Этот офицер – чудесный, брызжущий юмором баварец – не пошел по моим стопам (я пытался отсоветовать даме совершить поездку по фронту). Он отнесся к делу, не обращая внимания на пышный костюм актрисы, чисто по-служебному, сухо и трезво. Он принял даму чрезвычайно корректно, выслушал ее дело, проверил документы, принадлежавшие ей и ее спутникам, затем поднял телефонную трубку и вызвал офицера-медика. Положив трубку на рычаг, он деловым тоном сказал: «Вам сначала нужно сделать прививку. Я вызвал врача. Пожалуйста, раздевайтесь!» В пользу нашей гостьи говорит то, что она не вскипела, а только засмеялась и отказалась подвергаться прививке. Лишь ее киноспутники должны были подвергнуться этой процедуре, вернее говоря, только оператор. Он подошел, щеголяя своим коричневым загаром, врач поднес шприц, и несчастный на глазах у злорадствующих зрителей тут же упал в обморок.
Начальнику разведки пришла в голову блестящая идея направить эту экспедицию к генералу фон Рейхенау, который хорошо знал эту даму и казался нам вполне подходящей кандидатурой. Она направилась с сопровождающими ее лицами в штаб 10-й армии в Конске. Вскоре, однако, она оттуда возвратилась. Еще и раньше. При занятии Конски несколько раз происходила перестрелка, в которой приняли участие и гражданские лица. Вследствие неоправданных действий офицера-зенитчика, на рыночной площади, где собралось много народа, возникла ничем не оправданная паника, была открыта бессмысленная стрельба, приведшая к многочисленным жертвам[60]. Киногруппа стала свидетельницей этой достойной сожаления сцены, и наша гостья, потрясенная случившимся, решила вернуться. Что касается офицера, виновного в этом инциденте, то генерал фон Рейхенау немедленно отдал его под суд военного трибунала, который признал его виновным в непреднамеренном убийстве и приговорил к лишению воинского звания и нескольким годам тюремного заключения[61]. Этот пример свидетельствует о том, что со стороны командных инстанций в подобных случаях немедленно принимались строгие меры. К сожалению, позже – в начале русской кампании – эти меры привели к тому, что Гитлер лишил военные трибуналы права разбирать дела, связанные с насилием над гражданским населением.
Битва на Бзуре
В то время как в районе Радома еще продолжались бои, хотя и здесь уже наметилось победоносное завершение сражения, основное внимание штаба группы армий было теперь направлено на северный фланг, где противник активизировал свои действия.
В первые девять дней кампании все операции протекали полностью в соответствии с планом и нашими желаниями и могло показаться, что вряд ли что-либо может серьезно нарушить или изменить разработанный перед войной план. Тем не менее, в эти дни у меня было неясное предчувствие, что на северном фланге группы армий что-то заваривается. Ведь было ясно, что противник сосредоточил в Познанском воеводстве крупные силы, которые пока еще не приняли участия в боевых действиях. Ввиду этого 8 и 9 сентября я неоднократно обращал внимание начальника штаба 8-й армии на то, что армия должна особо тщательно вести разведку на своем северном фланге. В результате наших запросов в ОКХ относительно местонахождения Познанской группировки, 9 сентября мы получили из ОКХ телеграмму о том, что противник быстрыми темпами отводит войска армии «Познань» на восток и что поэтому не следует опасаться угрозы тылам фланга 8-й армии. Однако мы все же предполагали, что южнее Вислы, между Лодзью и Варшавой, в общей сложности находятся еще около 10 дивизий противника.
Следует вспомнить, что группа армий намечала силами 10-й армии преградить путь на Варшаву сосредоточенной, по нашим данным, в районе Лодзи крупной группировке противника (5–6 дивизий), в то время как 8-я армия одновременно должна была нанести удар по этой группировке с запада. При этом первоначальная задача этой армии, заключавшаяся в том, чтобы обеспечить весь ход операции на северном фланге глубоко эшелонированным построением, естественно, оставалась в силе.
По-видимому, однако, взгляды штаба 8-й армии были больше обращены на выполнение первой из поставленных задач, чем на защиту северного направления. Во всяком случае, утром 10 сентября из штаба армии поступило донесение о том, что входившая в ее состав 30-я дивизия неожиданно подверглась с севера нападению значительно превосходящих сил противника. Ситуация на этом участке фронта быстро приняла кризисный характер. Попытки армии восстановить положение с помощью контратаки не принесли успеха. Однако командование армии надеялось, что ему удастся остановить противника, – это были, безусловно, крупные силы, переброшенные в основном из Познанского воеводства, – и для этого приказало обоим своим корпусам занять оборону фронтом на север. Тем не менее, командование армии просило срочно перебросить в его распоряжение танковый корпус, чтобы не допустить прорыва противника в южном направлении на Лодзь, которая 9 сентября была занята без боя.
Штаб группы армий, однако, ни в коей мере не собирался восстанавливать положение 8-й армии путем подброски ей подкреплений. Пусть здесь даже и возник бы – возможно, даже тяжелый – локальный кризис, с оперативной точки зрения он не имел никакого значения. Наоборот, он давал нам в руки шанс превратить его в большую победу. Ведь теперь крупные силы противника были втянуты в бой западнее Вислы, и сражение могло окончиться только их поражением, если, конечно, немецкая сторона будет действовать правильно.
Итак, штаб группы армий отклонил просьбу командования 8-й армии передачи ей в качестве подкрепления танкового корпуса. Вместо этого начала осуществляться операция по окружению противника. С запада в это время как раз подходили обе дивизии, находившиеся в резерве группы армий и следовавшие за 8-й армией. Они были брошены против западного фланга противника, атаковавшего 8-ю армию с севера. Для этой же цели была выделена одна легкая дивизия, участвовавшая в подходившем к концу сражении у Радома. Главной же задачей, которую поставил перед собой штаб группы армий, было заставить противника перед фронтом 8-й армии вести бой с постоянно меняющимся фронтом. Для этой цели штаб группы армий отдал приказ штабу 10-й армии немедленно развернуть на запад стоящий под
Варшавой и южнее XVI танковый корпус, а также следующий за ним XI армейский корпус. Они получили задание вступить на восточном направлении в сражение, которое уже вели части 8-й армии. Сама же 8-я армия получила задачу отражать продолжающиеся атаки противника, а как только они начнут ослабевать, перейти в контрнаступление.
Впечатления, которые остались у генерал-полковника фон Рундштедта и у меня при посещении штаба 8-й армии в эти дни (в один из них здесь побывал также и Гитлер), вынудили штаб группы армий взять руководство этой операцией в свои руки. Действиями обоих наступающих с востока и юго-востока корпусов 10-й армии было поручено руководить лично генералу фон Рейхенау, в то время как за штабом 8-й армии оставалось руководство действиями двух его корпусов, сражавшихся фронтом на север, и охватом противника с запада. Наконец, для завершения окружения по просьбе командования группы армий из состава группы армий «Север», которая форсировала Вислу с севера в тылу противника, был выделен также III армейский корпус. Когда в ходе сражения была выявлена попытка крупных сил противника отойти вдоль берега Вислы к крепости Модлин, штаб группы армий поставил перед XV моторизованным корпусом, действовавшим до того в районе Радома, задачу отрезать противнику и этот последний путь к отступлению.
После ожесточенных боев и попыток противника прорваться вначале на юг, затем на юго-восток и, наконец, на восток 18 сентября его сопротивление было окончательно сломлено. К 20 сентября 10-я армия захватила 80 000 пленных, 320 орудий, 130 самолетов и 40 танков. 8-я армия захватила 90 000 пленных и огромное количество военной техники. В этих боях было разгромлено 9 вражеских пехотных дивизий, 3 кавалерийские бригады и частично еще Юдивизий, следовательно, гораздо больше соединений, чем мы ожидали.
