— Мне не хочется говорить об этом, Мойра. Получается, что я учу тебя одному, а сама делаю совсем другое. Я внушаю тебе правила хорошего поведения, но не подкрепляю их личным примером. Конечно, там, где я жила раньше, мое имя замарали грязью, и это сильно подорвало мои жизненные убеждения, однако я не могу списать всю вину на обстоятельства моего прошлого. Просто я оказалась слаба, но ты, когда вырастешь, ни в коем случае не должна вести себя так, как я.

— Но я не считаю, что ты ведешь себя плохо. Здесь есть над чем подумать. Я видела, как Тирлох к тебе приставал, Плезанс. У себя дома ты могла бы отдохнуть от его назойливых домогательств, но ты была здесь, в его услужении, и он не дал тебе времени прийти в себя, чтобы сказать «нет».

— Не надо винить Тирлоха, Мойра.

— Да нет, я вовсе не собираюсь его винить, и все же он поступил нехорошо. Ты права, Плезанс. Это непростая тема для разговора. Здесь есть слишком много тонкостей. Просто скажу, что я тебя прекрасно понимаю. Можно быть хорошим человеком и пытаться вести себя так, как принято в добропорядочном обществе, однако это не всегда получается. Как говорит Тирлох, люди есть люди. Среди нас нет ни одного святого.

— Да, и ему ли это не знать? — протянула Плезанс и хитро улыбнулась, когда Мойра засмеялась.

За дневными делами Плезанс поняла, что Мойра не только говорила не по годам мудро, но и совершенно искренне. С ее стороны не будет ни упреков, ни ложных ожиданий, и слава Богу! Облегченно вздохнув, Плезанс послала Мойру за Тирлохом — пусть зовет его к ужину. Если бы девочка осуждала их или подталкивала к свадьбе, жизнь стала бы невыносимой для всех. «Интересно, а задумывается ли Тирлох хоть на минуту о чувствах своей сестры? — спрашивала себя Плезанс, накрывая на стол. — Он утверждает, что да, но это еще не значит, что так оно и есть».

Увидев идущую к нему Мойру, Тирлох положил топор, которым колол дрова для камина. С тех пор как она вернулась, он всячески избегал общения с сестрой, но при этом чувствовал себя довольно глупо и испытывал угрызения совести. По ночам они с Плезанс старались встречаться украдкой, но он не сомневался, что Мойра прекрасно знает об их отношениях. Он часто ловил на себе ее серьезный испытующий взгляд, от которого ему становилось неловко. Тирлох понимал, что должен набраться мужества и поговорить с девочкой. Хватит перекладывать решение всех конфликтов на хрупкие плечи Плезанс.

— Плезанс накрывает на стол, сейчас будем ужинать, — объявила Мойра.

— Сейчас приду, — буркнул Тирлох.

Но Мойра не собиралась уходить.

— Ты должен жениться на Плезанс.

Схватив свои инструменты, он метнул в сестру прищуренный взгляд и быстро пошел к сараю.

— Это она так сказала?

Мойра побежала за ним, стараясь не отставать от широкого шага брата.

— Нет. Она сказала, что нет такого закона, который обязал бы тебя жениться.

— Она права.

Пока он убирал вещи в сарай, Мойра ходила за ним по пятам и говорила дальше:

— Я слышала, что мужчина обязан жениться на женщине, которую соблазнил. Говорят, это будет честный поступок. Но если Плезанс — девушка легкого поведения…

Тирлох резко обернулся к сестре. Ее невинные глазки не вызвали в нем доверия.

— Легкого поведения? Девочкам нельзя говорить такие вещи.

— Джейк сказал, что так называют девушку из таверны, которую легко уложить в постель.

— Но тебе этого повторять не следует. И потом, Плезанс не такая девушка. Совсем не такая.

— Значит, она хорошая женщина?

— Да. И не смей говорить о ней плохо!

— Я никогда не буду говорить о ней плохо. И все-таки как насчет чести?

— Проклятая честь! — Тирлох размашисто вышел из сарая, сердито взглянул на сестру, которая неотступно следовала за ним, и запер дверь. — Прекрати, Мойра. Ты слишком мала, чтобы играть в эти игры.

Она пожала плечами:

— Если она не проститутка, значит, она хорошая женщина. И значит, ты должен на ней жениться.

Тирлох вздохнул и, вдруг избавившись от своего раздражения, прислонился к двери сарая.

— Так сказали бы в деревне.

— Но ты не хочешь на ней жениться.

— Нет.

— Она говорит, что ты не заставлял ее с тобой спать.

То, что Плезанс так подробно обсуждала этот вопрос с Мойрой, почти не удивило Тирлоха. В глубине души он подозревал, что она будет использовать девочку для того, чтобы заставить его на ней жениться. И он ждал с ее стороны какого-то коварства, но его не было и в помине. Теперь к его подозрениям частенько примешивалось чувство вины. Плезанс вела себя совсем не так, как он ожидал. Однако он по-прежнему держался настороже. Интуиция подсказывала ему, что сейчас любой ее отпор или предательство станут для него ударом, на фоне которого ее вустерское вероломство покажется всего лишь мелким проступком. Осознание этого вызывало в нем попеременно то тревогу, то досаду.

— Это правда. Ее должность служанки никак не связана с остальным, — сказал он.

— И ты можешь вот так четко разграничить ваши жизни?

— Да. Могу и буду это делать.

— Почему ты не хочешь на ней жениться? И не смотри на меня так сердито! Я задала справедливый вопрос.

— Не думаю, что она будет хорошей женой, — изрек Тирлох, хотя внутренний голос громко укорял его во лжи.

— Скажите, пожалуйста! Плезанс выполняет все обязанности жены, и, на мой взгляд, делает это очень неплохо.

— И все же она здесь совсем недавно. Да, сейчас она все делает хорошо, но кто знает, что будет дальше?

— Ты ей не доверяешь? Но почему?

— Она такая же, как ее родственники. Капризная избалованная дочка богачей. Когда я впервые ее увидел, я решил, что это как раз то, что надо. Мне показалось, что она другая. Но очень скоро она доказала, как сильно я в ней ошибся, и холодно указала мне на дверь. Как видно, она сочла какого-то бедного захолустного фермера недостойным своей особы. — Он поднял руку, когда Мойра попыталась возразить. — Мы оба знаем, что я тоже человек с достатком, однако Плезанс этого не знала и не знает до сих пор. А я не собираюсь раскрывать ей глаза.

Он пошел к дому, считая разговор законченным. Мойра поспешила за ним.

— Если Плезанс так похожа на своих родственников, почему же они от нее отвернулись?

Тирлох зашагал чуть медленнее, и она поняла, что выиграла одно очко своим доводом.

— Ты всегда говорил мне, что люди хотят иметь дело только с привычными вещами, — продолжила девочка, — что люди отворачиваются от меня, потому что я не такая, как они. Может быть, родные Плезанс отвернулись от нее, потому что она совсем на них не похожа. И может быть, она, как ты говоришь, холодно указала тебе на дверь вовсе не потому, что ты ей не понравился, а потому, что обстоятельства вынудили ее так поступить. Ты всегда говорил мне, что у всякой медали есть две стороны. Так вот мне кажется, что сейчас ты рассматриваешь только одну сторону медали.

— А мне кажется, что ты слишком много болтаешь.

Они подошли к дому, и теперь Плезанс могла их услышать, поэтому Мойра не ответила на сердитое замечание брата. Молча пожав плечами, она вошла в дом, а Тирлох остался умываться на крыльце. В душе она твердо решила: Тирлох и Плезанс созданы друг для друга, однако думала, что ее слова были недостаточно убедительны, чтобы брат вслед за ней пришел к такому же выводу. Ну что ж, по крайней мере, как она надеялась, он хотя бы задумается над этим вопросом.

Когда Мойра захлопнула за собой дверь, Тирлох нахмурился. Стоя перед умывальным столом, он налил в большой таз воду из тяжелого глиняного кувшина и закатал рукава. Он совершил серьезную ошибку в воспитании сестры. Нельзя было обращался с ней как с равной, нельзя было, потакая ее пытливому уму, слишком по-взрослому говорить с ней о людях и о жизни. Вот и получил — теперь девчонка считает себя вправе поучать старших!

Сняв с настенного крючка мягкое полотенце, он принялся вытирать лицо и руки. Его вновь поразили сообразительность и почти пугающая интуиция Мойры. Иногда словам девочки не хватало той зрелости, которая присутствовала в ее мыслях, но на этот раз она объяснилась вполне доходчиво. Тирлох вздохнул. Его младшая сестра повторила то, что сказал ему Корбин Маттиас, а к их общему мнению стоило прислушаться.