Когда Тирлох придвинулся ближе и обнял ее за плечи, она улыбнулась и положила голову ему на грудь. За зиму он стал более ласковым, и ей это очень нравилось. Жаль только, что все эти объятия, поцелуи и прикосновения рук не сопровождались словами. Она боялась строить планы на будущее, полагаясь лишь на его поведение, не подкрепленное никакими обязательствами. «В конце концов Тирлох, и с Мойрой очень ласков, однако он не стесняясь говорит сестре о том, что ее любит», — в досаде подумала Плезанс, и ее безоблачное настроение начало улетучиваться с пугающей быстротой.
«Да что это я? — спохватилась она. — Такой чудесный день! Тирлох нежно и мило за мной ухаживает. Я ем вкусный ленч, сижу на красивой лесной поляне и отдыхаю от работы. Стоит ли портить момент невеселыми мыслями? Конечно, глупо обманывать саму себя, но ничего страшного не случится, если я на время забуду горькую правду».
— Весна не только время, когда девушки становятся дерзкими, — тихо проговорил Тирлох, медленно поглаживая толстую косу на ее стройной спине.
Подняв глаза на пару резвящихся белок, Плезанс невольно усмехнулась и протянула:
— Это я знаю.
Он посмотрел на белок, которые предавались брачному ритуалу, и засмеялся:
— Да, это прямо носится в воздухе. — Оставив без внимания ее осуждающий взгляд, он принялся расплетать ей косу. — Весной открывается новый сезон охоты.
— Охоты? — Она невольно вздрогнула. — Может, хватит гоняться за бедными зверюшками? Ты когда-нибудь дашь им отдохнуть?
— Они отдыхали всю зиму. — Он ухмыльнулся в ответ на ее презрительное фырканье. — Да, после того как ты сюда приехала, мне страшно не везло на охоте, но так было не всегда. Будь я суеверным, я бы решил, что ты спугнула мою удачу.
— Не смешно. — «Тем более что иногда мне тоже так кажется», — мысленно добавила она. — Я думала, что охота как средство существования утратила свое значение. По-моему, весна — отличное время, чтобы начать что-то новое, а не продолжать занятие, которое называют торговлей трупами.
Она испуганно напряглась, внимательно всматриваясь в его лицо. Может, он рассердился и сейчас язвительно укажет ей на ее место служанки, тем самым испортив приятный пикник? Только этого не хватало! За всю зиму она ни разу не услышала от него подобных упреков, но сомневалась, что они безвозвратно канули в прошлое.
— Ты права, — сказал Тирлох после долгого размышления. — Торговля мехом в этих краях — умирающий бизнес. Ктому же у меня нет желания уезжать еще дальше от цивилизации, а это придется сделать, если я буду продолжать свое занятие.
— И все-таки ты опять собираешься на охоту?
— Да. Я заключил сделку с одним человеком в Вустере на определенное количество шкурок. Я не потеряю в деньгах, если не смогу добыть столько, сколько он просит: он заплатит за каждую шкурку, которую я ему привезу, по действующему тарифу. Однако он обещал мне приличное вознаграждение, если я продам ему всю оговоренную партию. Попытаюсь еще раз выполнить этот заказ, а потом буду заниматься только земледелием.
Плезанс вспомнила, что охотников называют неугомонным племенем людей, которым не сидится на месте.
— Ты уверен, что хочешь этого? Будешь ли ты счастлив?
— Тебе так хочется, чтобы я был счастлив, милая Плезанс?
Он ласково поцеловал ее в щеку.
Это было сказано таким нежным, проникновенным и глубоким голосом, что Плезанс задрожала от восторга. Она напряженно выпрямила спину, боясь поддаться его чарам и ляпнуть что-нибудь лишнее. Он задал опасный вопрос. Как бы она на него ни ответила, он легко угадает ее настоящие чувства, о которых ему не стоит знать. Она решила вообще не говорить на эту тему, сделав вид, что приняла его слова за шутку.
— Если ты собираешься стать фермером, тебе надо расчистить поле побольше.
Тирлох нахмурился, почувствовав, что она нарочно ушла от ответа. Плезанс научилась ловко увиливать в сторону, если речь заходила о ее душевных переживаниях, пусть даже самых мелких. Конечно, он сам в этом виноват, но как теперь исправить положение? Тирлох мысленно пожал плечами. Он знал наверняка только одно: чем ближе становился день ее отъезда в Вустер, тем больше ему хотелось, чтобы она осталась с ним.
Впрочем, смешно ждать от нее откровенности, когда он понятия не имеет, что творится в его собственном сердце. Он просто боится туда как следует заглянуть… боится, потому что все время думает: «А вдруг она опять меня отвергнет?»
Он должен раскрыть ей глаза на некоторые вещи. Если она узнает о них сама, в их отношениях может возникнуть трещина, которую ему вряд ли потом удастся устранить. Однако Тирлох колебался. Сначала он не хотел ей ничего рассказывать, потому что был обижен, зол и не совсем доверял ей. Но все это ушло, когда он узнал ее лучше и понял, что зря называл ее избалованной и бездушной лентяйкой. Но сейчас, когда он к ней привязался и задумался о совместной жизни, у него появились иные причины для молчания. Он хотел, чтобы она осталась с ним потому, что испытывает к нему нежные чувства, а не потому, что он богат.
И потом, она еще не рассказала ему всю правду о себе — прежде всего, почему она отказала ему в Вустере. Теперь он знал, что настоящая Плезанс не похожа на ту надменную леди, которая с презрением отвергла его ухаживания.
Какие причины заставили ее так жестоко с ним обойтись? Порой ему хотелось схватить ее за плечи, посмотреть прямо в глаза и потребовать объяснений, но его останавливал страх. При всех своих стараниях он не мог убедить себя в том, что нынешние любовные отношения с Плезанс — достаточный реванш за ее бессердечный поступок.
— Тирлох? — Плезанс улыбнулась, когда он вздрогнул от неожиданности. — Ты с головой ушел в свои мысли. Обдумывал, какой работой будешь заниматься?
Тирлох не сразу вспомнил, о чем они говорили до этого. Здравый смысл подсказывал ему, что сейчас самое время открыть ей правду о его финансовом положении. Он может до конца своих дней сидеть на парадном крыльце и вырезать из дерева свистульки, при этом ему хватит средств, чтобы прокормить и себя, и будущую большую семью. Но Тирлох решил молчать. В конце концов, откуда она узнает про его состояние? Мойра и старый Джейк — единственные, кто в курсе, — поклялись держать язык за зубами. «Нет, — решил Тирлох, — пока подожду, удостоверюсь в чувствах Плезанс, а потом уж поведаю ей, что мои карманы, которые она считает почти пустыми, на самом деле набиты деньгами».
— Да, я буду фермером. Я всегда хотел этим заниматься. Вот почему несколько лет назад я посадил на участке яблони. А еще я собираюсь этой весной выстроить новый дом.
— Новый дом?
Плезанс была заинтригована и одновременно встревожена. Постройка нового дома означает желание осесть на одном месте, и это радует. Но вдруг он возьмет в хозяйки своего будущего жилища не ее, а какую-то другую женщину?
— Тебе он действительно нужен?
— Да. Этот дом тесен, я хочу построить дом побольше.
Он начал нежно покусывать ушко Плезанс и слабо улыбнулся, заметив, как тяжелеют ее веки и туманится взгляд.
— Но вас же всего двое — ты и Мойра.
Плезанс понимала, что обстоятельного разговора не получится, если она не прервет его сладкие поцелуи, дразнившие ей ухо и шею. Но ей было так приятно ощущать тепло его губ, что она не могла этому противиться.
— А еще ты, Плезанс Данстан. — Слегка подтолкнув ее, Тирлох повалил ее на спину, потом ласково накрыл ее послушное тело своим. — Нас трое.
— Но срок моей службы скоро подойдет к концу — до года осталось всего несколько месяцев. Потом я вернусь в Вустер.
— Планы могут измениться, малышка.
Она хотела спросить, что он имеет в виду, но он закрыл ей рот поцелуем — таким упоительно медленным и страстным, что все мысли разом вылетели из ее головы. Она обвила его шею руками и охотно ответила на поцелуй. Плезанс самозабвенно предавалась его ласкам, и только когда по ее обнажившимся плечам прошелся прохладный ветерок, с испугом поняла, что Тирлох расшнуровал и стянул с нее лиф платья. Лишь дуновение ветра напомнило ей о том, где именно они собираются заниматься любовью.
