Резня началась 13 декабря 1937 г. Японские войска продвигались к центру города при поддержке танков и артиллерии. Некий американец, находившийся в этот день в Нанкине вместе с многими другими иностранцами, вспоминал впоследствии: «На протяжении десяти дней в городе царила полнейшая анархия — сущий ад на земле». Западные миссионеры беспомощно наблюдали за страшными сценами изуверских жестокостей, творимых японцами в поверженном Нанкине. На протяжении многих дней все женское население города — от древних старух до малолетних девочек — на глазах их семей насиловали японские солдаты. Более 20 тысяч женщин и несовершеннолетних девушек подверглись групповым изнасилованиям. Мужчин выводили к городским прудам и там расстреливали из пулеметов. Многих связывали вместе, обливали бензином и поджигали. Около 20 тысяч китайцев призывного возраста вывели за городскую черту, где японская пехота устроила «упражнения со штыком». Офицеры «практиковались с мечом». Тремя месяцами позже, с началом сезона весенних дождей и установлением жары, многие и многие тысячи разлагающихся трупов буквально вымывались из неглубоких могил в пригородах Нанкина…
Западная пресса подробно освещала нанкинские события, ведь князь Асака являлся высокопоставленным членом императорской семьи, направленным в Нанкин самим Хирохито, а не каким-то безликим милитаристом. (Асаку отзовут в Токио, он будет противиться.) Джо Грю записал в дневнике: «…ужасающие злодеяния в Нанкине стали позором Японии, показали всему миру неизвестную доселе сторону традиционного кодекса бусидо и японского понятия о чести. Репутация Японии замарана навеки».
После Второй мировой войны «относительно невиновные» японские военные пытались оградить императорскую семью от обвинений в причастности к военным преступлениям. Генерал Мацуи, во время нанкинской резни находившийся на постельном режиме в Сюйчжоу, больной духом и телом, после поражения Японии взял ответственность на себя и был повешен, тогда как князь Асака избежал возмездия и дожил до глубокой старости. Наблюдатели отмечали, что на суде военного трибунала Мацуи давал сбивчивые и противоречивые показания: его заставили произносить покаянные речи, дабы «не впутывать» императорскую фамилию.
Нападение на китайские города, расположенные к югу от Янцзы, втянуло Японию в войну не по средствам и стало началом ее поражения. Японская армия придерживалась так называемой «политики трех „всё“»: «всё сжигать, всех убивать, всё захватывать». Премьер-министр Коноэ предложил генералиссимусу Чан Кайши «купить мир» за 100 миллионов иен, но позже «передумал», так как «мир» мог быть интерпретирован «как признание Японией собственной слабости» и «повредил бы боевому духу японской нации». Компромисс с Китаем, заявлял Коноэ, «неизбежно приведет к панике на японском денежном рынке». Принц Титибу возражал: «Сколь долго Япония сможет продержаться… в финансовом отношении?» Содержание семисоттысячной армии в Китае обходилось японской казне в пять миллионов американских долларов ежедневно. Грю, говоря о китайской войне, сравнивал ее с борьбой братца Кролика со Смоляным чучелком: [45]«Чем ожесточеннее охаживают японцы китайцев, тем крепче [они] вязнут в своей жертве». Японским солдатам велели самим «обеспечивать себя пропитанием» — то есть фактически заниматься мародерством! Армейская верхушка «занималась бизнесом»: грабила китайские банки на захваченных территориях, вымогала деньги у богатых китайцев, разоряла храмы и музеи, «конфисковывала» продовольствие, содержала игорные заведения и бордели, торговала героином и другими наркотиками, вывозила «стратегическое сырье» — медную проволоку и тому подобное. Японские военачальники искали и находили «новые пути изъятия ресурсов» с оккупированных территорий. Стая саранчи по сравнению с японским офицером-мародером — ничто.
Тем временем на территории островной Японии простой народ прозябал на голодном пайке, а государственный долг достиг астрономических величин. Иссякали запасы сырья и иностранной валюты. В конце 1938 г. император передал Национальному банку «семьдесят предметов искусства, выполненных из золота», и призвал подданных последовать его примеру. Пока император «раздавал золото», принцы императорской крови искали иные пути «помощи Родине» — посредством разграбления недавно покоренных земель…
В прошлом Япония неоднократно вторгалась в Корею и мародерствовала там, однако первые документальные свидетельства стратегического и систематического разграбления государств материковой Азии Японией зафиксировали в 1900 г., когда войска западных союзников прорвали блокаду иностранных дипломатических представительств в Пекине. Подавив так называемое «боксерское восстание», британские, американские, германские, русские и французские войска устроили в столице китайской империи празднества по случаю победы. Японская армия тем временем «под шумок» пробралась через черный ход в Запретный город и вывезла из него все наиболее ценные предметы (золотые слитки, хранившиеся в подземелье; весь императорский архив). Награбленное без промедления отправили в Токио. Пятью годами позже, когда Япония установила свой протекторат над Кореей (с полной аннексией в 1910 г.), японские вооруженные силы приступили к разграблению Кореи, включая бесценные предметы искусства (живопись, керамику). По сей день, несмотря на неоднократные требования корейского правительства и частных лиц, награбленное (за редчайшими исключениями) остается на территории Японских островов. В 1931 г. Япония оккупировала Маньчжурию — разграбление и здесь шло так же методично, как и в Корее. Руководили «процессом» высокие чины японской внешней разведки — полковник Доихара («Лоуренс Маньчжурский») и полковник Исихара. В последующие шесть лет их методы «усовершенствовали» «экономический босс» Киси и глава тайной полиции Тодзё. И в Корее, и в Маньчжурии разграбление велось так, чтобы львиная доля «добычи» попадала в руки японской правящей элиты — в противном случае эту долю очень быстро «проглотили» бы армейское руководство и криминалитет. Августейшие принцы возглавили секретную финансовую операцию под кодовым наименованием «Золотая лилия» (так называется одна из поэм, написанная Хирохито). Чем дальше продвигалась японская армия в своих завоеваниях, тем сложнее и разветвленнее становилось иерархическое устройство «Золотой лилии» — все больше становилось всевозможных экспертов, оценщиков, бухгалтеров. Строились плавильни, куда свозились награбленное золото и драгоценные металлы, — здесь они перерабатывались в слитки для дальнейшей отправки в Японию.
Князя Такэду Цунеёси назначили главным финансовым резидентом «Золотой лилии» в Квантунской армии. Любимый племянник князей Асака и Хигасикуни, Такэда слыл «симпатичным молодым человеком». Следует упомянуть и о князе Асаке Такахико (сыне князя Асаки), и о сыне князя Китасиракава (погибшем в автокатастрофе во Франции). Сложно сказать, почему столько принцев и князей оказалось вовлечено в «экономический аспект» японского завоевания, возможно, он представлялся им чем-то более «элегантным» — не таким жестоким и опасным, а требующим большего интеллекта и «воображения». Высокообразованные принцы и князья, вероятно, убеждали друг друга в благородных целях своей деятельности: они служат процветанию Японии, безотносительно к исходу завоевания; приумножая и собственное благосостояние, особо не запачкавшись в крови. Кроме того, «увлекательнее» «выбивать» деньги из коварных китайских банкиров, бизнесменов и «плутов», чем бомбить, стрелять, резать, избивать, насиловать…
В 1937 г. Япония развязала очередную войну с Китаем, на этот раз на его южных границах. «Золотая лилия» тем временем вела параллельную финансовую кампанию: награбленное в Китае вывозилось в Маньчжурию и Корею, оттуда морем направлялось на Японские острова.
Принц Титибу подключился к руководству «Золотой лилии» фактически с момента ее основания. В декабре 1937 г. Титибу направили в Нанкин с князем Такэдой, вероятно, для «наблюдения» за действиями военных. Официальных свидетельств о въезде Титибу в Нанкин нами не обнаружено, но, насколько известно, в последующие годы Титибу преследовали ночные кошмары, объясняемые им увиденными в Нанкине бесчинствами японских военных. Около 6 тысяч тонн золота вывезли из Нанкина, — золота, принадлежащего китайскому правительству, Центральному банку, а также золотые слитки и ювелирные украшения частных лиц. В начале 1939 г. принц Титибу был направлен в Южно-Китайское море для «надзора» за ходом японской оккупации острова Хайнань и островов Спрэтли близ вьетнамской береговой линии. До Сингапура оставалось 700 миль…
