— Не делай себе больно, Даника, — произнес Рейес так же сердито, как и она.

— Смешные слова ты говоришь. В прошлый раз ты запугивал меня. Утверждал, что я умру, если ты найдешь меня. Что ж, ты нашел меня.

Он наклонился к ней, его глаза внезапно заглянули в самые потайные уголки ее души. Темные, знойные, словно высеченные из оникса радужки, казалось, жили своей жизнью.

— Да, я говорил это. Но с тех пор я доказал, что не могу причинить тебе ни малейшего вреда.

И это правда. Будь он проклят. Ее чувства к нему смягчились, и она ничего не могла с этим поделать.

«Отвернись. Он вновь подавляет твою волю, заставляет менять мысли. Разрушает тебя». Девушка уставилась на ступеньку под ногами. Пушистый красный ковер словно поджидал ее, такой плотный, что она вряд ли смогла бы продавить его до мраморного пола под ним.

— Твои друзья все еще хотят моей смерти.

— Хотят? — мужчина рассмеялся, но звук его смеха не понравился Данике. — Нет. Никто не желает твоей смерти, но они сделают то, что должны.

— А они должны убить меня?

Теперь он замолчал.

— А ты? — настаивала она. — Ты им позволишь?

Новый вздох.

— Разве я хоть раз причинил тебе вред?

Нет.

— Что ты знаешь про мою семью, Рейес? Моя бабушка… — она умолкла, почти давясь словами, — пропала более двух недель назад.

Рейес взял ее за руку, переплетя ее пальцы со своими.

Всхлипнув, она отняла руку.

— Мы же договорились. Никаких прикосновений.

Его кожа слишком горяча, а ее тело слишком чувствительно. От этого секундного контакта ее прожгло до мозга костей. Соски тут же затвердели.

— Я не знаю, что с твоей бабушкой, но я… знаю кое-кого, кто знает.

Даника засмеялась таким же отвратительным смехом, как и ранее сам Рейес.

— Ага. Точно.

— Я правду говорю. Не стал бы я врать в таком вопросе.

Серьезность его тона не убедила ее. Сами слова сделали это. Трижды она спорила с ним, и он ни разу не солгал, не приукрасил правду. Он всегда говорил прямо, пусть и причиняя этим боль. Живот девушки свело от слабой надежды… и страха. Что она узнает, посетив эту безымянную личность? Что ее мать, сестра и бабушка живы-здоровы или что они умерли в ужасных муках?

— Отведи меня.

Приказ. Она повернулась к нему лицом, грудь против его груди. Их дыхания смешались, теплые и мятные. Она глубоко вдохнула. Так глубоко, что испугалась, не стал ли он частью ее.

Он с самого начала был частью тебя.

Нет. Я отказываюсь верить в это.

— Я не отведу тебя к нему, но допрошу его ради тебя.

— Черта с два, — ей захотелось схватить Рейеса за плечи и встряхнуть, но она наверняка знала, что одно единственное прикосновение к нему лишит ее силы воли. — Я пойду с тобой.

— Я… — он потер тыльную сторону шеи. — Нет.

— Ты не отговоришь меня и обещаю, что будет драка, если ты попытаешься удержать меня.

Длинный усталый вздох.

— Ладно. Но сначала ты поешь. Ты едва на ногах держишься.

Он окинул ее спокойным, лишенным всяких эмоций взглядом.

— Я должна знать, что с ними. Мне кусок в горло не полезет, пока этого не произойдет.

Он покачал головой прежде, чем девушка успела договорить.

— Это не обсуждается. Ты поешь, примешь душ, и только тогда мы пойдем.

— Не указывай, что мне делать! Я не та глупышка, которую ты взял в плен в прошлый раз. Я не буду покорно слушаться тебя.

— Ты такой видела себя раньше? Покорной?

Она недоверчиво взглянула на него.

— А ты нет?

— Нет. Я видел сильную, гордую женщину, которая сделает все необходимое для спокойствия и благополучия своей семьи.

Не реагируй. Не смей реагировать.

— Я была слаба и испугана. Теперь я знаю, как защитить себя.

Огонь в ее голосе практически приглашал его узнать это из первых рук. Глупо с ее стороны, поскольку сил у нее сейчас, как у новорожденного. Но пусть знает, что она сможет дать сдачи, посмей он обидеть ее.

Он понимающе кивнул, но задумчивое выражение его лица не изменилось.

— Я слышал о смертном, которого ты убила.

"Смертный", — сказал он, мгновенно напомнив о существующей меж ними пропасти из отличий. Затем в ее голове завертелись черные и красные вспышки, в ушах раздался болезненный всхлип, асфальт оцарапал ее ладони и колени… удар карандашом, эхом прокатился предсмертный вдох, и ей стало плевать на различия меж ними. Она просто хотела, чтобы Рейес забрал ее в безопасное место.

— Даника.

Почему-то просто произнеся ее имя своим хриплым голосом, он был способен вырвать ее из омута ненавистных воспоминаний. Девушка сглотнула и тряхнула головой.

— Я не сожалею о том, что сделала.

Она надеялась, что говорит правду, поскольку сейчас вряд ли могла быть уверена в своих ощущениях.

— Я рад.

Конечно же… стоп. Он сказал, что рад?

— Почему?

— Он хотел причинить тебе вред. Ты просто оборонялась. Мне бы очень хотелось оказаться там в ту минуту.

— Ну, я не достаточно хорошо защищалась, — горько произнесла она, потом чертыхнулась. Вспоминать последующие события и проведенное у Ловцов время вряд ли назовешь мудрым ходом. Кроме того у нее есть задание поважней. — Откуда ты узнал о том, что случилось? Уже выдан ордер на мой арест?

Она говорила так тихо, что сама едва различала свой голос, но он немедленно ответил.

— Никакого ордера. Никто не знает. Но то, что я собираюсь рассказать тебе, Даника, нельзя больше говорить никому. Ты ненавидишь нас. И не без причины. Потому делиться с тобой важной информацией весьма глупо с моей стороны. И все же я хочу, чтобы ты знала, почему мы сделали то, что сделали.

Внезапно ей стало страшно сделать новый вдох, или остановить его, или позволить ему продолжать. Какими ужасными секретами он собирается с ней поделиться? Приходилось ли ему приносить в жертву девственниц при свете полной луны? Была ли она следующей? Что ж, срочное сообщение. Она не девственница.

Он глубоко вдохнул, чрезвычайно медленно выдохнул. Отвел глаза.

— Я говорил тебе, что живущие здесь воины — не люди. Однако я не уточнил, что каждый из нас одержим… хм… демоном, — в голосе его звучал стыд. — Люциен — помнишь его? — одержим духом Смерти. Он приходит, когда вы, смертные, умираете.

"Знаю", — едва не выпалила девушка, но успела прикусить язык. Разве что Стефано сказал, что они превратились демонов, а не то, что они просто одержимы ними. Все же плечи ее опустились от зародившегося в душе облегчения. Забавно, что его признание принесло ей облегчение. Теперь ей не придется скрывать свое знание.

"Что ты делаешь?" — завопил внутренний голос. — "Он не знает, что тебе все известно, и пусть так и будет"

Облегчение весьма неуместно. Потому…как же ей отреагировать на подобное признание? Смехом? Воплями?

— Демоны, — судорожно пытаясь вдохнуть, произнесла она. Что же еще ей сказать?

— Да.

— Я… я подозревала, — сказала она, выбрав полуправду. — В прошлый раз я видела необъяснимые вещи. Сверхъестественные вещи.

Он кивнул, и ее облегчение возросло в два раза.

— Я не хочу, чтоб ты боялась нас, — сказал он. — Мы демоны, да, но мы не причиним тебе вреда. Не более того, что уже натворили, — добавил он.

Не очень похоже на обещание утешения, но ей в любом случае хотелось узнать его, может быть, даже сознаться, зачем она здесь, чтобы он решил эту проблему за нее. Дуреха. Насколько нежным станет Рейес, узнав правду? Что она здесь затем, чтобы разузнать про него все возможное, чтобы потом эту информацию использовать против него. Ты делаешь это ради своей семьи. Не забывай.

— Я не видела его в ту ночь.

Опять облокотившись, чтобы создать между ними дистанцию, Рейес с любопытством осмотрел ее.

— Не видела кого?

— Люциена. Когда умер тот человек, я не заметила Люциена, — вопросы роились в ее голове с такой же скоростью, как тепло Рейеса покидало ее тело, оставляя ее замерзать и дрожать. — Ты сказал, что он был там и видел, что я сделала.