В компании троих «дядьев» Хирохито провел большую часть времени во Франции. Князья Асака и Хигасикуни являлись единокровными братьями, Китасиракава приходился им двоюродным братом. «Дядья» были одногодками, вместе учились в Школе пэров, после ее окончания все вместе поступили в Военную академию в Токио, получили офицерские чины, женились на дочерях императора Мэйдзи. Дочери Мэйдзи получили богатое приданое вкупе с обширными землями. Асака и Китасиракава построили по дворцу в Таканаве (самый южный район Токио). Вид из окон — на Токийский залив. Хигасикуни выстроил дворец в стиле «ар-деко» близ Йокогамы.

Поначалу «дядьев» было четверо: князь Такэда Цунеёси женился на четвертой выжившей дочери Мэйдзи. В 1919 г. Такэда умер, но его сын позже станет их любимцем и сыграет важную роль в событиях Второй мировой войны.

Родственное трио прибыло в Париж в 1920 г. Якобы Хигасикуни повздорил с императором Тайсё, и потому его выслали за границу, а двое приятелей добровольно присоединились к нему. Трио претендовало на труды на пользу отечеству в составе военного атташата при японском посольстве, а также на статус курсантов-заочников военной школы в Сен-Сире. В действительности все трое жили в праздности… Никакой военной формы — симпатичные молодые люди щеголяли в котелках, костюмах по последней парижской моде, носили усы. Недостатка в наличности не испытывали, все имели автомобили «бугатти» ручной сборки. Супруга Китасиракавы — принцесса Фусако — жила в Париже вместе с супругом. Они снимали дом рядом с Булонским лесом. Принцесса Фусако обставила дом дорогой мебелью, не скупилась на парижские наряды. Троицу принимали в высшем обществе (и не только, они частенько совершали походы в бордели и дешевые ресторанчики). Супруга князя Асаки ждала четвертого ребенка и вынужденно оставалась в Японии. Князь Хигасикуни с женой не ладил, слыл большим ценителем абсента и регулярно попадал на страницы парижской желтой прессы из-за своих эксцентричных выходок.

Князья Хигасикуни, Асака и Китасиракава водили наследного принца обедать в ресторан «Лаперуз», где — к отвращению свиты — Хирохито ел улиток. Однажды ночною порой Хирохито, будто бы в компании Хигасикуни, посетил один из самых знаменитых борделей в городе всех влюбленных — «Сфинкс». Слухи об этой истории живы доныне, хотя никаких свидетельств тому во французских архивах не обнаружено. Архив школы в Сен-Сире сгорел во время американских бомбежек во Вторую мировую войну.

Существовали и другие маленькие радости… В Амстердаме Хирохито посетил Национальный музей и фабрику по огранке алмазов. Отведал феттучини с королем Италии Виктором Эммануилом. Встретился с папой в Ватикане. Посетил Неаполь, руины Помпей, увидел Везувий. Наконец европейское турне завершилось. Хирохито возвратился на борт крейсера «Катори» и отбыл в двухмесячное плаванье к японским берегам. Премьер-министр Японии Хара отмечал в своем дневнике: «Поездка прошла великолепно. Императорская семья и Япония уже скоро будут пожинать ее добрые плоды».

Но ожидания не оправдались. В июне 1921 г., уступив давлению со стороны США (Хирохито тогда пребывал в Европе), Великобритания ответила отказом на предложение Японии пролонгировать англо-японский договор. (Многие в Британии выразили глубокую озабоченность; японцы пребывали в шоке.) Впоследствии Уинстон Черчилль по поводу самороспуска англо-японского альянса заявил буквально следующее: «[Роспуск альянса произвел] глубокое впечатление на Японию и был воспринят там как акт небрежения азиатской державы западным миром. Многие связи, которые в будущем могли бы сослужить добрую службу в деле сохранения мира на земле, были утеряны».

Как-то вдруг не только Россия (тогда Советский Союз), серьезный противник, но и Британия получила от Японии ярлык «вероломной державы». Американские маневры по низведению англо-японского альянса в небытие в последующие десятилетия потеряли какую-то часть своей силы, однако именно тогда был дан злополучный толчок, сподвигший Японию на поступки в неблагоприятном для США направлении и в конечном счете столкнувший Японию с США лоб в лоб на Тихом океане. Токио оказался в изоляции — без друзей, без союзников, а в сентябре 1940 г. заключил Тройственный пакт с Германией и Италией…

Еще меньше бросалась в глаза перемена в степени влияния в самой Японии настроенных пробритански (и проамерикански) приверженцев космополитизма из элиты, включая не одну тысячу японцев, обучавшихся или путешествовавших за границей. Британская поддержка являлась жизненно важной в их трудах на пути большей открытости Японии внешнему миру, по избавлению от болезненной ксенофобии. Англо-британский альянс предоставлял Японии прочный международный статут и склонял стрелку дипломатических весов в пользу приверженцев разрешения международных проблем скорее посредством переговорного процесса, чем грубой силой. Очередную пощечину японцы получили на мирных переговорах в Версале, где США и Австралия (с мощной подачи доморощенных шовинистов с их воплями о «желтой угрозе») заблокировали предложение внести пункт о расовом равенстве народов.

С концом англо-японского альянса в Токио расширила политическое влияние армейская «Группа контроля». Хирохито еще не возвратился из заграницы, а уже предпринимались первые активные действия по подготовке военного противостояния с Западом. Князья Хигасикуни, Асака и Китасиракава стали, как представляется, одними из наиболее законспирированных армейских функционеров «Группы контроля». К тому времени двое из «Трех Воронов» уже находились в европейских столицах в статусе военных атташе, позже к ним присоединился третий «ворон» — Окамура из свиты Хирохито. В Баден-Бадене состоялась их конспиративная встреча, где в том числе обсуждались вопросы по согласованному возвращению «воронов» в Токио, предстоящим действиям генералитета по укреплению своих позиций и подготовке к войне. При поддержке японских дзайбацу под «индустриальной крышей» на территории американских Филиппин, голландской Вест-Индии и некоторых других началось строительство секретных военных объектов: подземных комплексов (якобы шахт), всепогодных взлетно-посадочных полос (на удаленных плантациях), крытых доков для стоянки подводных лодок (в береговых скалах) с позициями стационарной корабельной артиллерии (для защиты от нападения со стороны Южно-Китайского моря). Лишь недавно в распоряжение исследователей попали документальные свидетельства о начале такого рода подготовки еще в 1921 г. (то есть когда распался англо-японский альянс, или за два десятилетия до японской атаки США в Перл-Харборе).

Несмотря на наметившийся регресс в отношениях с Альбионом, европейское турне Хирохито оказало на наследного принца живительный эффект. Брат Титибу свидетельствовал: «По-видимому, есть и такие, кто полагает, будто выросший в условиях затворничества [Хирохито] не осознает собственной несвободы. Я так не думаю… Я получил [от него] письмо, где он недвусмысленно заявляет о своих чувствах: „В Англии я впервые ощутил себя по-настоящему свободным человеком“… Полагаю, [он] весьма тяготился ограничениями, налагаемыми на него в императорском дворце».

В разговоре с Титибу Хирохито обронил: «Как человек я впервые познал свободу в Англии». Вновь и вновь он возвращался к образу птицы, отлученной от неба прутьями клетки. Поездка по Европе «дала птице возможность полета». Позже Хирохито скажет своему помощнику генералу Хондзё Сигеру: «Я наслаждался свободой в Европе. Хочу быть свободным как птица».

Тремя годами позже Титибу смог на личном опыте понять, что имел в виду брат, когда вспоминал о Европе. Третьему брату — принцу Такамацу — дозволяли меньше. В дневнике Такамацу есть такие строки: «Быть может, я никогда не узнаю свободы, стремясь к ней всем моим существом». Разница в возрасте между Хирохито и Титибу составляла каких-то четырнадцать месяцев. Такамацу моложе Титибу на два с половиной года, поэтому он не сблизился с Хирохито, как Титибу. Такамацу никогда, можно сказать, не ладил с Хирохито. Придет время, когда Хирохито подвергнет младшего брата критике за «проблемы» и «недостаточное почтение к авторитету».