Усекла?

Беспомощность и гнев охватили Ангель. Она не могла понять, зачем Бадди ее так жестоко разыгрывает. Сначала на приеме сказал, что сейчас вернется, и вообще не появился. Теперь просил позвонить, а подослал к телефону Шелли. Если ему нужна Шелли, вот пусть с ней и остается, а с нее хватит. Она с неожиданной силой шарахнула трубкой.

В другой комнате Коко и Адриан переглянулись.

— Видимо, ты был прав, — пробормотал Адриан. — Звонить ей, наверное, не стоило.

Коко глубокомысленно кивнул.

— Я думаю, пора ей посоветовать адвоката.

Монтана ушла из ресторана вскоре после Бадди. С этими людьми ей приходится работать, однако есть с ними вовсе не обязательно.

Домой она ехала в «Мазерати» Нийла. Быстроходные машины больше подходили под ее настроение. «Фольксваген»— для старых времен. «Мазерати»— ее будущее. Проворный и глянцевый, оставит позади любую машину. Ей было по-настоящему хорошо. Кое-какие тревоги еще остались, но в общем она взяла себя полностью в руки. Ждет не дождется, когда начнутся съемки, хотя с Джиной все время будут проблемы — судя по тому, как она вела себя сегодня. О чем думал Нийл, когда с такой ложился в постель?

Она ненавидит его за то, что у него совсем нет вкуса. С трудом заставляет себя звонить ему в домик на пляже. Ужас в том, что ей, по правде говоря, теперь в высшей степени наплевать. Кончатся съемки, кончится и их брак.

Втайне она надеялась, что не настолько он окрепнет, что сможет взять на себя постановку фильма. Теперь это ее детище. Ей нравились власть и напор, какие дает полный контроль. Пока ее сдерживает Оливер, но как только начнутся съемки… берегись, говнюк! Спасайся тогда, недоумок!

Она подумала о Бадди и их единственной ночи любви, о которой ни он, ни она старались не упоминать. Он организовал так, чтобы «Фольксваген», помытый, заправленный бензином, отогнали к ее дому и там припарковали, а ключ бросили ей в почтовый ящик. Она рада, что он оказался из тех, кто понимает: между друзьями иногда случаются прекрасные ночи. И после этого по-прежнему можно быть хорошими друзьями и не устраивать дознаний, как да почему. Ей не терпелось начать с ним работу.

Другое дело — Джина. Придется с ней за ленчем кое-что выяснить. Эта баба думает, будто ей сойдет с рук, что она переспала с ее мужем, но трахнуть заодно и ее картину — вот этого Монтана ей не позволит.

Вернувшись домой, она сразу разделась, накинула старенькую рубашку, отыскала затемненные очки для чтения и принялась за сценарий. Картина — вот все, что сейчас ее по-настоящему волновало.

Наблюдать, как снюхиваются Джина и Росс, — от этого Сейди либо изжогу, либо сердечный приступ заработает. Либо одно, либо другое. Она извинилась и ушла.

Пусскинс Малоне ушел сразу за ней. У него было свидание с певицей из кабаре, она исполняла сентиментальные шлягеры и здорово сосала. Не одновременно, правда, но почти.

Итак, они остались втроем. И Оливеру не терпелось дать тягу.

Но Джине с Россом, которые, по-видимому, обрели наконец друг друга, уходить не хотелось.

Росс сказал:

— Я бы заказал еще рюмочку «ирландского кофе».

Джина сказала:

— А я бы еще один «Бренди Александер».

Оливер сказал:

— Я знаю, вы, ребята, меня извините, если сейчас я поеду домой. О счете я уже позаботился.

Да им-то какое дело! Росс старательно заглядывал ей за вырез платья, а она прикидывала, и вправду ли знаменитый елдак Росса такой здоровый, как о том говорят.

Оливер поднялся.

— Спокойной ночи.

Они едва взглянули в его сторону. Он заторопился к парковке и отдал служащему квитанцию. Пока он ждал, когда подгонят машину, перед ним в сумерках выросла Карен.

— Где этот подлый хер? — требовательно вопросила она.

Оливеру могли бы прийти на память многие, кто соответствовал этой характеристике.

— Кто именно? — мягко спросил он.

— А, ладно. — Топая, она зашагала к своему «Феррари»и умчалась в злых облаках выхлопных газов.

В ресторане Джина хрипло спросила:

— Ко мне или к тебе?

Росс с трудом представлял себе, как можно незаметно провести в отель «Беверли-Хиллз» очень заметную мисс Джермейн. Кто-нибудь увидит, и, надо думать, туристы-полуночники устроят бунт.

— К тебе, — предложил он.

— Чудесно, — сказала она.

Бадди вручил Шелли пузырек с таблетками, полученными по рецепту, и спросил:

— Что же это за врач тебя этим снабжает?

— Вначале их выписывали как лекарства, приятель. Как средство от депрессии или успокаивающее… против стресса… от всякого прочего дерьма. — Она потянулась, и короткая майка задралась, обнажив упругий загорелый живот. — Один врач и в самом деле думает, что у меня депрессия. Другой даст мне рецепт, если решит, что я для него юбку задеру. — Она безразлично пожала плечами. — Третий малый просто любит деньжатки. — Шелли кивнула с мудрым видом. — Всегда должен быть запас дружественно настроенных врачей. Куда как жизнь облегчает.

Он подумал о Рэнди. Ему-то было легко? Когда его шарахнуло наркотиками, когда кокаин, марихуана и героин, все вперемешку, отправили его прямиком на небеса… или в ад. Как знать.

Зазвонил телефон, он подскочил и схватил трубку уже на втором звонке.

— Ангель? — выпалил Бадди в полной уверенности, что это она.

— Кто это Ангель? — желчным тоном справилась Сейди.

— Так, один знакомый парень, — ответил он, не дрогнув.

— Я вне себя от злости, — сердито набросилась она. — А когда я зла, не могу заснуть… вот я и решила, что лучше не буду лишать себя ночного отдыха, а выскажу тебе все, что думаю.

— Эй, Сейди! Если это…

— Заткнись и слушай. Ты пришел ко мне, чтобы я тебя представляла. Явился, имея только сексуальную походочку и туманные обещания роли в картине.

— Эй!..

— Я взялась за тебя. Выбила тебе фильм, особые титры, отличные деньги. Финансирую твои рекламные щиты. Я тебя выбрала, Бадди. И поверь, есть немало других актеров, для которых я могу сделать совершенно то же самое.

— Вы хотите сказать, что я этого не ценю? — вскипел он.

— Я хочу сказать, что мне не понравилось, как ты себя вечером вел. Как ты смеешь уходить в разгар ужина? Так с людьми не обращаются. Особенно со мной, с продюсером, на которого ты работаешь, или с твоим режиссером. Когда станешь Аль Пачино, поступай так, как хочешь. Но я тебе вот что скажу — если собираешься устраивать мне номера, я от тебя сейчас же отказываюсь и отменяю кампанию с рекламными щитами. Ты этого хочешь?

Лучше скажи сейчас, пока не зашло слишком далеко.

— Я виноват, Сейди, — сказал он подобающе скромно. — Была экстренная ситуация. Больше такого не будет.

— Это я все к тому, чтобы мы оба точно знали каждый свое место, — сказала она твердо и повесила трубку.

— Расскажи-ка мне про Сейди, — захихикала Шелли. — Она Сейди — Сейди замужняя леди? Это она тебя тут содержит?

— Сделай одолжение, тяпни еще таблеток и ложись спать. — Он пошел к спальне.

Она не горела желанием отпускать его.

— Тебе и в самом деле не хотелось бы заглянуть к «Бродяге»?

У меня такой упадок сил.

— Спи, Шелли.

Он закрыл дверь. Потом присел на краешек кровати и принялся обдумывать свои дела. Если Сейди так взъелась за то, что он, сбежал с какого-то дурацкого ужина, что же с ней будет, если он вдруг найдет себе жену?

Хуже того. Что, если объявится его мать?

Он никогда о ней не думал. Она являлась ему только в страшных снах, неожиданная и незваная гостья.

Кровосмешение.

Грязное слово.

Каждый раз, когда приходится вспоминать, мурашки бегут по коже. Вся его прошлая жизнь — сплошные неприятности. Имена скачут перед глазами… Макси Шолто, Джой Байрон, Тряпичник, Джейсон Суонкл и сотня безликих женщин, которые могут увидеть его на экране и сказать: «А разве это не тот кобель, которому я платила?»

Все может полететь к черту, если не быть осмотрительным.