Значит, Натан приехал, чтобы увезти ее от Тирлоха.

— Так, может, мне лучше остаться здесь? — спросила она.

— Нет, — сурово отрезал Натан, — я не допущу, чтобы моя сестра работала прислугой. Ты вернешься домой.

— Поезжай, — сказала Мойра.

Плезанс, которая собиралась возразить брату, поперхнулась словами. Хорошенькое личико девочки было спокойно сосредоточенным, и это означало, что у Мойры «предчувствие». Как всегда в таких случаях, по спине Плезанс пробежал холодок. Однако на этот раз к ее благоговейному трепету примешивалась обида. Похоже, Мойра ее выпроваживает?

— Мойра, ты хочешь, чтобы я уехала?

— Ты должна это сделать. Я люблю тебя, Плезанс. Я никогда никого не любила, кроме Тирлоха. Ну и Джейка. А сейчас я люблю еще и тебя. Поезжай. Так будет лучше — я чувствую. Я совершенно уверена: тебе надо стать свободной. Поезжай домой со своим братом Натаном.

Плезанс знала, что Мойра права, но сердце по-прежнему ныло от боли. Конечно, будет лучше, если они с Тирлохом уладят свои отношения на равных — как свободный мужчина и свободная женщина. Возможно, избавившись от любых принуждений, они придут к какому-то взаимопониманию.

Или он ее просто отпустит.

— Подожди немного, Натан. Я соберу вещи.

— Хорошо. — Он встал, улыбнувшись сестре и Мойре. — А я пока схожу за лошадьми. Я спрятал их в молодом леске у дороги, недалеко отсюда. Я не знал, как меня здесь примут, поэтому решил на всякий случай прийти налегке. Я скоро вернусь.

Как только Натан ушел, Плезанс начала укладывать свои скромные пожитки. Мойра тоже занялась своими вещами: они решили, что до возвращения Тирлоха она поживет у старого Джейка. Коров и лошадей можно пока попасти на его участке. Плезанс оставила Тирлоху записку. Это было труднее всего. Побоявшись дать волю своим чувствам, она не стала умолять его, чтобы он приехал за ней, и в конце концов просто сообщила, куда уезжает и где найти Мойру. Слова получились холодными и чужими, но лучших она не придумала.

— Вы уезжаете?

Старый Джейк удивленно смотрел на Плезанс, не веря своим ушам.

— Да. Мой брат Натан заплатил за меня штраф, так что теперь я свободная женщина.

— Это к лучшему, Джейк. — Мойра взяла старика за руку, выйдя на шаткое парадное крыльцо его хижины. — Это к лучшему.

— Ничего не понимаю, будь я трижды проклят! Ну ладно, не важно. Счастливого пути! Наше недолгое соседство доставило мне истинное удовольствие.

— Мне тоже, Джейк. Спасибо за все, до свидания. — Она чмокнула его в щеку. — До свидания, Мойра. — Плезанс на мгновение крепко обняла девочку. — Так не хочется от вас уезжать! Ты уверена…

— Ты должна уехать, — перебила ее Мойра. — Это не навсегда, поверь мне. У меня сильное предчувствие.

Плезанс пристально посмотрела в глаза девочки, иу нее немного отлегло от души, истерзанной страхами и печалью.

— Сильное, говоришь?

— Да, очень сильное. Береги себя, Плезанс.

Мойра поцеловала ее в щеку.

Плезанс и Натан запрыгнули на лошадей и поскакали к дороге.

— Проклятие, — пробормотал Джейк, глядя им вслед, — Тирлоху это не понравится.

— Конечно, нет. — Мойра медленно улыбнулась, когда Джейк обернулся к ней, и в его стариковских глазах забрезжила догадка. — Совсем не понравится.

Оба от души расхохотались.

Плезанс вздохнула. Первый день поездки подходил к концу, и они с Натаном остановились переночевать в довольно уютной гостинице. Это удивило ее: когда Тирлох вез ее сюда, они ни разу не воспользовались услугами постоялого двора. Выходит, он нарочно избегал таких мест? Впрочем, возможно, у него просто не было денег… Еда, которую она задумчиво перекладывала вилкой в тарелке, выглядела вкусной и здоровой. Надо наслаждаться удобствами, пока есть такая возможность. Скоро начнутся совсем дикие места, и только ближе к Вустеру запахнет цивилизацией. Пройдет еще немало времени, прежде чем дорога в западную глухомань станет такой же накатанной и заселенной, как дорога в Бостон. Но Плезанс владело одно желание — броситься в конюшню, оседлать свою лошадь и вернуться в дом Тирлоха. Она жалела, что уехала, так и не дождавшись его возвращения.

— Ты любишь этого человека?

Вздрогнув, Плезанс взглянула на брата. Первым ее порывом было сказать «нет», но в зеленовато-голубых глазах Натана светилось столько сочувствия, что она не стала кривить душой.

— Да, люблю.

— Человека, который выдвинул против тебя ложные обвинения и заставил пойти к нему в услужение?

— Это не совсем так. Тирлох думал, что родители спасут меня от скандала, который раздула Петиция. Он хотел меня немножко припугнуть, только и всего. Я больно ущемила его самолюбие, отвергнув его ухаживания, и он воспользовался возможностью мне отомстить. Не слишком похвально с его стороны, но и особого греха здесь нет. Многие из нас на его месте поступили бы точно также.

— Возможно. Во всяком случае, нам захотелось бы так поступить.

Она кивнула:

— Конечно, он очень беден. Он всего лишь нуждающийся фермер, который ставит капканы на дичь и охотой добывает себе средства для пропитания.

Натан подавился сидром и уставился на нее как на сумасшедшую. Плезанс нахмурилась:

— В чем дело, Натан?

— Тирлох О'Дун? Бедный? Нуждающийся?

— Ты же сам видел, где и как он живет. Но у него большие возможности, Натан.

— О да, у него и впрямь большие возможности, хотя он уже превзошел ожидания многих.

— Что ты имеешь в виду?

— Этот парень очень богат. Назови любую отрасль промышленности, которую позволяет нам развивать малышка Англия, и ни в одной из них не обошлось без вмешательства Тирлоха О'Дуна. У него такой широкий размах и такие хорошие инвестиции, что он мог бы десять раз купить все мое состояние.

— Нет, — слабо возразила Плезанс, чувствуя, как по спине побежал холодок. — Ты видел, где он живет. Разве стал бы он ютиться в жалком доме на краю земли, будь он таким богатым, как ты говоришь?

— Это земля его родителей. Когда девочка осталась одна, он решил жить вместе с ней. Но у него есть целая бригада юристов, которые распоряжаются почти всеми его делами. Вероятно, он остался там ради нее, потому что в цивилизованном месте ее бы не приняли. Он ничего тебе об этом не рассказывал?

— Ни слова. Ты уверен?

Она не хотела верить, что Тирлох ей лгал.

— Совершенно уверен. Я вернулся в Вустер в начале зимы и поэтому не мог сразу за тобой поехать. Но разумеется, я сильно переживал за тебя и решил хотя бы выяснить, что за человек тебя увез. В этом мне очень помогли наш бостонский адвокат и Корбин Маттиас. Узнав, кто такой Тирлох О'Дун, я немного успокоился — слава Богу, ты живешь не в какой-нибудь хижине с тупым дикарем-охотником, одетым в шкуры. Но меня взбесило, что человек, который легко мог нанять себе двадцать служанок, принудил тебя к рабскому труду.

Плезанс уставилась на свои руки, огрубевшие от изнурительной многомесячной работы. С тех пор как она влюбилась в Тирлоха, их вид ни разу не вызывал у нее возмущения. Теперь же ее мозолистые руки были молчаливым свидетельством его обмана — вернее, той правды, которую он от нее скрыл.

Думая, что Тирлох беден, она усердно трудилась, пытаясь доказать, что из нее получится работящая хозяйка, которая охотно поможет ему строить хорошую жизнь. А оказывается, у него уже были средства, необходимые для хорошей жизни… Плезанс чувствовала себя полной дурой.

— Отец тоже не знал о его богатстве? — спросила она.

— Нет.

— Я так и думала. Иначе он подсунул бы ему Летицию. Но он выбрал Джона, потому что думал, что тот богаче.

— Тирлох О'Дун в сто раз богаче Джона Мартина. Кстати, Джон с Легацией поженились несколько недель назад.

— Бедняга Джон, вероятно, решил жениться на ней как можно скорее, чтобы она перестала ему докучать. Значит, ты не сказал отцу о богатстве Тирлоха?

— Нет. Зачем? Чтобы раздуть очередной скандал? — Он нахмурился, увидев, что она по-прежнему сидит, тупо глядя на руки. — Что с тобой? Ты расстроилась? Я не хотел тебя огорчать, но, мне кажется, ты должна знать правду. Это всегда лучше.