В дверь постучали, и Фернандес вскочил на ноги. Перегородив узкий дверной проем, на пороге офиса плечом к плечу стояли детектив Ари Грин и офицер Дэниел Кенникот. У Грина в руке был конверт.

— Проходите, — пригласил Фернандес. — К сожалению, здесь только один стул.

Мужчины переглянулись.

— Мы постоим, — сказал Грин после обмена рукопожатиями.

Раздался очередной стук в дверь, и в комнату вошла прокурор Дженнифер Рэглан.

— Приветствую всех. — Она скрестила руки на груди и встала возле Грина.

Фернандес присел на свой старый стул, на что тот отозвался скрипом.

— Прежде чем слушать этот компакт-диск, — Грин показал конверт, — я бы хотел пробежаться по своему списку ТНС.

Все закивали. Фернандес смотрел на Грина, пытаясь скрыть смущение. Перехватив взгляд Фернандеса, Грин улыбнулся.

— Список того, что надлежит сделать, — пояснил он, раскрывая бордовый блокнот в кожаном переплете. — Начну с Кэтрин Торн. Сорок семь лет. Пятнадцать лет жила с Брэйсом в гражданском браке. На криминальном учете не состоит, в полицию не обращалась. Единственный ребенок в семье. Кажется, большую часть свободного времени тратила на верховую езду. Выросла в Кинг-Сити, где до сих пор живут ее родители. Отец — ветеран Второй мировой, пенсионер, по профессии врач. Мать — домохозяйка, в свое время была известной наездницей. Кевин Брэйс, как вы знаете, популярный радиоведущий. Ему шестьдесят три. На учете не состоит. В полицию не обращался.

Фернандес быстро делал записи на чистом листе своего блокнота.

— Сегодня утром офицер Кенникот оповестил семью о несчастье, и, похоже, они приняли это с должной стойкостью. А там — кто его знает. Я уведомил службу по оказанию помощи жертвам преступлений и постараюсь договориться насчет вашей с ними встречи. Может, даже завтра. — Грин держал блокнот раскрытым, но в него ни разу не заглянул. — Сегодня вечером Кенникот просмотрит все пленки видеокамер, установленных в вестибюле дома, дневники Торн и Брэйса и тому подобное. Кроме того, узнает, чем они занимались на прошлой неделе. Наши люди обойдут все квартиры в доме, близлежащие магазины и рестораны. Напарник Кенникота, Нора Беринг, поговорите инструктором Кэтрин Торн по верховой езде. Завтра мы встречаемся с сотрудниками радиостанции.

Фернандес кивнул.

«Вот, значит, что такое — работать по делу об убийстве, — думал он. — Детектив — настоящий профессионал».

— Разговаривали с кем-нибудь из жильцов с двенадцатого этажа? — поинтересовался он.

Грин вернулся на несколько страниц назад.

— Единственная квартира на верхнем этаже, кроме «нашей», 12Б. В ней проживает Эдна Уингейт, овдовевшая еще в Британии во время войны. Ей восемьдесят три года. Вдовой была трижды. Переехала в Канаду в сорок шестом. Родители погибли во время бомбежки. Я случайно встретился с ней в вестибюле: она торопилась на утреннее занятие йогой. Ничего странного минувшей ночью не заметила. Я договорился с ней о встрече завтра утром.

Фернандес кивнул. Глядя на Грина и Кенникота, он восхищался ими. Парни занимались этим делом вот уже двенадцать часов, и сон, судя по всему, пока не входил в их планы. Оба держались спокойно. По глазам было видно, что они устали, но внешне это никак не проявлялось.

— Давайте прослушаем диск, — предложил Фернандес.

На компакт-диске было написано: «Тюрьма „Дон“, Кевин Брэйс, телефонные переговоры заключенного, 17 декабря, время: 13:00–17:00». Фернандес не переставал удивляться поведению даже самых матерых преступников: попадая под стражу, они тут же замолкали, и их можно было «подловить», только если привести в состояние шока и ярости.

Адвокат Брэйса — Нэнси Пэриш, быстро оказавшись на месте, сразу настроила подзащитного правильно. Фернандес рассчитывал на нечто, сказанное по телефону, что могло бы помочь во время судебного разбирательства или даже на предварительном слушании.

Фернандес вставил диск в свой компьютер. Раздался механический голос оператора телефонной сети: «Звонок за счет вызываемого абонента от… Кевина Брэйса. Нажмите „один“, если вы принимаете вызов, нажмите „два“, если…». Послышался резкий гудок.

— Алло, — произнес мужской голос.

— Папа? Это ты? — недоуменно переспросил женский голос. Он казался довольно молодым, однако звучал глухо и хрипловато. Встревоженно, почти на грани паники.

Фернандес раскрыл чистую страницу и в правом верхнем углу написал дату.

— Это Аманда? — послышался грубоватый голос с акцентом, похожим на карибский.

Фернандес никогда не слышал Брэйса, но не сомневался, что это не его голос.

— Кто это? — настаивала Аманда.

— Я здесь с твоим отцом. Он попросил меня позвонить и сказать: с ним все в порядке. — Мужчина говорил очень медленно, словно читая по бумажке.

— Все равно не понимаю.

— Он пока не хочет, чтобы ты к нему приходила.

Фернандес услышал, как Аманда повысила голос.

— Что? Сейчас же дайте мне поговорить с отцом.

— Он хочет, чтобы ты передала эти слова всем близким.

— Но…

— Мне пора. — Последовал резкий щелчок.

— Погодите… — закричала Аманда, но ее крик был прерван громким телефонным гудком.

Фернандес приподнял свою ручку. Он не написал ни слова.

— Аманда Брэйс — старшая дочь от первого брака, — пояснил Грин. — Двадцать восемь лет. Замужем. Работает в «Рутс» [10]координатором производства. На криминальном учете не состоит. В полицию не обращалась. Мы хотим выждать пару деньков, прежде чем поговорить с ней.

Детектив, казалось, пребывал в полной растерянности от услышанного. Фернандес с досадой чуть не скрипнул зубами.

Они слушали тишину на диске в ожидании следующего телефонного звонка. Фернандес в надежде занес ручку над бумагой. Ничего. Он увеличил громкость почти до отказа. В небольшом офисе раздалось гудение пустого диска.

— Вторая дочь, Беатрис, живет в провинции Альберта, — подал голос Грин. — Тоже замужем. На учете не состоит. В полицию не обращалась.

Минуту спустя Фернандес нажал кнопку перемотки и, подержав ее несколько секунд, отпустил. Нажал «воспроизведение». По-прежнему ни звука. Он повторил это дважды. Ничего. Записывающее устройство включалось, реагируя на голос. Слушать дальше не имело смысла: диск был пустой.

— Nada, [11]— вздохнул он. — Похоже, мы промахнулись.

Он перевел взгляд на Грина. Тот крутил пальцами свою ручку.

«Жернова правосудия вращаются медленно». Он словно наблюдал их вращение.

— Брэйс держит язык за зубами, — отозвался Грин.

— Правило «ни в коем случае», — заметил Кенникот.

Молодой офицер заговорил впервые. И все посмотрели на него.

— Когда я был адвокатом, — продолжил он, — меня учили «ни в коем случае» не подписывать никаких письменных документов, пока все страницы не будут вместе скреплены степлером. Таким образом, я буду гарантирован от подлога, если в дальнейшем возникнут вопросы, связанные с подписанными мной бумагами.

— Вы можете с уверенностью утверждать, что «ни в коем случае» не могли подписать нескрепленный документ, — подхватил Грин, — равно как Брэйс может поклясться, что «ни в коем случае» не открывал рта в тюрьме — защита в ситуации, если кому-то понадобится заявить, что Брэйс болтал с ним за решеткой.

— Очень хорошо, Кенникот, — отметила Рэглан.

Грин повернулся к ней.

— Полагаю, вы хотите, чтобы Брэйс был выпущен под залог, не так ли?

Она кивнула.

— Он заговорит, выйдя оттуда.

Все трое посмотрели на Фернандеса.

— Устрой-ка им там хорошенькое представление. Пусть Пэриш и Брэйс решат, что мы не хотим его выпускать, — велела Рэглан. — Но все-таки будет лучше, если ты им уступишь. — Она вновь повернулась к Грину. Было очевидно, что им уже не раз доводилось работать вместе.

— Кстати, — сказал Грин, — я подыщу Кевину Брэйсу сокамерника. Кого-нибудь из любителей бриджа.