— Это же бессмыслица! — буркнул Заратан. — Анна спросил про Врата, а Иаков сказал про Сына Человеческого, грядущего с облаками небесными.

— Вполне осмысленно, — сказал Варнава, — если ты вспомнишь, что Господь наш сказал Каиафе почти то же самое перед распятием: «Узришь Сына Человеческого одесную Господа, грядущего с облаками небесными».

— Но Господь наш цитировал Книгу пророка Даниила. Какое отношение это имеет к вопросу о Вратах?

Кир перебросил повод лошади из одной руки в другую и хмуро посмотрел на Варнаву.

— Ты хочешь сказать, что, цитируя своего брата, Иаков отказался отвечать. Точно так же, как брат его отказался отвечать Каиафе?

— Да, думаю, Иаков, по сути, дал ему понять: «Я буду отвечать тебе не более того, чем это делал мой брат».

Варнава приумолк.

— И за это они убили его, — закончил он.

— Если только он имел в виду именно это, — сказала Калай.

— Да, хотя мы не можем сказать наверняка. Но именно это пришло мне в голову, — ответил Варнава. — На самом деле я…

— У меня другая версия, — сказала Калай.

Мужчины посмотрели на нее с удивлением.

— Имя Иисуса по-еврейски произносилось как Иешуа, — продолжила она. — А слово «Иешуах» по-еврейски означает «спасение». Эти два слова очень похоже произносятся, а при написании вообще могут выглядеть одинаково. Возможно, Хегесипп просто не понял этого различия.

Варнава задумчиво почесал бороду.

— Значит, ты думаешь, что, возможно, первосвященник Анна спрашивал Иакова о Вратах спасения? Не исключено, хотя я с трудом могу поверить, что иудейский первосвященник станет спрашивать про такое. Он определенно должен был считать, что сам хорошо знает путь к спасению и что этот путь не связан с Иешуа, братом Иакова.

— Точно, — ответила Калай. — Но существует вероятность того, что позднее христиане сами вложили такие слова в уста иудейского первосвященника.

— Да, это так, — кивнув, согласился Варнава. При работе с древними текстами он не раз наталкивался на подобные случаи, особенно в Евангелиях. — Это вполне возможно.

Заратан скривился. Немыслимо: Варнава фактически соглашается с Калай, что столь мерзкий домысел допустим.

— Как умер Иаков? — спросил он.

Варнава представил себе сцену смерти, уже далеко не в первый раз в жизни. Он словно слышал крики учеников Иакова, находившихся у подножия Храмовой горы.

— Во Втором Откровении Иакова говорилось, что они низвергли его с Храма, затем подобрали, избили дубинами и снова бросили на землю. Положив ему на грудь огромный камень, осыпали бранью, а потом заставили встать и вырыть яму. Заполнив ее землей ему по пояс, они забили его камнями до смерти. Согласно преданию, он был похоронен в семейном склепе где-то в окрестностях Иерусалима. [60]

Долгое время в ночи был слышен лишь тихий цокот конских подков, эхом отдававшийся по пустыне.

— И это все, что нам известно о Вратах? — спросил Кир. — Ведь члены «Оккультум лапидем» должны были снова и снова пытаться разобраться в этом.

— О да. Но без какого-либо успеха.

— Еврейское слово «шаар», которым называют ворота, имеет множество других значений, — заметила Калай.

— Да, — согласился Варнава. — Но «ворота», похоже, подходит больше других.

Калай презрительно посмотрела на него.

— «Шаар» может означать отверстие, вход, дверь, ограду и проход.

— Возможно, дверь к Иешуа, — сказал Варнава, шумно выдохнув. — Вероятно, это слово вообще имеет теологическое значение. Но меня всегда занимал вопрос, не имеет ли оно отношения к одним из врат Храма.

— Таким, как Красные ворота? — спросил Заратан.

Варнава кивнул.

— Возможно, Вратами Иешуа названы те врата, через которые Господь наш вошел в город в тот день, когда изгнал менял из Храма.

— А что это были за ворота?

— Восточные. Затем он пошел на юг, к Храмовой горе через врата Хулды. Но я никогда не слышал, чтобы их когда-нибудь называли Вратами Иешуа.

Вдалеке послышался рев ослов. Все в тревоге посмотрели на запад. На горизонте виднелись верхушки деревьев. Возможно, там находился оазис. В тишине ночи звуки разносились по пустыне очень далеко.

— Так зачем же епископу Меридию искать эти Врата? — спросил Кир.

— Не знаю, — ответил Варнава и снова потер глаза.

У него болели ноги, ведь он уже многие годы не садился в седло.

— Церковные ученые столетиями пытались разгадать смысл этих слов, но не достигли особых успехов.

— Иаков возглавил церковь в Иерусалиме после смерти Иешуа, — сказал Кир. — А кто стал следующим главой общины после убийства Иакова?

— Апостолы выбрали главным Симона, брата Иешуа.

— Интересно, — пробормотал Заратан.

— Что?

— Когда погиб Иаков, Петр еще был жив. Почему новым главой общины не выбрали его? В Евангелии от Матфея Господь говорит, что Петр обретет «ключи от Царствия», и при этом никто из оставшихся в живых апостолов не желал видеть его главным?

— Подозреваю, что Господь наш не имел в виду власть земную, говоря о «ключах от Царствия». Думаю, он говорил о том, что Петру будут дарованы духовные силы, чтобы обрести Царствие Божие внутри себя самого. Не забывай, что Господь наш в Евангелии от Фомы, главе третьей, говорит: «Царствие и внутри тебя, и вне тебя. Познав себя, будете познаны и поймете, что вы дети Отца живого».

— Значит, Господь наш не намеревался сделать Петра главой церкви?

Варнава пожал плечами.

— Документы подтверждают, что после того, как Симон был распят по приказу императора Траяна в сто шестом году, главенство в христианском движении перешло к последнему из выживших братьев Господа Иуде, которому уже было за девяносто.

— Значит, новую религию возглавляли четыре брата один за другим? — спросил Кир.

— Да, а его сестры Мариам и Саломия, по всей видимости, также играли значительную роль, пока не были выслежены и убиты по приказу самых высоких чинов римской администрации Палестины. Но документальных свидетельств этому не сохранилось.

Некоторое время они ехали дальше в молчании. Варнава видел, что губы Кира шевелятся, повторяя слова «Врата Иешуа».

— Если мы сможем ехать с такой же скоростью до завтрашнего вечера, то доберемся до деревни Газа, — сказал Варнава. — Неподалеку живет человек, который, возможно, сможет помочь нам.

Осторожно, чтобы не разбудить спящего рядом с ней мужчину, Марьям встает и, замотавшись в поношенный гиматий, куда-то идет, тщательно обходя других спящих, вповалку лежащих на полу.

Когда она выходит наружу, в прохладный воздух ночи, я осторожно иду вслед за ней, беспокоясь о том, чтобы ничего не случилось.

На пологих холмах пляшут отблески масляных светильников, горящих в домах Бет-Ани. Ночной городок так прекрасен, что замирает сердце. Звучат флейты и пара колокольчиков, эти звуки разносятся прохладным ночным ветерком.

Я спускаюсь с холма вслед за ней. Камни мостовой под ногами гладкие, как лед.

Марьям смотрит в окна домов. Наверное, она про себя повторяет имена всех живущих здесь, каждого ребенка, даже каждой собаки и козы. Она прожила здесь всю свою жизнь, [61] кроме пары лет, когда работала в Тарихее, будучи известным парикмахером у богатых людей. Именно поэтому многие до сих пор называют ее Мегаддела, парикмахер. [62]

Марьям сворачивает на другую улицу и идет, опустив голову, будто потерявшись где-то в глубинах себя.

Я иду следом.

В Тарихее она жила в роскоши, но большая часть ее денег теперь потрачена на поддержку общины. Иешуа, хотя, подозреваю, ее это не слишком беспокоит. Иешуа сказал нам, что Царствие уже почти на пороге. Вскоре ни деньги, ни положение в обществе никому не понадобятся. Бог вернется в Сион, укрепит народ Свой, освободит Израиль и обновит мир. Изгнание закончится.