Роуланд остановил проходившую мимо служанку и что-то шепнул ей. Затем проследил, когда та подошла к Бригитте. Бригитта выглядела спокойной, но внутри все кипело и готово было вылиться. Но она подавляла ярость потому, что знала, этим ничего не добиться от Роуланда.

Бригитта не слышала, как к ней подошла служанка и когда та коснулась ее плеча, подскочила.

— Что ты хочешь? — выпалила она.

Служанка смутилась. Она не знала, как вести себя с этой красивой француженкой, которую сын ее хозяина называет служанкой, но которая так благородна на вид.

— Сэр Роуланд приказывает вам присоединиться к нему, прежде чем идти отдыхать, — нервно проговорила она.

— О, он приказывает! Посмотрите-ка, он приказывает! — Бригитта взглянула в центр зала и увидела, что он наблюдает за ней, и волна ярости снова накатила на нее. — Ну что ж, скажи этому противному петуху, что я не унижу своего достоинства, чтобы сидеть рядом с ним за столом.

Глаза служанки едва не вылезли из орбит.

— Я не могу этого сказать.

Бригитта встала.

— Тогда я скажу.

— Пожалуйста, не делайте этого. Я знаю его, у него ужасный характер, госпожа.

Бригитта посмотрела на нее удивленно.

— Почему ты назвала меня госпожой?

Девушка опустила голову.

— Потому что вы похожи.

Бригитта вдруг улыбнулась, она не заметила, но на ее улыбку многие обратили внимание.

— Ты сказала мне доброе слово. Как тебя зовут?

— Меня зовут Года.

— Года, прости, что я тебе нагрубила. Никогда раньше я не срывала свой гнев на слугах. И Бог не позволит, чтобы я стала такой же, как Роуланд.

— Значит, вы пойдете к сэру Роуланду?

— Нет. Но ты можешь показать мне, где я буду спать. Ничего не хочу, только остаться одна.

— Хорошо, госпожа, — тихо ответила Года.

Роуланд проследил глазами за Бригиттой, когда она выходила из зала вместе со служанкой. Он подумал об улыбке, которой она одарила Году, и почувствовал огромное желание снова увидеть такую улыбку, но обращенную только к нему.

«Смотрите-ка, — удивленно подумал Роуланд. — Я начинаю добиваться милости служанки!»

Бригитту повели через весь двор к маленькой хижине для слуг. Хижина немногим отличалась от той, в которой девушка ютилась в Лоруа. Но там, по крайней мере, была чистая постель и хватало одеял. Положив вещи в старый шкаф, смахнув паутину со стен, она попросила Году проводить ее в баню и принести немного еды.

Служанка молча повиновалась, за что Бригитта была ей благодарна. Она мечтала о горячей воде, и сейчас ее не заботило, что придется мыться в бане для слуг, в ванне, которой уже много раз пользовались другие. Она зашла слишком далеко, попросив Году принести еду, — слуги не могут просить других слуг о подобном одолжении.

Вскоре Бригитта сидела на постели и сушила волосы. А ноги грелись возле жаровни, наполненной горячими углями, которые принесла Года. Вдруг открылась дверь и без стука вошел Роуланд. Это взбесило ее, но Бригитта предпочла не обращать внимания

— Тебе нравится комната, мадемуазель? — помолчав, задал вопрос Роуланд.

— Зачем ты пришел сюда, Роуланд? — спросила она устало.

— Я пришел посмотреть, довольна ли ты. А ты ничего не говоришь.

— А какое имеет значение, нравится мне комната или нет? ― голос звучал горько.

— Эта хижина построена основательнее, чем та, к которой ты привыкла в Лоруа.

— Много ты знаешь о ней, — прошипела она. — Ты видел только, как я туда входила.

— Надеюсь, ты не станешь утверждать, что это было не твое жилье?

— Я больше ничего не собираюсь тебе доказывать. Разговаривать с тобой — все равно, что объясняться с каменной стеной.

Роуланд пропустил мимо ушей очередное оскорбление.

— А если то была не твоя хижина, почему ты туда пошла?

— Из-за упрямства. Или ты еще этого не заметил?

— Ага, заметил, — засмеялся он.

— Ничего смешного, Роуланд. Тебя убеждает в том, что я служанка, простое стечение обстоятельств. И опять-таки из- замоего собственного упрямства!

— Что ты имеешь в виду?

— Ты мне не веришь, и я уже устала от этого.

Роуланд большими шагами пересек комнату и встал перед Бригиттой. Он поднял пальцем ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Не думаешь ли ты, что пришло время изменить отношение ко мне, — сказал он тихо.

— Ты играешь со мной, Роуланд, и мне это не нравится. Я не собираюсь ублажать тебя, даже если бы это было единственным выходом из положения.

Роуланд схватил ее за плечи и притянул к себе.

— Ублажать меня, драгоценная? Но ты уже это сделала. Он взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал в губы. Бригитта удивилась, какое приятное ощущение вызвал его поцелуй.

Ипрошло несколько мгновений прежде, чем она остановила его, упершись кулаками в грудь.

— Если в тебе есть хоть капля благородства, ты не станешь подчинять меня своей похоти! — воскликнула она.

― Ах, Бригитта! Ты не выполняешь правила игры, — разочарованно вздохнул он.

― Явообще не собираюсь играть в твои игры! — с негодова ниемответила она. — Ты можешь называть меня служанкой, но не можешь отрицать, что я была девственницей, когда ты взял меня. И я не стану твоей шлюхой.

— Но ведь ты была только со мной, и только со мной будешь… А это значит, что ты не шлюха.

― А для меня — значит.

Роуланд вздохнул:

— А что надо сделать, чтобы ты была податливой?

― Ты все шутишь и насмехаешься, — она презрительно посмотрела на него и отшатнулась. Отойдя на несколько шагов, повернулась к нему, посмотрела прямо в лицо, подбоченилась, глаза ее засверкали. — Ты погубил мою невинность, а теперь говоришь, чтоэто ничего не значит. Ты унижаешь меня, заставляешь прислуживать и после этого полагаешь, что я скажу тебе спасибо?

― Черт возьми! — прорычал Роуланд. — Я пришел сюда исправить кое-что, а нарвался на ругань.

― Ты никогда уже не сможешь исправить то, что сделал. Ни когда!

― Значит, я зря трачу время. — Он направился к двери и остановился, посмотрел на нее мрачным взглядом. — Я предупреждаю тебя, девка. Я могу сделать твою жизнь или приятной, или невыносимой. Это зависит только от твоего поведения. Потому что я начинаю уставать от бесконечного упрямства.

Хлопнув дверью, он ушел. Бригитта села на кровать, и волна жалости к себе захлестнула ее. Подошел Вульф и лизнул ее в лицо.

— Что мне теперь делать, Вульф? — удрученно спросила она. — Он ждет, что я перестану бороться за себя и начну ему прислуживать с улыбкой. Как я могу?

Глаза наполнились слезами:

— Я ненавижу его! Мне надо было бросить его. Пусть бы умер! Почему я этого не сделала? Мы должны убежать отсюда, Вульф, мы должны!

На следующее утро Роуланд встретился с отцом во дворе на месте предстоящего боя. Настроение его было чуть лучше. Он провел дома всего один день и уже мог показать свою силу. Но оставалась причина, по которой на его лице появились угрюмые складки. Опять Амелия.

Она пришла к нему прошлой ночью; как горничная госпожи, она спала в комнате рядом с Хеддой, что недалеко от спальни Роуланда. Когда-то это казалось очень удобным. Но Роуланд не хотел возобновлять связь.

Когда она тихо постучала в дверь, он подумал, что это Бригитта пришла признать поражение. Эта мысль возбудила его, но когда открылась дверь, лицо его вытянулось.

— Твое разочарование слишком очевидно, Роуланд, — огорченно сказала Амелия. — Ты надеялся, что идет твоя светловолосая девка?

— Уходи, Амелия, — рассердился Роуланд. — Тебя никто не приглашал.

— Пригласишь, как только устанешь от ее сопротивления, — сказала она уверенно. — Ее упрямство тебя очаровывает и больше ничего. — Амелия хихикнула: — Я знаю, что ты грубоват, друг мой. Ты обращаешься с женщиной, как со своим мечом. Крепкой хваткой. Я-то ничего не имею против. А она, видимо, имеет. Я права?