— Я с радостью порежу себя на ленточки, если только смогу быть с нею рядом.

— Интересненько, — она прислонилась бедром к туалетному столику, постукивая ногтями по мраморной поверхности. — Ты явно побеседовал с Царем Дурья Башка. Что именно он тебе сказал?

Уильям наклонился вперед, прислушиваясь.

Рейес передал разговор, слово в слово, не заботясь о том, что ему тщательно внимают.

— И как он воспринял новость о картинах Даники?

— Разгневался, полагаю. Что если он никогда не вернет ее мне? — внезапно колени его подогнулись, и он упал на пол. Остался сидеть, выжидая. — Проклятье. Не думал, что когда-либо буду так слаб.

— Что ж, в теперешнем состоянии ты не доказал ничего, кроме слабости, — она подняла руку и постучала ногтями по своему подбородку. — Он сказал, что орды демонов ищут ее. Возможно, тебе стоит, типа, сразиться с ними. Перебить всех.

— На войну с ними уйдут столетия, — встрял Уильям.

— Ага, но чего-чего, а времени у него достаточно. Боженька, — она закатила глаза, — ниспошли мне мудрости, вроде так? Если не хочешь делать этого… — добавила она для Рейеса.

— Не хочу.

— Ладно. Как знаешь. Подумаем, подумаем. Должно быть нечто иное. Думай, Анья, думай. Ты тоже, Уилли. Пораскинь мозгами.

Тишина. Часы тишины.

— Может быть, наподдать Крону слегка, — наконец-то предложил Уильям. — Меня бы это убедило в твоей силе.

Анья радостно захлопала в ладоши.

— Вот именно! Победи Крона и ты сразу же положишь конец этой маленькой игре, а также освободишь мир раз и навсегда от его мерзости.

Рейс вытаращил глаза.

— Шутишь? Победить Крона?

После его слов, радость ее поутихла.

— Ты прав. Вероятно, это невозможно. Как ни печально, он — самый могущественный из всех живущих, а ты — нет.

— Я мужчина, который любит, — сумасшедший блеск, родившийся в его глазах, испугал ее. Пойди он против царя Титанов — Люциен будет расстроен. А она не любит, когда Люциен расстраивается.

— Ух, Рейес, малыш, давай соединим наши мыслительные способности и придумаем что-нибудь другое. Что-нибудь…

Если он ее и услышал, то виду не подал. Вскочил на ноги и вылетел из комнаты. Анья ооочень сильно пожалела, что не удержала за зубами свой длиннющий язык.

Наевшись от пуза, Рейс заставил Люциена перенести его на склад, где Даника хранила все свои картины. Ее семья отправилась вместе с ним, чтобы помочь. Он был счастлив, что Ловцы не опередили его в этом.

С каждым часом пока он рылся в стопках холстов, его решительность вернуть Данику возрастала. Хотя Крон более не являлся ему, Рейес чувствовал на себе глаз бога, настойчивый, пристальный, выжидающий появления загадочной картины.

Но Рейес не дал ему этого. Пока. После той ночи на крыше он перестал просматривать детские записи Даники. Как бы ему ни хотелось увидеть их опять, он знал, что так будет лучше.

— Еще совсем чуть-чуть, ангел, а потом мы будем вместе. Клянусь.

Эти слова он произнес уже сотню раз. Ей. Себе. Ее семья уже перестала удивленно качать головами, когда он это делал.

Джинджер сложила руки вместе.

— Не могу даже представить себе кошмары, с которыми приходилось иметь дело моей сестренке.

Тинка обняла ее за талию. Красивая пара: сияющие волосы песочного цвета, румяные щеки. Даника должна быть здесь, рядом с ними.

Демон Боли согласно прорычал.

— Она сильнее, чем я когда-либо представляла себе, — продолжила Джинджер, рассматривая стопки холстов. — И более талантливая художница. То есть я знала, что она талантлива, но не представляла насколько.

Слезы лились из зеленых глаз Тинки, таких похожих на глаза Даники, что его сердце хотело выпрыгнуть из груди каждый раз, когда он смотрел в них.

— Не думала, что вынудила свою доченьку прятать это на складе. Им место в галерее. Они очаровательны, правда?

Как и сама Даника.

— Да.

Мэллори вытащила пакет из своей сумочки и предложила ему половинку сандвича с ореховым маслом.

— Перед нашим… отъездом, твоя подруга Анья сказала, что мы должны помогать тебе восстанавливать силы.

Он благодарно принял его и съел в два укуса, наслаждаясь продуманностью ее жеста. Семья Даники — не говоря о самой Анье — кажется, простила ему его прегрешения.

— Когда Даника вернется к нам, она будет получать радость от своих картин. В этом я вам клянусь.

— Я так хотела ненавидеть тебя, — со вздохом проговорила Джинджер.

Его губы изогнулись. Язык искусства Даники восхищал его, напоминая о возлюбленной.

Рейес гадал, неужели все будет напоминать ему о Данике. Он не возражал против напоминаний, они нравились ему, но еще немного и он не выдержит, утонув в несчастье вдали от нее.

— Что именно мы ищем? — внезапно оказавшись рядом, спросила Тинка.

— Спроси у Мэллори, — только и сказал он, не желая прекращать свой поиск ради пояснений. Он не сдастся. Если потребуется, он до последнего вздоха будет искать ее.

— Ищите картины, связанные с Кроном, царем Титанов, и отставляйте в сторону, чтобы Рейес их изучил. И пока не спросили, Крон высокий, с густыми серебряными волосами и бородой, и всегда одет в белую тогу.

Один из портретов, на котором были красочно изображены ангелы и демоны, жизнь и смерть, кровь и улыбки, привлек внимание воина. Как и Джинджер, он был восхищен тем, чего его возлюбленной пришлось насмотреться за свою недолгую жизнь. Еще сильнее его восхищало то, что, невзирая на этот груз, она цвела, являясь решительной, но нежной воительницей, которую он имел счастье познать.

Наконец-то он отыскал четыре картины с изображением Крона. Сердце пустилось вскачь. На некоторых бог вышагивал по тюремной камере, пламя лизало стены, и дым наполнял воздух. На других, он боролся за освобождение, убивая с филигранной точностью, используя свою косу, которая удлинялась и удлинялась, чтобы забрать головы его врагов.

Почему Крон пришел к Рейесу без косы? Побоялся, что воспользуется ею, а потом будет жалеть? Если дело в этом — в чем Рейес сильно сомневался — это должно означать, что Крону он нужен живым. Возможно, царь готов пойти ради этого на обмен. За жизнь Даники? Как-то Анья упоминала, что даже боги связаны законами компромиссов и причинно-следственными условиями.

Рейес нахмурился, выбрасывая эти мысли из головы. На время. Они были не так важны, как спасение его возлюбленной. Вернулся к картинам: на первой Крон загонял группку дрожащих богов в камеру, которую ранее занимал сам. Этих богов некогда охранял Рейес. Рассматривая их сейчас, он ощутил приступ позабытой преданности. На лице Крона была написана холодная целеустремленность. Он явно желал убить их, но сильнее этого хотел заставить страдать, как страдал сам.

Рейес еще несколько часов размышлял над картинами Даники. Женщины приносили ему еду, но сохраняли молчание, будто чувствуя, что ему нужно сконцентрироваться. В конце концов, он осмотрел все до одного холсты.

Рейес не нашел то, что искал — уничтожила ли его Даника? Спрятала в другом месте? — но получил ценную информацию и начал обдумывать факты.

Крон ненавидел заточение. И сделает что угодно, лишь бы избежать его.

Он предпочел месть абсолютной безопасности, поскольку Олимпийцы больше никогда не смогли бы бросить ему вызов, если бы он убил их. Вместо этого он заточил их, отобрав у Аньи ее самое большое богатство, чтобы обеспечить надежность тюрьмы Тартара.

Его коса могла удлиняться так же, как и когти Рейеса.

В придачу ко всему этому на первой картине Рейес видел… его рот раскрылся, когда ответ к этой головоломке наконец-то родился в его сознании. Он вскочил на ноги, практически задыхаясь от изумления. Улыбка впервые за все эти дни засияла на его лице.

— Что? — одновременно спросили его женщины.

— Я знаю, что должен сделать.

Все, что ему оставалось — придумать, как попасть на небеса.

— Мне так не хватает тебя, ангел.

Прошло время, но ответа он так и не получил.