Бип.

— Снова твоя мама. Забыла сказать: брось же наконец курить. Отвратительная привычка. Уверена, она не слишком полезна для твоей оспы, или какой еще жуткий вирус ты там подхватила. В любом случае я не собираюсь весь день сидеть и разговаривать с бездушной машиной. Пойду в церковь и поставлю свечки за всех нас.

Бип.

— Эми, я слышу твой голос? Звонит папа…

Папа? Он не набирал мой номер ни разу за двадцать пять лет.

— Я бы хотел тебя кое с кем познакомить. Это очень важно. Я встречался недавно с одной леди… Не могу сейчас говорить. Мама шныряет где-то рядом, а мне хотелось бы все сохранить в тайне. Позвони, когда будет минутка.

Невероятно. Он хочет, чтобы я познакомилась с его проклятой…

Бип.

— Эми, это Мэри. Звоню тебе из телефонной будки на станции «Пиккадилли». Пришлось примкнуть к группе японских туристов, надеюсь, тебе удастся хоть что-нибудь услышать. Ну так вот, сначала хорошие новости. Я уладила… Извините, молодой человек, я разговариваю по телефону. Отвали, ладно? Ну так где я остановилась? Ах да, проблема. Мне удалось ее уладить. По крайней мере на какое-то время… А теперь приготовься услышать плохую новость. Завтра в «Мейл» напечатают, что Шоко Лад живет в Северном Лондоне. Бог знает, откуда им удалось раздобыть информацию. Но точно знаю, что твой вонючий шантажист не распускал язык, и даже Джейкобсон не знает твоего адреса. Хорошо, что им неизвестно твое имя. Но, даже несмотря на это, в «Мейл» намерены напечатать огромную статью о тебе. Полагаю, хотят вынудить Шоко Лад раскрыть карты. Ты непременно должна…

Бип.

— Проклятый автоответчик всегда оставляет так мало времени. Хотела попросить, чтобы ты срочно связалась со мной. Как я подозреваю, скоро грянет настоящий взрыв.

Бип.

— Здравствуйте, Дэвид Докинс из семейной похоронной службы «Данстон и Докинс».

Что-что? Наверное, ошиблись номером… По крайней мере очень надеюсь.

— …приношу извинение за беспокойство в столь сложное для вас время. Однако у меня есть несколько вопросов по поводу приготовления к похоронам вашей прабабушки…

Уф! Слава Богу, у меня нет ни одной прабабушки. Удалить. Проклятие, слишком сюрреалистично.

Бип.

— А-а-а! Ты видела «Мейл»? Как они узнали, черт возьми, где ты живешь? Неудивительно, что тебе приходится скрываться. Мама сойдет с ума, когда прочитает статью. Она всегда с подозрением относилась к району Крауч-Энд. Позвони мне как можно скорее.

Бип.

— И я по-прежнему хочу поговорить с тобой насчет папы и Дэна…

Кто такой Дэн? Ах да, бойфренд.

Бип.

— Черт возьми, Эми, что происходит? Я позвонила домой, все просто с ума посходили. Говорила с папой. Он сказал, мамы нет дома, но я слышала звук разбивающихся тарелок. Ты рассказала им о книге? Или об Энте, оказавшемся священником-педофилом? Позвони мне как можно скорее, я напугана до смерти.

— Здравствуйте… Снова Дэвид Докинс. Мои извинения, но по недосмотру я забыл указать, что гроб в упаковке «Восторг вечности» сделан из отборного тикового дерева, выращенного в экологически чистом лесу, и…

«Уходи отсюда!»

Бип.

— Эми, это твой отец…

Опять?

— Пожалуйста, постарайся не слишком волноваться, но твою мать… арестовали.

— Лиза, где она? — спросила я.

— Все еще в полицейском участке. Отец пошел туда, чтобы попытаться взять ее на поруки. Эми, проклятие, где ты была?

— В Нью-Йорке, — ответила я, — вернулась лишь полчаса назад.

— Полетела в Нью-Йорк с ветряной оспой?

— Нет, конечно же, нет. — Такты прогуливала? В Нью-Йорке? Навестила Энта?

— Он здесь. Расплачивается за такси.

— Думаю, лучше тебе сказать ему, пусть он поскорее уезжает обратно в Америку, прежде чем мама вернется домой. Не думаю, что она захочет его видеть.

В этот самый момент в гостиную в доме родителей вошел Энт.

— Ну так что она натворила? — спросил он беспечно. — Забыла заплатить за кабельные каналы?

— Если бы, — сказала Лиза. — Она рисовала граффити на двери церкви Девы Марии в Финчли.

— Черт, — пробормотала я, — что же она написала?

— «Гореть вам в аду, гомики-свя…»

— И что же это означает?

— Думаю, она хотела написать «священники», но копы забрали ее прежде, чем мама успела довести дело до конца… Можете наконец рассказать, что происходит? Мы с папой никак ничего не поймем.

Мы рассказали Лизе о мамином звонке в «Семинарию».

— Господи Иисусе, Эми, если бы ты проявила силу воли во время воскресного обеда и рассказала правду, ничего такого бы не произошло, — злобно фыркнула Лиза.

— Нет, Лиза, если бы я рассказала правду, то уже была бы мертва, а ты бы ждала, когда начнется судебное разбирательство по делу об убийстве. Ты только посмотри, как она отреагировала на такую мелочь. Подумаешь, мой друг оказался гомосексуалистом.

— Мелочь? Вообще-то он выступил еще и в роли ее личного приходского священника, а все благодаря тебе и твоей глупости.

— Лиза, сейчас этим не поможешь, — мягко сказал Энт, пытаясь разрядить ситуацию.

— Отвали, Энт! — завопила Лиза. — Ты ничуть не лучше. Почему, черт возьми, ты пошел на поводу у этой психопатки?

— Погоди-ка минутку, Лиза! — закричала я. — Какого черта я пошла на поводу у тебя? Начать с того, что если бы я никогда не продала права на свою книгу…

— Знаешь что? — перебила меня Лиза. — Мне плевать, достаточно с меня сумасшедшей семейки. Утрясайте неприятности вдвоем.

Она развернулась и вылетела из комнаты, а через пару секунд мы услышали, как хлопнула входная дверь. Итак, теперь мы с Энтом остались одни.

— Хорошенькое начало, — протянул Энт. — Хочешь, я сделаю нам по чашечке чаю?

Я не ответила, поскольку заметила вчерашний номер «Мейл» на кофейном столике: «Королева порно живет на окраине Лондона». Я взяла его в руки и проглядела статью. Как и сказала в своем сообщении Мэри, они пока еще не знали моего имени, зато теперь у них было описание внешности. Я оказалась «скромной шатенкой за двадцать», которая живет в «Крауч-Энде, в остальном вполне респектабельном районе Северного Лондона».

— Ну и наглость — назвать тебя скромной! — произнес Энт, заглядывая мне через плечо.

Я не могла говорить, потому что испытывала абсолютно новое ощущение. Танцоры «Риверданса», которые взяли заслуженный отпуск, пока я ездила в Нью-Йорк, вернулись. Они снова начали активные действия в моем желудке, но на сей раз, очевидно, абсолютно спятили, решив заменить набойки на ботинках на каблуки-шпильки.

— Откуда, черт возьми, они это взяли? — наконец удалось мне прошептать.

— Почему бы не заподозрить меня, Эми? Или твоего агента? А может быть, это Лиза? Кажется, она разозлилась не на шутку.

Я покачала головой.

— Тогда, видимо, твой шантажист причастен к этому.

— Мэри сказала, она о нем позаботилась. А даже если это не так, разве бы он не предоставил газетам больше информации, чем просто описание внешности?

— Твой издатель? — предположил Энт.

— Он даже не знает моего имени, не говоря уж о том, где я живу.

Я напрягла память и попыталась вспомнить каждое слово, произнесенное во время нашей встречи. Может быть, какая-та фраза и вылетела из моей памяти, но сейчас у меня никаких идей нет.

— Он бы никогда так не поступил. Зачем рисковать и срывать сделку? Нет, он не стал бы тебя выдавать, — сказал Энт. А потом прижал меня к себе и крепко обнял, потому что я, конечно же, разрыдалась.

— Давай вернемся в Нью-Йорк, — сквозь всхлипывания пробормотала я.

Как же я на самом деле этого хотела! Оружие, беспорядочные перестрелки и притоны Нью-Йорка не имеют значения, там все-таки намного спокойнее.

— Убежать не удастся, — мягко произнес Энт.

И он прав, разумеется. Ведь я услышала звук открывающейся входной двери. Судя по всему, папа вернулся домой вместе с заключенной.

— Черт возьми, Энт, тебе нельзя здесь оставаться, — прошипела я.