, он чироки, обращенный вампиром. Вероятно, я преследую существо, похожее на меня.

Я направила мотоцикл к обочине, остановилась, поставила ноги на тротуар для равновесия. Закрыла глаза. Втянула запах, напрягла память и все рецепторы. Зверь внутри насторожился и приготовился, его когти вонзались в мой мозг. Зубровка…

Я опустила забрало шлема. Дала полный газ. За ним.

Запах проникал под шлем и бил в нос, усиливался и сгущался от скорости, пока я неслась по улицам к реке той же дорогой, что и Пантера, преследовавшая его от места убийства проститутки. Тот же самый маршрут. «Жертва»,— прошептала Пантера, представляя звериную тропу через низкий, потрепанный кустарник. Пожиратель печени направлялся домой той же дорогой.

Зверь в моей голове встал на дыбы, когда мы с ревом пронеслись над рекой, мимо затора на «шоссе 90», по Большому Новоорлеанскому мосту. Миссисипи была похожа на громадную спящую змею, грязно-коричневая и спокойная. А потом на середине моста запах выродка исчез. Просто полностью испарился. Движение становилось интенсивнее. Ветер с реки усиливался. Времени, чтобы вновь найти его, оставалось немного.

Будь я в машине, тогда пиши пропало. На мотоцикле с большей маневренностью я перестраивалась из одного ряда в другой, нарушая все правила подряд, продвигалась к дальнему берегу, но запах поймать по-прежнему не могла. Затем какое-то время ушло на поворот, потому что дорога перешла в забитую машинами магистраль Вестбанк. Когда я оказалась здесь в обличье Пантеры, часа пик не было и мне удалось спокойно прокатиться на крыше грузовика.

В поисках запаха я два раза проехала по мосту, обнюхала несколько съездов с главной магистрали и несколько небольших ответвлений. Он мог спрыгнуть с магистрали вниз на землю в любой момент. Или, если уж на то пошло, с моста в реку. Пантера просигнализировала мне образом горного льва с мордой, опущенной к земле.

— Искать запах в воздухе — пустая трата времени, — согласилась я. Подогнала мотоцикл к обочине, заглушила мотор, опустила ноги на землю, подняла забрало шлема и резко сняла очки. Какая досада!

Пантера послала мне еще один образ: на этот раз — куча дерьма. А потом и третий: кора, ободранная с дерева когтями или оленьими рогами. А затем еще один: большая кошка, присев на задние лапы и выпрямив передние, распределяет пахучие выделения параанальных желез на куче листьев и веток.

— Территория. Думаешь, я смогу найти его, если буду охотиться на его территории? В помеченных им местах? Но люди не метят территорию, и вампиры, насколько я знаю, тоже.

Пантера ответила мне картинкой «Девочек Кейти». Никаких вывесок в окнах, неонового света, только номер дома из меди на двери. А я и не обратила особого внимания. Зато у меня возникла идея. Использовать для слежки то, что выродок делает, имеет, и то, чем он является, — метки, которые он может даже и не осознавать в качестве таковых. Попался! Можно будет начать с жилища Эгги Одно Перо и парильни. Закрепив сделанный из колец ошейник и другую защиту, я оказалась в полной боеготовности.

Эгги должна была услышать мотоцикл, медленно ехавший по дороге. Шум мотора в любом случае скрыть не удалось бы. Я ожидала увидеть ее на пороге, но нет.

Позвонила. В доме было тихо, доносилось только мерное жужжание разных бытовых приборов и кондиционера и еще запах бекона. Переплетающийся с тухлым зловонием выродка. Пантера насторожилась. Я почувствовала, как она открыла пасть и обнажила клыки. Безумец прошел мимо дома. Его кожа, наверное, дымилась, если верить запаху жареного мяса. Он опережал рассвет всего лишь на пару секунд. Запах жареного сделал из него вампира. Он оставлял улики тут и там, пытаясь сбить с толку.

Обладая большой скоростью, он двигался быстрее, чем любая из моих жертв. Мне хотелось избежать ненужных формальностей и, не спрашивая разрешения, устремиться за дом вслед за запахом. Горячее рвение переполняло меня, сердце лихорадочно стучало. Выродокблизко. Лес за домом Эгги — не просто охотничьи угодья. Где-то там находится его логово.

Внутри дома раздался звук шагов. Открыв дверь, Эгги отступила назад от неожиданности, выбросив одну руку вперед, как будто хотела отразить удар. Может, ее напугал «бенелли» у меня за спиной. Или выражение моего лица.

— Все в порядке, — успокоила я.

Она перестала пятиться назад и сглотнула, один кулак прижат к сердцу, чтобы вернуть равновесие.

— Что тебе нужно? — спросила она, голос немного дрожал.

«Что тебе нужно?»Вместо «входи».Она держала дверь одной рукой, преграждая мне путь.

Я покачала головой. На вежливые расшаркивания со старейшинами не было времени.

— Вампир-выродок пробежал через ваш двор. Мне нужно… — Я замолчала, понимая, что могу все испортить. Вместо этого я спросила: — Могу лия поохотиться на вашей земле за домом?

Она осмотрела меня и успокоилась, как делали, по моим воспоминаниям, старики: расслабила мышцы лица и плечи, одна рука на двери все еще преграждает мне, другая по-прежнему сомкнута в неплотно сжатый кулак на груди — защитный жест. Воспоминания стали медленно появляться из подсознания, туманные и смутные: старая-престарая женщина с теми же движениями. На мгновение мне показалось, что воспоминание всплыло со всей ясностью, прежде чем растаять, как тонкое облачко дыма. Как давно? Как давно это было реальностью?