— Значит, мистер Ньютон прочитал заметку и отказался от контракта? — произнес я картонным голосом.
— Да, примерно так.
— Ладно…
— Ты пойми, я собираюсь поговорить с одним влиятельным юристом насчет возможности подачи иска о защите чести и достоинства…
— Не надо.
— Пожалуйста, не говори так, Дэвид.
— Слушай, я знаю, когда я в нокауте.
— Мы можем с этим бороться.
— Нет нужды. Но послушай, прежде чем я повешу трубку, я хочу сказать тебе следующее: ты была совершенно потрясающим агентом… и к тому же лучшим другом, какого только можно себе представить.
— Дэвид, черт возьми, что ты этим хочешь сказать?
— Ничего, кроме…
— Ты ведь не собираешься делать глупости, верно?
— Ты имеешь в виду, к примеру, обернуть мой «порше» вокруг дерева? Нет, я не доставлю Макколлу такого удовольствия. Но я сдаюсь.
— Не говори так.
— Говорю.
— Я позвоню тебе завтра.
— Как хочешь.
Я положил трубку. Затем взял свой ноутбук, нашел документы на машину и позвонил владельцу вторичного авторынка в Санта-Барбаре, с которым мы разговаривали неделю или около того назад. Он сказал, что через час будет меня ждать.
Я поехал на север. В пункте продажи мне предложили кофе. Я отказался. Приветливая девушка сообщила мне, что отчет о состоянии машины будет готов через два часа, тогда же определится и цена на нее. Я попросил вызвать мне такси. Когда такси подъехало, я попросил подвезти меня до ближайшей скупки. Водитель осторожно разглядывал меня в зеркало заднего вида, но с разговорами не приставал и привез туда, куда нужно. Я попросил его подождать. У скупочной конторы были решетки на окнах и видеокамера над тяжелой стальной дверью. Я позвонил, и меня впустили в маленькое помещение, освещенное лампами дневного света. Окошечко открылось, и я увидел располневшего мужчину около сорока лет от роду. Разговаривая со мной, он жевал бутерброд.
— Так, ну и что у вас? — спросил он.
— Последний выпуск ноутбука «Тошиба Текра». Куплен новым за четыре с половиной тысячи.
— Просуньте его сюда, — велел он.
На осмотр много времени не ушло.
— С этими вещами такое дело, — сказал мужчина, пожав плечами, — они устаревают уже через полгода после появления на рынке. Поэтому цена невелика. Четыреста баксов.
— Тысяча.
— Шестьсот.
— Продано.
Когда я вернулся к пункту продажи автомашин, у продавца уже был готов полный отчет. Он предложил мне $ 39 280.
— Вообще-то я рассчитывал на сорок две — сорок три тысячи, — сказал я.
— Больше сорока никак не могу предложить.
— Продано.
Я попросил у него чек. Затем он вызвал мне еще одно такси, которое доставило меня до ближайшего филиала «Бэнк оф Америка». Операционист попросил меня предъявить удостоверение личности. Затем он позвонил в то отделение банка в Западном Голливуде, которое меня обслуживало. Разговор был довольно долгим, и когда он завершился, мне пришлось подписать несколько анкет. Но в конце концов эти ребята согласились принять чек на сорок тысяч долларов и перевести тридцать три тысячи из них на счет Люси. Я вышел из банка с семью тысячами в кармане и взял очередное такси, которое отвезло меня к пункту продажи дешевых машин. За пять тысяч я исхитрился купить темно-синюю BMW 1994 года выпуска, у которой было всего лишь 98 тысяч миль пробега и гарантия обслуживания на полгода. Оформляя документы, я воспользовался телефоном продавца, чтобы позвонить моему страховщику. Похоже, он сильно удивился, узнав, что я сменил «порше» на такую рухлядь.
— Ну, у вас еще есть не истекшие девять месяцев по страховке «порше». BMW тянет только на треть цены… то есть у вас осталось примерно пять сотен.
— Пришлите мне чек, пожалуйста. — И я дал ему свой адрес в Мередите.
Затем я отправился на своей «новой» машине в интернет-кафе. Там я купил кофе и подключился к своему серверу.
«Люси, — написал я, — перевел на твой счет алименты еще за три месяца. Итого мы с тобой в расчете за пять месяцев. Надеюсь, что наступит день, когда мы с тобой сможем поговорить. А пока я хочу, чтобы ты знала одну вещь: я был очень неправ, сделав то, что я сделал. Я понял это сейчас… и мне очень жаль».
Отправив письмо, я воспользовался телефоном в кафе и позвонил в центр обслуживания кредитных карт. Каждая из трех компаний, чьими услугами я пользовался, подтвердила, что мой баланс на нуле. Хорошо хоть не в минусе… Мысленно я поблагодарил Сэнди, который еще несколько недель назад посоветовал погасить долги по кредитам, сняв последние деньги с расчетного счета. Когда я сказал, что хочу закрыть все счета, меня попытались отговорить от этого («Но в этом нет нужды, мистер Армитаж, — сказал мне вежливый менеджер из American Express. — Нам бы не хотелось терять такого прекрасного клиента, как вы»), но я настоял на своем и попросил прислать все необходимые для подписи бумаги по моему адресу в Мередите.
Прежде чем уйти из кафе, я подошел к барной стойке и спросил, нет ли у них ножниц. Ножницы нашлись. Я взял их и разрезал все три мои золотые карточки на четыре части. Парень за стойкой наблюдал за мной.
— Повысили до платиновых или что? — спросил он.
Я засмеялся и высыпал кусочки разрезанных карточек ему в руки.
По дороге в Мередит я опять занялся подсчетами. В банке у меня тысяча семьсот долларов. В кармане три тысячи шестьсот наличными. От страховщика должен поступить чек на пятьсот баксов. Алименты за пять месяцев уплачены. Еще пять месяцев я могу жить бесплатно в доме Уилларда… Не исключено, что он задержится в Лондоне даже на больший срок, но так далеко я решил не заглядывать. Долгов у меня нет. Неоплаченных счетов тоже. Элисон (да благословит ее Господь!) настояла, что сама заплатит Мэтью Симзу из своих комиссионных за посредничество с Максом Ньютоном (она заявила, что и так чертовски хорошо заработала на мне за два моих последних года и теперь самое меньшее, что она может сделать для меня, — это рассчитаться с психотерапевтом). Моя медицинская страховка оплачена на ближайшие девять месяцев. Одежда мне не нужна, книги тоже. Я не нуждаюсь в дорогих авторучках, компакт-дисках, видеофильмах, персональных тренерах, стрижке за семьдесят пять долларов, отбеливании зубов у дантиста ($ 2000 в год), отдыхе за восемь тысяч на прелестных пляжах Баийи… Короче, мне не нужна вся эта дорогостоящая мишура, которая еще недавно заполняла мою жизнь. Теперь я стоил всего пять восемьсот. За коммунальные услуги в коттедже мне приходилось платить не больше тридцатки в неделю, телефоном я тоже почти не пользовался. Я вполне мог уложиться в двести долларов в неделю на еду, пару бутылок скромного вина, несколько банок пива и редкое посещение местного кинотеатра. Это, в свою очередь, означало, что следующие двадцать пять недель оплачены.
Странное ощущение — свести все к такому низкому уровню. Оцепенение, охватившее меня в тот момент, когда Элисон сообщила о последней выходке Макколла, так и не проходило. Мне иногда казалось, что я просто двигаюсь по инерции и принимаю решения на автопилоте. Например, уничтожение кредитных карточек. Или продажа ноутбука. Или посещение книжного магазина на главной улице Мередита, где я поинтересовался, нет ли у них работы.
Этот магазин был редчайшим явлением: скромных размеров книжная лавка, которая умудрилась выжить в мире супермаркетов. Там были деревянные балки наверху и паркетный пол, там замечательно пахло книгами и полированным деревом. Торговал магазин обычной смесью: дамские романы и детективы, пособия по кулинарии и детские книги, для которых была отведена довольно большая секция. Последние несколько недель в витрине висело объявление, извещающее жителей Мередита, что магазину требуется продавец на полный рабочий день. Все заинтересованные лица должны обращаться к владельцу.
Когда я вошел, Лес Пирсон, владелец, бородатый мужчина лет шестидесяти, в очках, синей рубашке и джинсах, очень похожий на постаревшего хиппи, стоял за прилавком. Я уже бывал там раньше, поэтому он первым делом спросил: