Это почувствовал Голливуд — и дрогнул. Студия «Голдвин» предложила ей главную роль в новой версии фильма «Огненный шар», снятого еще в 1941 году. Тогда роль стриптизерки сыграла Барбара Стенвик. Режиссер Херб Росс, который за три года до этого отверг кандидатуру Мадонны на роль Лори Сингер в нашумевшем фильме «Закусив удила», теперь настойчиво приглашал ее сняться в своем новом фильме. Кинокомпания «Тачстоун Пикчерс» также охотилась за Мадонной и чуть не подписала с нею контракт на съемки в фильме «Безжалостные люди». Мадонна подумывала сняться в фильме Рея Стака о жизни Либби Холман, сентиментальной певицы 1930-х годов, судимой и оправданной по обвинению в убийстве мужа, а потом много лет боровшейся с привычкой к спиртному. «Очень волнующая роль, — застенчиво говорила Мадонна. — В Голливуде, похоже для меня все складывается хорошо, но мне бы хотелось снимать собственные фильмы». На самом же деле она уже работала с супружеским дуэтом Эшфорд и Симпсон над проектом мюзикла «Третий калач» стоимостью в 15 миллионов долларов для «Уорнер Бразерс». Весь июнь Мадонна делила свое время между Бобби Мартинесом в Нью-Йорке и Пенном, который вот уже два месяца работал в Теннеси со своим братом Крисом Пенном и Кристофером Уолкеном над фильмом «Лицом к лицу». На выходные она инкогнито прилетала в Нэшвилл и прямо из аэропорта направлялась в номер Пенна в отеле «Максвелл Хаус». Как раз во время одного из таких свиданий Мадонна навела Пенна на мысль о женитьбе. Воскресным утром 17 июня голая Мадонна прыгала на гостиничной койке как на батуте, что, вероятно, входило в комплекс ее утренней гимнастики, как вдруг, вспоминает она, «я увидела то самое выражение в его глазах. Он делал мне предложение, хотя и молчал. У меня было такое чувство, словно я знаю, о чем он думает, и читаю его мысли». Она перестала прыгать и сказала Пенну: «О чем ты сейчас думаешь, так я согласна». Пенн понял намек и сделал ей предложение. Мадонна, как обещала, ответила «да». После этого они оделись и понеслись через дорогу в магазин-закусочную «7-11», открытую круглосуточно, где купили себе на завтрак леденцов, чем и отпраздновали помолвку. Позже они постоянно спорили о том, кто же все-таки первым сделал предложение. Мадонна улетела назад в Лос-Анджелес, где у нее была пяти-комнатная квартира в доме на Голливудском холме, под знаменитым названием-вывеской «Голливуд»; за квартиру она платила 1.350 долларов в месяц. С тех пор, как Мадонна переехала в Нью-Йорк, у нее не было машины, теперь, имея в кармане калифорнийские права, она доставила себе удовольствие, купив за 44 тысячи долларов двухместный спортивный «Мерседес» темно-синего цвета. Пластиночный магнат Дэвид Геффен узнал от нее о помолвке с Шоном Пенном на одном из приемов, какие устраивал в своем особняке на побережье. «Мадонна» — остроумно заметил бисексуальный Геффен. -А я-то ради тебя собирался заделаться гетеросексуалом".
За неделю новость о помолвке просочилась в прессу. Агент Мадонны по связям с прессой Лиз Розенберг, которую Мадонна усадила в кресло вице-президента «Уорнер Рекордз», подтвердила, что самая невероятная пара со времен Элизабет Тейлор и Ричарда Бертона намерена сочетаться браком в следующем месяце. Эта новость застала врасплох даже самых близких друзей Мадонны. Мартин Бергойн услышал об этом по радио и сразу же позвонил Эрике Белл. «Когда Мартин сказал мне, я просто потеряла дар речи и только и смогла выдавить — „что?!“-вспоминает Белл. — Она ни одной живой душе на сказала о своем намерении выйти за Пенна. Даже его родители ничего не знали, пока не посмотрели новости по телевизору». Экс — любовники Мадонны также были ошарашены. Марк Кейминс рассказывает: «Когда мы с „Мармеладом“ узнали, что Мадонна выходит за Пенна, мы просто расхохотались. То есть, именно этого и следовало от нее ожидать — что она едет в Голливуд и выходит там за какого-нибудь сукина сына. Но самое смешное было то, что Пенн — самый настоящий псих и мы это знали». Пресса только и делала, что бубнила о их очевидной несовместимости. Чтобы выжить на этом свете, Мадонне больше шумихи и рекламы требовался разве что кислород, тогда как Пенн избегал представителей прессы. Однако он весело пригрозил журналистке, что обдаст ее струей мочи из водяного пистолета. Однако старинные друзья Мадонны искренне за нее волновались. Пенн, не скрывавший своей непримиримой ненависти к гомосексуалистам, нажил себе смертельных врагов в лице почти всех нью-йоркских знакомых Мадонны, как «голубых», так и нормальных. Джонно Дайнелл вспоминает: «Он мог запросто подойти к Мартину и ляпнуть: „Привет, гомик“. Или она с кем-нибудь разговаривает, а он ей орет: „Это еще, что за педрило?“ К ней было лучше не подходить, если он рядом. Он просто подонок, самый но, скажу вам, меня просто выворачивало, когда он обзывал ее друзей гомиками и педиками. Его ненавидели все». Белл считает, что истинная причина этой ненависти к гомосексуалистам кроется в зависти. «Шон ревновал Мадонну к ее „голубым“ друзьям, особенно к Мартину. Отношения между ними были чем-то совершенно особенным и в некотором смысле гораздо более глубокими, чем она могла бы иметь с любым гетеросексуальным мужчиной». Спустя несколько лет Мадонна сама признавалась, что ее отношения с гомосексуалистами были «самыми дружескими». «К ним относятся как к выродкам, и это вызывает во мне сочувствие. А с другой стороны, я считаю, что большинство гомосексуалов, благодаря женскому в их натуре, способны чувствовать мир несравненно более остро, чем дано гетеросексуалом. На мой взгляд, они полноценные люди, и большинство гетеросексуалов, которых я знаю, уступают им в этом».
Белл гораздо больше встревожило внезапное увлечение Мадонны агрессивностью Пенна, о которой распространялась пресса. Мадонна защищала своего жениха: «Я чувствую, что Шон похож на моих братьев. Они были отвязными неуправляемыми — поджигали подвалы, били камнями в окнах стекла.». У Пенна садистские наклонности проявились еще в школе. Рассказывают, что однажды он с дружком, надев лыжные маски, привязали другого ученика к дереву, облили с ног до головы водой из канистры из-под бензина и бросили в онемевшего от ужаса юношу зажженную спичку. Пенн хвастался Мадонне:" Парня с тех пор ка подменили". В Лос-Анджелесе и Нью-Йорке Пенн частенько носил с собой оружие, когда выезжал в город: с его подачи Мадонна тоже начала увлекаться стрельбой по мишеням. Как-то раз Пенн похвастался Мадонне, что однажды в пылу спора выстрелом сбил часы с руки Элизабет МакГоверн. Мадонна тут же отзвонила Белл, дабы поделиться услышанным. "Ей это казалось очень забавным, -вспоминает Белл. -Я сказала: «Девочка, ты не спятила? Он же просто чокнутый». Мы все твердили ей: «Брось его, он не в своем уме, он псих». В добавление ко всему, по свидетельству Белл, «Пенн гонял на машине как стопроцентный маньяк. Я боялась, что даже если они никого не пристрелят, то обязательно грохнется с ней с какого-нибудь обрыва». Опасениям суждено было отчасти сбыться всего через несколько дней в Нэшвиле, где Мадонна и Пенн проводили очередной насыщенный уик-энд в отеле «Максвелл Хаус». Пенну досаждали слухи о том, что Мадонна якобы беременна, и когда они получили от кого-то букет из воздушных шариков и открытку с надписью «Шон и Мадонна, поздравляем вас, папочка и мамочка», он взорвался. На следующий день Мадонна как всегда отправилась делать утреннюю пробежку вокруг отеля. Пенн выглянул из окна и, заметив подозрительную машину, отправился выяснять, в чем тут дело. В машине находились два независимых журналиста, Иен Маркем-Смит и Лоренс Коттрелл, командированные из лондонской «Сан». Когда Мадонна после пробежки возвращалась в отель, журналисты вылезли из машины и хотели сфотографировать певицу. Пенн подобрал с земли огромный булыжник и направился к ним. «Не сметь снимать! — заорал он. — Только попробуйте меня щелкнуть — я вам этим вот камнем все кости переломаю!» Свидетель Лори Малренин рассказывает: «Он орал во всю глодку, лицо у него сделалось красным как свекла. Он смахивал на готовую вот-вот взорваться бомбу». То, что произошло потом, описывает Коттрелл: «Мы поинтересовались, а в чем собственно дело. Он подошел ближе, со всей силы швырнул камень и угодил мне в поясницу. После чего выхватил у меня фотоаппарат и принялся им меня избивать, так что камера вышла из строя. Мне было ужасно больно, но он не останавливался. Он методично бил меня как настоящий сумасшедший — словно окончательно спятил. Я никогда не видел выражения такой лютой злобы на лице у человека». Уложив Коттрелла на землю, Пенн взялся за второго журналиста — принялся бить его кулаками по лицу. Маркем-Смит вспоминает: «Он напал на нас как бешеный зверь или смерч». Коттреллу удалось сделать несколько снимков Пенна, обрабатывающего кулаками журналиста, но Пенн это заметил и со всей силы запустил в Коттрелла еще одним камнем, метя в голову. Репортер увернулся, и камень угодил ему в ту же многострадальную спину. После этого Пенн снова принялся топтать ногами фотоаппараты. Мадонна, прикрыв от репортеров лицо бейсбольной кепочкой, краем глаза наблюдала побоище. «За все это время, — говорит Коттрелл, — она не проронила ни слова. Она просто стояла и смотрела, как он орудует камнями». Кое-как доковыляв до машины, журналисты поехали в полицейский участок и заявили о случившемся. Вечером того же дня местный полицейский Томас Нелсон арестовал Пенна в отеле и отвез в участок, где было зарегистрировано два проступка: угроза насилием и оскорбление действием. Пенну грозило 500 долларов штрафа и/или год тюрьмы по каждому обвинению. Доставленный в ночной суд, он предстал перед уполномоченным Биллом Норрисом, который спросил Пенна, понимает ли тот, в чем его обвиняют. Пенн сказал: «Ага». Норрис отпустил его под залог в тысячу долларов. На самом деле Коттрелл и Маркем-Смит всего и хотели, что услышать от них пару слов о предстоящей свадьбе и сделать «один-единственный снимок счастливой пары».
