Поразительно, но Цуцуми, одно из богатейших семейств современности, остается практически невидимым. То есть мало кто вообще знает о его существовании, мировые средства массовой информации как будто не жалуют его своим вниманием. Если что-то и слышно о планах семейства, то почти наверняка в связи с их спортивными достижениями… Казалось бы, один из влиятельнейших японских олигархов, Цуцуми Ёсиаки по логике вещей должен быть хотя бы упомянут в вышедшей в свет в 1983 г. авторитетной девятитомной японской энциклопедии «Kodansha Encyclopedia of Japan». Но нет, ни разу! Есть две коротенькие статьи о его «Сэйбу труп» и железных дорогах, но самое имя Цуцуми отсутствует…

Люди-невидимки, как мы убедились, предпочитают тень. Ведь стоило Киси, Танаке и Канэмару выйти на публику, как они тут же навлекли на себя неприятности… Нечто подобное вполне допустимо и с кланом Цуцуми. Толчком может послужить коррупционный скандал вокруг Олимпийских игр в Нагано. Оказывается, в 1988 г. Цуцуми Ёсиаки решил добиться проведения Зимней олимпиады 1998 г. непременно в Японии; с этой целью он подыскал и подходящее место для Олимпийской деревни — Нагано. Нагано расположен в гористой местности к северу от Токио; рядом находится огромный императорский бункер «Мацусиро», где, как полагают многие, в свое время хранилась преступная пожива «Золотой лилии». Ёсиаки занимал высокий пост в Олимпийском комитете Японии, являясь чрезвычайно влиятельной фигурой в делах спорта. В то время Нагано представлял собой ничем не примечательный захолустный городишко, в трех часах езды на поезде от Токио. Земельные участки в городе можно было скупить по чрезвычайно привлекательной для Ёсиаки цене. С туристической точки зрения городишко особого интереса не представлял. (Разве что для дзэнских паломников, посещающих древний буддийский храм Дзэнкодзи, да корейцев, навещающих могилы убиенных родственников, замученных японцами на строительстве упомянутого императорского бункера.) Не привлекая внимания, Цуцуми скупил земли вокруг Нагано, где приступил к строительству современных отелей, площадок для гольфа, лыжных спусков. Параллельно со строительством Цуцуми, по сути, назначил себя председателем Олимпийского комитета Японии. Завязал дружбу с председателем Международного олимпийского комитета Хуаном Антонио Самаранчем (банкир из Барселоны), развлекал его в «Нью Таканава принс отель», выстроенном на месте бывшего поместья князя Китасиракавы. Дружеские отношения с Самаранчем еще больше укрепились, когда Цуцуми, как утверждают, выделил 13 миллионов американских долларов в фонд Самаранча на строительство музея Олимпийских игр в Лозанне (Швейцария). Японская пресса писала: «Если правительство вынесет решение о строительстве… сверхскоростной пассажирской железнодорожной магистрали и скоростных шоссе до Нагано, то стоимость [принадлежащих Цуцуми] полей для гольфа, горнолыжных трасс и отелей, расположенных в префектуре Нагано, будет расти… [а] его строительная компания извлечет максимальную выгоду от проведения Олимпиады в Нагано».

Действительно, в июне 1991 г. приняли решение о проведении Зимней олимпиады 1998 г. в Нагано (Нагано обошел американский Солт-Лейк-Сити, штат Юта). Лоббирование кандидатуры Нагано, занявшее три года, сопровождалось хитроумной политической интригой и крупными взятками. Возглавляемый Цуцуми Олимпийский комитет Японии затратил 16 миллионов долларов, стремясь заручиться согласием нужных людей. Но эти 16 миллионов — мелочь по сравнению с 10,5 миллиарда долларов общественных средств, затраченных на строительство в Нагано спортивных сооружений и соответствующей инфраструктуры. Местные органы власти в префектуре Нагано глубоко залезли в общественный карман, без стеснения в средствах возводя многочисленные современные гостиницы западных стандартов комфорта. Немало средств потребовало строительство скоростной железнодорожной магистрали — зато теперь от Токио до Нагано можно было добраться за каких-то 90 минут… Как обычно в таких случаях, большой кусок пирога достался (в качестве «откатов») партийным бонзам из ЛДП, высоким чиновникам из правительства. Так же, как обычно, победителя в тендере на застройку выяснили заранее, в ходе «полюбовного соглашения».

Участие в развитии инфраструктуры Нагано оказалось очень прибыльным делом. Вообще, сам по себе бизнес вокруг зимних Олимпиад всегда приносит немалые барыши устроителям. Недавно Международный олимпийский комитет сотрясла серия скандалов вокруг ряда городов, включая Нагано; Самаранчу предлагалось подать в отставку. В феврале 1999 г. клан Цуцуми организовал празднества по поводу первой годовщины Олимпиады в Нагано, куда в качестве главной гостьи пригласил принцессу Нори. Ей тридцать, но она не замужем… Олимпийский комитет Японии, еще до празднеств, объявил: вся финансовая отчетность по застройке в Нагано сгорела… Чем не пример «японской специфики»?

Современная Япония стоит на пороге экономического кризиса. Японские политики не горят желанием перемен; так что решать ее проблемы по большому счету предстоит олигархам. Японские олигархи — исключительно богатые и влиятельные люди типа Цуцуми Ёсиаки — должны выработать экономическую стратегию, способную служить на благо их собственным интересам! Ведь нельзя же вечно наживаться за счет японского народа! Случись в Японии обвал, такие люди потеряют больше остальных. Исходя из собственных интересов, в конце концов, они все-таки будут вынуждены решиться на проведение действительно эффективных реформ. Они уже не станут рассчитывать на преданную обслугу из ЛДП, ставшую чуть ли не посмешищем в глазах мировой общественности. Японская бюрократия дискредитирована полнейшим отсутствием подотчетности перед собственным народом. Что касается императора Хирохито, то он, конечно же, находился в курсе происходящего в действительности в лагере ЛДП и своем правительстве в 1950-х, 1960-х, 1970-х и 1980-х гг.; но нет свидетельств о каких-либо предпринятых им практических мер для обуздания коррупции. Вне сомнения, Хирохито мог выказать недовольство своему близкому другу Цуцуми Ёсиаки… Но Хирохито отошел в мир иной, теперь Бог ему судья.

А его сын Акихито, что с ним? Может, японская императорская семья наконец окажется на высоте положения и выведет японскую нацию на путь истинных реформ?

В 1986 г. темно-бордовый «роллс-ройс» с наследным принцем Акихито остановился на красный сигнал светофора на одной из центральных улиц Токио и продолжил движение, дождавшись разрешающего зеленого. Темно-бордовый «роллс-ройс» Хирохито, говорят, останавливался на красный сигнал светофора лишь однажды — в 1945 г., когда император направлялся на свою первую роковую встречу с генералом Макартуром. Но тогда на перекрестке было очень оживленное движение… Так что наследный принц Акихито стал первым в императорской семье, кто сознательно подчинил себя немудрящему правилу поведения на дороге! В последующие несколько недель это «знаковое событие» приковало к себе живейшее внимание японской общественности, все равно как к важнейшему чтению на гадальных костях… Сторонники умеренных ссылались на остановку на токийском перекрестке как на занятный пример «оптимистичного эгалитаризма» со стороны Акихито. Консерваторы обвинили наследника в попытке очернить императорский имидж. Циники шутили: Акихито послал кому надо сигнал «остановить» продажных политиков.

На самом деле эпизод со светофором продемонстрировал: императорская семья, даже будучи заложником, способна реально оказывать влияние, пусть и опосредованно. Котируется ли такое «благородное влияние» в лагере политической элиты — совершенно другой вопрос. Со времен принца Титибу в 1936 г. и принца Такамацу в 1945 г. семья не позволяла себе бросать открытый вызов сложившемуся статус-кво; к тому же обоих августейших «диссидентов» в свое время быстро «нейтрализовали».

Запад горазд отстаивать идеи социальной революции у себя дома, японцам же рассчитывать на нечто подобное не приходится. В стране, где идеи демократии и либерализма на протяжении веков третировали как ересь, как некую разновидность коммунизма, удушили не одну справедливую надежду, отрубили не одну светлую голову… Если социальные перемены в стране и суждено провести «сверху», то инициировать их должны олигархи, а не августейшая семья. Япония — нечто большее, чем однопартийная диктатура. Это диктатура одного социального класса — финансовой элиты, эволюционировавшей из системы наследственных кланов. Власть финансовой элиты зиждется на приемах политического манипулирования, устрашения оппозиции и коррумпирования чиновничьего аппарата; по своим возможностям эта власть столь же могущественна, сколь могущественны были сталинисты в России и Восточной Европе — тоже в определенном смысле мутанты-олигархи. Олигархи способны на перемены только в одном случае — дабы сохранить за собой власть. Япония могла бы извлечь полезный урок из происшедшего в Восточной Европе. Ведь даже сталинисты в конце концов сами и срубили тот сук, на котором сидели.