«Здесь, наверное, больше денег, — подумал Кенникот, — чем в большинстве стран Африки к югу от Сахары». Через пять минут ему все же удалось отыскать свободное место в самом дальнем углу стоянки.

Так даже лучше. Иначе любой, кто увидел бы его вылезающим из безликого «шеви», сразу понял, что он не может быть членом клуба.

Забрав повестку, Кенникот помчался домой переодеться. Одежду он подбирал тщательно. Вельветовые брюки, свитер крупной вязки с «косичками», кашемировое полупальто и австралийские ботинки ручной работы. Как говорил отец, «о человеке судят по обуви». Кенникот хотел застать Пила врасплох. А для этого ему надо было по-свойски зайти в лыжный клуб и смешаться с толпой.

В клубе был традиционный «мужской» день. Лыжные подъемники не работали, и гости толпились с большими пластиковыми бокалами пива в руках, поедая суши, разносимые одетыми в смокинги официантами. Атмосфера казалась возбужденно-расслабленной. Коротышка возле большого каменного камина правил балом. Его дутый лыжный костюм, даже несмотря на то что был расстегнут, делал его еще приземистее и круглее. Кенникот незаметно подошел к нему сзади.

— Хочу вам сказать, — говорил Пил, болтая лед в высоком стакане с каким-то прозрачным напитком («Наверное, водка с тоником», — решил про себя Кенникот), — что хоть вы и сидите в своих больших модных офисах в центре города, но дело-то имеете с такими же, как и вы, деловыми ребятами в костюмах. А я… Вот заходите ко мне на «Параллел» — сплошная роскошная женская плоть.

Рыжий верзила, стоявший рядом с Пилом, глотнув пива, заметил:

— Ну и как там женщины рок-звезды? Ты же, наверное, с ними имеешь дело?

Пил громко расхохотался.

— Старик, если ты еще не сплясал рок-н-ролл на заднем сиденье лимузина, твоя жизнь прошла впустую.

Рыжий сверху вниз изумленно уставился на Пила.

— Да?! — Его, похоже, сразила мысль о том, что маленький Ховард Пил мог действительно оказаться в лимузине с какой-нибудь рок-н-ролльной красоткой.

— Нет, правда, — широко улыбаясь, вступил Кенникот. — Хови много чего мне рассказывал. — Дружески шлепнув Пила по спине, он вошел в круг собравшихся. — Но увы, джентльмены, больше ни слова.

Коротышка поднял голову. Кенникот заметил, что тот не сразу его узнал. Прежде чем Пил успел отреагировать, Кенникот взял его за плечо и, наклонившись, прошептал на ухо:

— Считай, что повестка в суд тебе обеспечена. Завтра утром, зал судебных заседаний 121, старая городская ратуша. Выбирай: либо я сейчас бросаю ее перед тобой и ухожу, либо мы немного побеседуем.

Смутившись лишь на мгновение, Пил быстро пришел в себя.

— Дэниел, как это я тебя до сих пор здесь не видел? — воскликнул он, хлопая Кенникота по спине, словно они старые друзья. — Нам нужно это обговорить. — Взяв Кенникота за плечо, он вывел его из толпы. — Поверьте, господа, это не имеет отношения к рок-звездам в лимузинах, — объявил он собравшимся.

Пил повел Кенникота к лестнице за камином. Для коротышки в тяжелых лыжных ботинках он поднялся по крутым ступенькам с поразительным проворством. Пару секунд спустя они уже стояли возле двери запасного выхода. Вытащив повестку, Кенникот постучал ею Пила по плечу.

— Что это за хрень? — прошипел Пил, вырывая повестку из рук Кенникота. — Завтра в суд придут мои адвокаты, и мы разнесем все это в пух и прах.

— Черта с два. Есть материальные улики.

— И какие же?

— Брэйс и Торн побывали у тебя за неделю до ее убийства.

— Ну и что?

— Ты тогда предложил Брэйсу миллион долларов.

— Я уже это говорил.

— Ты не сказал, что виделся с Торн на следующий день. — Хоть это и было предположением, Кенникот не сомневался, что он прав.

Пил помрачнел.

— Ты не спрашивал. — Он все еще держал в руке стакан. Поболтав в нем лед, поднес к губам.

— Я сейчас спрашиваю. Будешь говорить или хочешь давать показания в суде? — Кенникот подошел ближе, чтобы понять по запаху, что в стакане, однако запаха не уловил.

Пил потопал своими лыжными ботинками по лежащей возле двери металлической решетке.

— Ну зачем тебе понадобилось так поступать со мной именно сегодня? Чтобы собрать здесь всю эту ораву, я потратил десять тысяч долларов. Здесь люди из всех рекламных агентств Торонто.

Кенникот не отрываясь смотрел Пилу прямо в глаза.

— Хорошо, хорошо. — Пил пострелял вокруг своими маленькими глазками, чтобы убедиться, что они одни. — Кэтрин хотела, чтобы я забрал контракт. Она не хотела, чтобы Брэйс его подписывал.

— Почему? Ты предлагал ему кучу денег, лимузин по утрам, огромный отпуск и свободные понедельники.

— Да, знаю.

— Я проверил состояние банковских счетов Торн и Брэйса — деньги бы им не помешали.

— Знаю.

— Торн покупала вещи на распродажах, чуть ли не по комиссионкам ходила. Все говорят, что Брэйс особо деньги не считал. Она должна была прийти в восторг от твоего предложения.

Пил сделал большой глоток из своего стакана и посмотрел Кенникоту в глаза.

— Ну и?.. — спросил Кенникот.

Пил наигранно вздохнул.

— Я уже сказал тебе, офицер Кенникот, она не хотела этой сделки.

— А я сказал тебе, что это противоречит здравому смыслу.

Запрокинув голову, Пил допил содержимое стакана.

«Воду пьет, — решил Кенникот. — У него сушняк после выпитого накануне».

— Давай выйдем на улицу, — предложил Пил.

Он открыл тяжело брякнувшую дверь пожарного выхода, и они вышли навстречу зимним сумеркам. После захода солнца температура стала стремительно падать. Кенникот съежился от холода. Начинался снег. Большая парковка погрузилась в темноту, и скопление дорогих машин напоминало спящих коров.

— Так в чем дело?

— Кэтрин была частью сделки. — Пил вытащил прозрачную бугристую упаковку жвачки и выдавил из нее одну подушечку. — Мы подыскали ей работу помощника продюсера одной из воскресных передач. Рано утром. Ее почти никто не слушает. Великолепный вариант для дебюта. Она даже начала раз в неделю репетировать. В домашней студии одного из друзей Брэйса.

Кенникот кивнул. Он знал, что сейчас Пила лучше не прерывать. Нужно дать ему возможность все сказать самому. В воздухе витал уютный запах дымка. Глядя на стоянку, Кенникот начал машинально подсчитывать стоимость припаркованных там машин.

— Кэтрин было тяжело, — продолжал Пил.

Кенникот вспоминал, что удалось узнать о жизни Торн. О ее неизменном распорядке. О привычке много не тратить.

В голосе Пила ощущалась грусть.

— Однажды она сорвалась. — К изумлению Кенникота, коротышка вдруг, распахнув лыжную куртку, оттянул вниз ворот свитера. — Вот что она мне сделала. — На шее Пила виднелись глубокие следы царапин. И, судя по всему, приобрел он их уже довольно давно. — Ногтями, — пояснил он, хотя это и так было ясно.

— Где это произошло?

Пил отправил жвачку в рот.

— Гм…

— Где?

— У них в квартире.

— Исключено, — резко возразил Кенникот. — Я просмотрел все видеозаписи вестибюля.

— Я проходил через цокольный этаж. Там есть дверь, которую она оставляла открытой — подкладывала кирпич.

Пил и Торн? Едва ли можно представить более невероятную пару.

— Как часто вы виделись? — спросил Кенникот.

«И что только люди не вытворяют со своей жизнью!..» — вздохнул он про себя.

— Каждый вторник, по утрам. — Пил уже отвечал покорно-безучастным тоном. — В восемь.

— В восемь, — эхом отозвался Кенникот. Он вспоминал составленное им расписание недели Торн. Лучше времени для любовного свидания не придумаешь. — Как раз в то время, когда всей стране известно, что Брэйс в студии, — добавил он.

Пил сверкнул глазами на Кенникота. Будто стряхнув с себя грусть, он вдруг разозлился.

— Поработай мозгами, Кенникот.

Кенникот рассмеялся.

— Говори, Пил. Тебе же нравится хвастаться своими победами.

— Это не относится к Кэтрин.

Кенникоту надоели бесконечные шарады.

— Хватит с меня, Пил. Ты шастал к ней раз в неделю, пока Брэйс бывал на эфирах…