— Это ваша «порше»?

Я кивнул.

— Хорошая машинка. А теперь, сэр, предлагаю вам сделку. Вы садитесь в машину и исчезаете, а мы обо всем забываем. Если же вы вернетесь…

— Я не вернусь.

— Даете слово?

— Обещаю.

— Ладно, сэр, — сказал он, ослабевая хватку. — Давайте посмотрим, как вы выполните обещание и тихонько уедете.

Я открыл дверцу, сел за руль и завел мотор. Охранник в эту минуту постучал в окно. Я опустил стекло.

— И последнее, сэр, — сказал он. — Вам стоит подумать о том, чтобы переодеться, прежде чем ехать еще куда-то.

Только тут я осознал, что был все еще в пижаме.

Избежать законов причины и следствия невозможно … особенно если фотограф запечатлевает, как ты нападаешь на журналиста, будучи одетым в пижаму.

Естественно, через два дня после того, как я удостоился первой полосы в «Таймс», я снова попал в обзор новостей. В субботний выпуск поставили фотографию моего нападения на Тео Макколла. Фотография была еще та… Лицо перекошено гневом, рот открыт… И ко всему прочему — мое ночное одеяние. Вне спальни пижама сразу наводит на мысль о сумасшедшем доме. Глядя со стороны, я бы и сам подумал, что у этого типа явные проблемы с психикой, требующие внимания специалиста.

Под фотографией была небольшая статейка под заголовком:

Она была без выкрутас: описание драки на парковке, роль Макколла в моем падении, краткий перечень моих преступлений против человечества и маленькая приписка, что после предупреждения охранник разрешил мне уехать, поскольку Макколл отказался предъявлять обвинения. Еще там была цитата из самого Макколла: «Я только пытался сказать правду… хотя эта правда привела в ярость мистера Армитажа. К счастью, вмешалась охрана, помешав ему причинить мне ощутимый вред. Но я надеюсь, что ради собственного блага мистер Армитаж обратится за серьезной помощью. Он явно не в себе».

Но у меня не было времени беспокоиться насчет оценки моего поведения ретивым газетчиком, у меня были куда более серьезные проблемы. Похоже, тот свободный фотограф, который присутствовал при моем нападении на этого клоуна, исхитрился запустить свое фото в Сеть. Так что история обошла всю страну (народ обожает обсуждать, как некогда знаменитый человек слетел с катушек). Она даже добралась до огромных холодных пространств Канады… точнее, до Британской Колумбии, где в местной газетенке ее увидела Салли. Фотография ее не позабавила. Настолько не позабавила, что она позвонила мне в половине десятого утра в субботу и, даже не поздоровавшись, сказала:

— Дэвид, я видела фото… Полагаю, что с этого момента наши отношения уже история.

— Я могу попытаться объяснить?

— Нет.

— Но ты должна была слышать, что он говорил обо мне в передаче…

— Я все видела и слышала. И если честно, я с ним по большей части согласна. То, что ты сделал, явное безумие. Я действительно так думаю…

— Да ради бога, Салли, я просто вышел из себя…

— Нет, ты слетел с катушек. Каким образом ты оказался на парковке Эн-би-си в пижаме?

— Меня немного закрутило.

— Немного? Не думаю.

— Пожалуйста, милая, давай поговорим обо всем, прежде чем…

— Не пойдет. Я хочу, чтобы ты убрался из квартиры до моего возвращения завтра вечером.

— Подожди минутку, ты не можешь меня выставить. Мы же совместные арендаторы, забыла? На документе две фамилии.

— Как говорит мой юрист…

— Ты сегодня утром советовалась с юристом? Сегодня же суббота.

— Он сделал исключение, потому что я в критическом положении…

— Кончай с этой мелодрамой, Салли.

— А ты еще говоришь, что нормален.

— Я расстроен.

— Ну да, нас двое… Только тебя, в соответствии с законами Калифорнии, можно рассматривать в качестве потенциальной угрозы для напарника-арендатора, то есть для меня, что дает мне возможность получить постановление суда, запрещающее совместное проживание на одной и той же площади.

Последовала длинная пауза.

— Ты ведь не собираешься так поступить, правда? — спросил я.

— Нет, я не буду обращаться в суд, если ты пообещаешь мне покинуть квартиру до шести часов вечера завтрашнего дня. Если ты будешь все еще там, я звоню Мелу Бингу и даю отмашку запустить юридическое колесо.

— Пожалуйста, Салли, не могли бы мы…

— Разговор окончен.

— Это несправедливо…

— Ты сам виноват. Теперь сделай одолжение и уйди. Не ухудшай своего положения, заставив меня обратиться в суд. — И она бросила трубку.

Я сидел на диване и не мог прийти в себя. Сначала замарали мое имя. Потом меня уволили. Затем я попал в газеты, причем выглядел в них так, будто пробовался на роль вселенского злодея или полного идиота. И наконец, я получил требование выметаться, причем не только из квартиры, но и из взаимоотношений, ради которых разрушил свой брак.

— Что, черт возьми, дальше?

Как и следовало ожидать, следующим был выход моей дорогой половины, вернее, бывшей половины. Она действовала через посредство своего юриста Александра Макгенри. Он позвонил мне примерно через час после бомбы, взорванной Салли.

— Мистер Армитаж? — спросил он профессионально спокойным голосом. — Это Александр Макгенри из фирмы «Платт, Макгенри и Суэйб». Если вы помните, мы представляем…

— Я совершенно точно помню, кого вы представляете. Еще я знаю, что, если вы звоните мне в субботу утром, у вас для меня неприятные новости.

— Ну…

— Короче, мистер Макгенри. Чем Люси огорчена на сей раз?

Ответ мне был известен, поскольку я догадался, что «Сан-Франциско Кроникл» также дала статью об инциденте на парковочной площадке.

— Боюсь, ваша бывшая жена очень взволнована вашем поведением у здания Эн-би-си. Ее расстраивает и та огласка, которую получил этот неприятный инцидент. Но еще больше ее беспокоит, как к таким новостям отнесется Кейтлин.

— Я собирался сегодня утром лично поговорить со своей дочерью.

— Боюсь, это невозможно. Ваша бывшая жена считает, что в свете ваших, э… поступков можно считать, что вы представляете физический риск для нее самой и вашей дочери.

— Как она может так думать? Я никогда, никогда пальцем не…

— Как бы то ни было, но факт остается фактом: вы напали на мистера Макколла на парковке Эн-би-си. С вами разорвала контракт телевизионная студия, после того как вас обвинили в плагиате. Такой трагический инцидент вполне может подействовать на душевное состояние человека, это вам любой психолог подтвердит. Короче, вы действительно представляете серьезную опасность для своей бывшей жены и дочери.

— Когда вы перебили меня, я хотел сказать, что никогда не причинял никакого вреда ни моей жене, ни моей дочери. Вчера я вышел из себя, вот и все.

— Боюсь, что это далеко не все, мистер Армитаж. Потому что мы получили постановление, запрещающее вам любой физический или словесный контакт с Люси и Кейтлин…

— Вы не можете лишить меня моей дочери!

— Это уже сделано. И я должен поставить вас в известность, что, если вы предпримете попытку нарушить это указание, то есть попробуете увидеть Люси или Кейтлин или позвонить им, вас могут арестовать и посадить в тюрьму. Я ясно выражаюсь, мистер Армитаж?

Я швырнул трубку и свалился на диван. Пусть они забирают все что им вздумается, но не Кейт, мою дочь. Они не могут так со мной поступить. Просто не могут!

В дверь громко постучали.

— Эй, Дэвид, я знаю, что ты там, так что открывай!

Элисон.

Я подошел к двери и приоткрыл ее.

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросил я.

— Полагаю, что пытаюсь спасти тебя от тебя самого.

— Я в порядке.

— Ну, еще бы. И сегодня в «Таймс» ты выглядел очень мило. Особенно мне понравилась пижама. Как раз то, что агент хотел бы видеть на своем клиенте на парковочной площадке, где он пытался набить морду…

— Я не хотел набить ему морду.