В 1870-х гг. осуществлен канонический перевод книг Нового Завета на японский язык. До 1942 г. ежегодно в Японию завозилось порядка 145 тысяч экземпляров Библии. Младший сын Садако, принц Микаса, одно время даже преподавал в Христианском университете в Токио. Садако лично выбрала в невесты второму сыну воспитанницу Школы пэров, христианку-квакершу. Христианки находились в ближайшем окружении императрицы Садако. С 1930-х гг. во главе многих департаментов императорского двора стояли христиане. Последней волей Садако стала просьба похоронить ее с соблюдением «несинтоистского» ритуала в дополнение к традиционному синтоистскому похоронному ритуалу. Второй сын Садако принц Титибу и вовсе запретил хоронить себя по-синтоистски.

Садако и Ямагата были абсолютно разными людьми. После смерти Тайсё Ямагата взял прямой курс на столкновение с Садако и, как следствие, потерпел от нее сокрушительное поражение.

Из четверых сыновей Садако старший — Хирохито — имел самую непредставительную внешность, будучи среднего, по японским меркам, роста: болезненный, со сгорбленной спиной, неуклюжий… Уже в детские годы придворные доктора отмечали у него прогрессирующее искривление позвоночника, а в зрелости этот физический недостаток лишь усугубился. Поэтому со стороны казалось, будто Хирохито постоянно втягивает голову в плечи. В детстве наследник иногда переходил на особую, как бы подпрыгивающую поступь и тогда становился похожим на птенца, выпавшего из гнезда. Его младший брат, принц Титибу, вспоминал: «Упав, он не знал, как встать на ноги!» Воспитатели всячески оберегали Хирохито. Ему не разрешалось ничего «опасного», например, прыжков со скамеечки для ног. Когда мальчик терял равновесие и падал, воспитатели тут же подбегали и помогали ему подняться. Если Хирохито заявлял о желании вместе с другими детьми попрыгать вниз с низкой ограды императорского сада, они затаив дыхание стояли рядом с распростертыми руками… Так что с физически активным в детстве и юности отцом (император Тайсё) Хирохито не шел ни в какое сравнение, не говоря уже о морских купаниях…

Императорский двор, принимая очередного наследника династии, как правило, полностью менял предыдущую «методику воспитания» как не оправдавшую возложенных на нее надежд: так, Мэйдзи был избалован, Тайсё несдержан… С Хирохито следовало действовать иначе, в правильной комбинации. Чтобы обезопасить себя от бунтарской праздности Мэйдзи и оригинального в своем роде бунтарства Тайсё, императорский двор не спускал глаз с Хирохито и старался приучить его к зависимости то от детских воспитателей, то, позже, от советников с консультантами. Ямагата со своим протеже князем Сайондзи чувствовал бы себя увереннее, заставив Хирохито поверить в «нахождение консенсуса» с придворными сановниками. Хотя пресловутый «консенсус» не имел ничего общего с крайне необходимым для Японии реальным курсом на открытость и подотчетность высшей власти, являясь по существу ложью, иллюзией, так как Сын Неба неизбежно оказывался скованным чужими поступками и решениями.

Целью новой стратегии императорского двора стало «создание» императора, формально участвовавшего в «коллективном процессе принятия решений», но не «опускавшего весло слишком глубоко в воду», дабы не провоцировать придворные группировки на непредсказуемые действия. Цель деликатная, очень деликатная… Когда князь Сайондзи станет главным советником Хирохито, он не единожды напомнит императору ее основные постулаты… Сам Сайондзи поставил себе целью сохранение «двоякости» положения трона: Хирохито информировали о состоянии дел, но он принимал решения вместе с гофмейстерами императорского двора. Да, бывали случаи, когда Хирохито действовал самостоятельно, как, например, при подавлении в 1936 г. восстания молодых офицеров, но тогда он был на редкость взбешен…

Коллективные усилия императорского двора привели к впечатляющим результатам. Если отбросить в сторону один-два откровенных ляпсуса, Хирохито не проявлял аппетита к внебрачным отношениям, излишней жажды к горячительным напиткам, имел ровный характер! Он обладал исключительной сдержанностью и дисциплинированностью, а по отношению к независимым действиям своих министров, генералов и родных братьев отличался завидным хладнокровием, был корректен в речи, умел держать мысли и чувства при себе. Хирохито крайне редко позволял себе вспышки гнева — да и то только на закрытых встречах с единокровными братьями, иногда приходившими к нему с претензиями. Будучи, как и отец, с детства, как говорится, на виду, он норовил скрыться от соглядатаев в каком-нибудь укромном местечке, хоть на денек. «Я как птица в клетке», — часто говорил Хирохито с тоской в голосе…

Хирохито родился через одиннадцать месяцев после свадьбы родителей — в 22 часа 10 минут 29 апреля 1901 г. Отец в тот день находился на приморской вилле в Хаяме. Со здоровьем у августейшего младенца дела обстояли хорошо. Хирохито не исполнилось и трех месяцев, когда его отлучили от матери и перевезли в дом графа Кавамуры. Мать горько переживала разлуку с сыном. Отец и дед единодушно считали, что шестидесятилетний Кавамура (член Тайного совета из клана Сацума) сможет уберечь наследника престола. Через год родился брат Хирохито принц Титибу, его также отправили к Кавамуре. Адмирал в отставке Кавамура был одним из тех в Тайном совете, кто, как правило, противопоставлял свои действия доминирующему клану Тёсю с Ямагатой во главе. Кавамуре доверили охранять мальчиков от когтей Ямагаты.

Кавамуре доверили дело государственной важности, ведь процент смертности среди маленьких принцев являлся высоким. Кавамура подобрал трех кормилиц: мальчиков кормили каждые 2 часа 15 минут. Сам Кавамура следил за кормилицами, «как тень следует за субстанцией». Жена, дочь и племянницы Кавамуры помогали в уходе за малышами.

В те дни богатое семейство Симадзу из клана Сацума особое внимание уделяло образованию собственных отпрысков, наняв в воспитательницы англичанку Этель Ховард, служившую раньше воспитательницей детей кайзера Вильгельма II. Кавамуру удовлетворяла «ее приверженность к воспитанию независимого духа, чувства благодарности и сочувствующего сердца». Так что Хирохито и Титибу выросли под ее просвещенным присмотром.

Во многом благодаря развитию прессы детство Хирохито и Титибу вызывало большой интерес в Японии. Кавамура часто давал интервью: «Дети, и особенно дети из семейств высшего класса, склонны привередничать в еде. Были приняты надлежащие меры, чтобы два маленьких принца освободились от этой плохой привычки. Они частенько капризничают и упрямятся, но это совершенно естественно в их возрасте». Как-то Хирохито перестал есть, бросил палочки и завопил: «Не хочу!» Старик Кавамура внимательно посмотрел на ребенка и сказал строго: «Не нравится — не ешь. Другой еды не будет». И, произнеся сей вердикт, убрал тарелку с глаз долой. После оглушительной тишины наследник принялся хныкать: «Ладно, буду кушать, буду!» Кавамура, прослезившись, отвернулся от корреспондента. С тех пор наследный принц никогда не скандалил по поводу еды…

Однажды заботы Кавамуры привели к отказу мальчиков слушаться. Выпрямившись во весь рост, он заявил сердито: «Как я устал от Вас, Ваше Императорское Высочество. Позвольте мне покинуть Вас навсегда». Хирохито залился слезами. Наказание одиночеством страшило малыша, а страх также использовался как средство воспитания. Одна из сиделок рассказывала детям особенно страшные истории, становившиеся причиной ночных кошмаров: Хирохито вспоминал, как однажды, проснувшись среди ночи, в ужасе увидел чью-то руку, нависшую над его сердцем…

Со временем метод поощрений и наказаний возымел действие. Судя по всему, Хирохито с успехом прошел науку подавления своих желаний, приязни и неприязни, привык учитывать мнения других людей, общаться с ними. Согласно рассказам слуги, Хирохито в детстве, даже играя в «ловлю хвостиков» с братьями и другими детьми, «всегда играл строго по правилам и никогда не жульничал».