В последнее время она много раз проделывала этот трюк: Тирлох начинал ее соблазнять, она слабела, он становился настойчивее, она его отталкивала, он сердился, она тоже сердилась и убегала. Безумие — а как еще это можно назвать?

— Эта любопытная старая ворона…

— Кто-кто? — переспросила Плезанс.

— Ворона, большая и черная. Так вот эта любопытная старая ворона пыталась выяснить, не спишь ли ты с Тирлохом, — сказала Мойра, неожиданно прервав молчание, которое они хранили на протяжении всей обратной поездки.

Она спрыгнула с козел, чтобы помочь Плезанс убрать повозку и лошадь.

— Мойра! — Плезанс вспыхнула и мысленно обругала себя за чрезмерную стыдливость. — Ты не должна говорить о таких вещах.

— Почему? Явсе про это знаю. Совсем скоро я стану женщиной. Мне вот-вот исполнится тринадцать лет.

Они вместе выгрузили из повозки покупки и пошли от маленькой конюшни к дому.

— Ну хорошо, говори, раз ты все знаешь, только будь осторожна в выборе собеседника.

— Это что, урок хороших манер?

— Отчасти, да. Кроме того, это поможет тебе сохранить свое доброе имя. Юные девушки не должны говорить о подобных вещах, иначе те, кто их услышит, подумают, что они узнали об этом из личного опыта.

— Но это же несправедливо! Я могу говорить об Италии или Испании, хоть ни разу не была в этих странах.

Плезанс привела Мойру в дом.

— Даже не знаю, как тебе объяснить. Да и вряд ли есть какие-то разумные объяснения. Просто это одно из правил, которые следует неукоснительно соблюдать, потому что бороться с ними себе дороже.

— Вот как?

Мойра и Плезанс торопливо разложили по местам немногочисленные покупки, чтобы приступить к приготовлению ужина.

— Да, и я не советую тебе нарушать эти правила. Доброе имя женщины — большая ценность. Если однажды его потеряешь, то вряд ли уже сумеешь вернуть. Справедливо или нет, но это так. Утратив свое доброе имя, женщина становится изгоем общества и может никогда не найти себе мужа. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

— Примерно понимаю. Из-за Тирлоха ты потеряла свое доброе имя. Вот почему эта старая ворона, не стесняясь, задавала тебе оскорбительные вопросы.

— Я думаю, Мэри Питерсон просто любит задавать вопросы. А что касается моего доброго имени, то моя сестра Летиция безжалостно очернила его еще до того, как я сюда приехала. Она встречалась с мужчиной в городской гостинице, выдавая себя за меня.

Плезанс не стала говорить Мойре, что мужчиной, с которым Петиция встречалась, был Тирлох.

— Потом мне предъявили обвинения, состоялся суд, и я попала сюда. Сомневаюсь, что от моего доброго имени остался хотя бы клочок. Ну хватит об этом! Нам давно пора заняться ужином.

— Как ты думаешь, Тирлох сегодня вернется домой и будет ужинать вместе с нами?

— Откуда мне знать, Мойра? Ну-ну, выше нос! Я уверена, что у твоего брата все в полном порядке.

Плезанс постаралась не выдать голосом собственной тревоги. Тирлох сказал, что уезжает всего на неделю, но его не было уже одиннадцать дней. Мойра начала беспокоиться на восьмой день. На девятый день забеспокоилась и Плезанс, заразившись волнением девочки. Тирлох был не из тех, кто привык опаздывать.

За ужином она изо всех сил старалась отвлечь Мойру от мыслей о продолжительном отсутствии брата, облегченно вздохнула, когда девочка наконец ушла спать. Заперев дом на ночь, Плезанс тоже легла, надеясь, что сумеет заснуть. Чем дольше не возвращался Тирлох, тем труднее ей это удавалось.

Ей показалось, что она только-только закрыла глаза, как кто-то потряс ее за плечо. Через мгновение она узнала бледную Мойру, которая склонилась над ней с мерцающей свечой в руке. Лицо девочки было очень расстроенным, и Плезанс постаралась вырваться из сладкого плена сна.

— В чем дело, Мойра? Тебе нездоровится? — спросила она, с трудом усаживаясь на постели.

— Тирлох.

— Он вернулся? А я ничего не слышала.

Плезанс пошарила рукой в темноте в поисках халата.

— Нет, с ним что-то случилось. Что-то страшное. Я чувствую.

Не понаслышке зная о сильной интуиции Мойры, Плезанс встревожилась, но постаралась говорить спокойно:

— Послушай, Мойра, не надо так волноваться! Понимаю, это трудно, но Тирлох…

— Нет, Плезанс. Пожалуйста, поверь мне! Я отчетливо чувствую. Очень отчетливо!

— Но, милая, что мы можем сделать, даже если твои предчувствия верны? Мы даже не знаем, где он находится.

— Может, поищем его недалеко от дома? Ну пожалуйста! Просто быстренько посмотрим, и все.

Плезанс знала, что должна отказаться, но вместо этого кивнула. Страх девочки был почти паническим. Конечно, опасно бродить по окрестностям ночью, но Плезанс не сомневалась, что Мойра все равно это сделает — с ней или без нее. Будет гораздо лучше, если они пойдут вместе.

Они накинули верхнюю одежду поверх ночных рубашек. Плезанс дала Мойре фонарь, а сама взяла мушкет. Они осторожно выскользнули из дома и принялись обследовать прилегающую территорию, каждый раз выходя на более широкий круг. Плезанс уже собиралась закончить поиски, как вдруг тишину ночи нарушило тихое лошадиное ржание. Они с Мойрой напряглись от страха и волнения.

— Какого черта вы здесь бродите, две глупые женщины? — прохрипел голос — одновременно и чужой и знакомый.

— Тирлох? — прошептала Мойра. — Это ты?

— Я.

Как только всадник появился из темноты, Мойра и Плезанс бросились к нему. Плезанс сразу поняла: случилось что-то ужасное. Тирлох с трудом держался в седле.

— Что произошло?

Даже в тусклом свете фонаря, который подняла Мойра, Плезанс видела, как он бледен.

— Меня подрал медведь.

Тирлох с трудом разжал онемевшие пальцы, судорожно сжимавшие поводья.

— О Боже! Сильно?

— Довольно сильно.

— Ты сможешь добраться до постели, если мы с Мойрой тебе поможем?

— Наверное, смогу.

Отдав Мойре мушкет, Плезанс помогла Тирлоху спешиться, потом обхватила его за талию. Он обнял ее за плечи, и они начали подниматься по ступенькам крыльца. Мойра принялась торопливо распрягать лошадь. Они преодолели всего несколько ступенек, и Тирлох тяжело навалился на Плезанс. Когда они подошли к лестнице, ведущей на чердак, она начала опасаться, что не сумеет довести его до верхней площадки. Если он до сих пор не упал, то только благодаря ее поддержке.

В этот момент вернулась Мойра. Девочка закрыла дверь на засов и поспешила на помощь Плезанс. Им вдвоем удалось дотащить Тирлоха до его комнаты и уложить на кровать.

Он уже терял сознание. Мойра пошла за горячей водой, бинтами и прочими необходимыми вещами, а Плезанс начала его раздевать. Когда его раны полностью обнажились, она с трудом сохранила спокойствие. Огромные когти медведя оставили длинный глубокий след на груди Тирлоха и несколько царапин поменьше на руках, плечах и спине. Она сорвала грязные, заскорузлые от крови полоски ткани, которыми он перевязал себя. Тирлох очнулся от боли. Тут в спальню вернулась Мойра. Она принесла все, что просила Плезанс.

— Ты можешь как-то мне помочь? — спросил он хриплым шепотом, уставясь на Плезанс. — Ты хотя бы знаешь, что нужно делать?

— Да. Мой брат и его друзья однажды пришли домой раненые и попросили, чтобы я лечила их в полной тайне от всех. Мне пришлось освоить кое-какие навыки врачевания.

— Ах, ну да, вспомнил: фонарь контрабандиста. Мойра, дай мне немного бренди.

Плезанс, которая в это время мыла руки, нахмурилась. Девочка влила брату в рот спиртное.

— Вы уверены, что вам это нужно? — спросила Плезанс.

— Это облегчит боль.

Она сомневалась, хватит ли для этого запасов бренди, но промолчала и, отбросив все страхи и волнения, взялась за работу. Когда она промыла и зашила его раны, он уже был без сознания. К радости Плезанс, Мойра держалась молодцом, несмотря на бледность и круглые от страха глаза. Ее помощь была неоценима: они вдвоем поворачивали обмякшее и погрузневшее тело Тирлоха, чтобы как следует его перебинтовать. Наконец закончив, Плезанс плеснула себе в рюмку немного бренди, подтащила к кровати кресло-качалку и устало села. Хлебнув бодрящего напитка, она взглянула на Мойру. Девочка выглядела такой же измученной, как и она.