План, содержащий военную альтернативу, – т. е. что необходимо предпринять, если возможность политического компромисса с западными державами, на которую, очевидно, надеялся и Гитлер, будет исключена, – должен был быть представлен ОКХ главе государства. Нельзя было ни допускать, что Гитлер по-прежнему будет отказываться от наступления на Западе, после того как была одержана победа над Польшей, ни ожидать, пока он сам примет решение о дальнейшем характере военных действий.

Предложение по плану дальнейших операций не могло сводиться к тому, чтобы по-прежнему придерживаться на Западе оборонительной тактики военных действий. Исключение могло бы составить предположение нанести поражение Великобританию посредством воздушной и подводной войны. Однако такое предположение было лишено всяких оснований.

Поэтому с военной точки зрения, – если бы политическое соглашение оказалось неосуществимым, – можно было предлагать на Западе только наступательную тактику военных действий. При этом ОКХ, однако, должно было оставить за собой инициативу в области принятия решения о сроках и планах наступления.

Что касается вопроса о сроках, то ОКХ придерживалось единой точки зрения со всеми командующими Западного фронта, а именно: проведение наступления поздней осенью (или зимой) 1939 г. не принесет решающего успеха. Важнейшей причиной подобной уверенности было время года. Осенью и зимой германская армия могла лишь в очень ограниченных масштабах применить два своих главных козыря: подвижные (танковые) соединения и авиацию. Кроме того, меньшая продолжительность дня в это время года, как правило, не позволяет в течение одного дня добиться даже тактического успеха, что резко снижает скорость проведения операций.

Другая причина заключалась в недостаточном уровне подготовки соединений, сформированных в начале войны. Осенью 1939 г. по-настоящему подготовленными к ведению наступления были только кадровые дивизии. Все остальные соединения страдали недостатками в области слаженности действий и огневой подготовки, а также внутреннего взаимодействия. Кроме того, еще не был завершен процесс пополнения танковых соединений новой техникой, начатый после завершения Польской кампании. Если имелись планы начать наступление на Западе еще осенью 1939 г., то следовало бы раньше высвободить танковые дивизии, находившиеся в Польше. Но об этом не подумал и Гитлер. В люфтваффе также имелись проблемы, которые необходимо было решить.

Таким образом, было совершенно ясно, что нельзя взять на себя ответственность за начало наступления на Западе до весны 1940 г. То, что при этом можно было выиграть время для ликвидации конфликта политическими средствами, с военной точки зрения было желательным, хотя подобная позиция для Гитлера, после того как в начале октября его предложение о мире было отклонено, не могла играть какой-либо роли.

Т.к. вопрос о планах наступления, т. е. о стратегических основах наступления на Западе, составит содержание следующей главы, здесь останавливаться на них излишне. Хочу лишь сделать одно предварительное замечание. План наступления, навязанный Гитлером 9 октября ОКХ, был половинчатым. Он не был нацелен на достижение решающего успеха в Европе, а преследовал, по крайней мере, на первом этапе, лишь единственную частную цель. Это как раз и был тот момент, который должно было разъяснить Гитлеру ОКХ, показав, что его военные советники располагают лучшим планом, чем половинчатое решение вопроса, ради которого не имеет смысла проводить эту операцию. Предпосылкой для этого является, конечно, то, что ОКХ само должно было верить в то, что предлагаемое им наступление будет иметь решающий успех!

Причины, которые побудили руководство ОКХ в те решающие недели после окончания Польской кампании занять пассивную позицию в вопросе о дальнейшем ведении войны на Западе, что фактически передало в руки Гитлера право принимать решения по военным вопросам, до сих пор не известны. Они, возможно, основывались на справедливом желании побудить его искать политический компромисс. Они могли состоять также в том, что ОКХ справедливо не хотело повторного нарушения нейтралитета Бельгии и т. д. Однако в те дни, наблюдая за ситуацией со стороны, можно было прийти к выводу, что руководство ОКХ вообще считало успех немецкого наступления, по меньшей мере, сомнительным. Как бы то ни было, ОКХ предоставило тогда Гитлеру инициативу в области решения военных вопросов. Подчиняясь, кроме того, воле Гитлера и издавая приказы о проведении операции, с которой руководство ОКХ внутренне не было согласно, оно практически отказалось от своей роли инстанции, решающей вопросы о ведении войны на суше. Возможность, так сказать, путем контрудара восстановить свои утраченные позиции, которую предоставили ему вскоре сделанные штабом группы армий «А» предложения о новом плане ведения военных действий, ОКХ не использовало. Когда затем успех наступления на Западе, достигнутый в ходе реализации этого плана, превзошел даже первоначальные ожидания Гитлера, ОКХ стало для него инстанцией, через голову которой он считал себя в силах действовать также и в оперативных вопросах.

Гитлер принял на себя функции, которые, по Шлиффену, в наш век может иметь только триумвират: король – государственный деятель – полководец. Теперь он узурпировал и роль полководца. Но пала ли действительно «капля мирры Самуила», которую Шлиффен считал необходимой, по крайней мере, для одного из членов этого триумвирата, на его голову?

Оперативный план ОКХ. – Возражения. – Намеченное наступление не может привести к решающему успеху. – Шла ли речь о новом варианте плана Шлиффена? – Какие возможности имело командование противника? – План штаба группы армий «А». – Задача: решающий успех. – Главный удар должен наноситься не на северном, а на южном фланге. – Наступление танковых соединений через Арденны. – Оборона в случае возможного контрнаступления противника должна носить активный характер. – Тщетная борьба за осуществление «нового плана». – Неоднократные обращения штаба группы армий «А» в ОКХ. – Частичные изменения, но не коренной пересмотр. – Инцидент с самолетом. – Автора смещают с его поста. – После доклада Гитлеру принимается решение в пользу предложений группы армий «А». – В какой мере они были выполнены?

Только после окончания войны широким кругам общества стало кое-что известно о появлении плана, который вместо действовавшей ранее Директивы ОКХ о плане развертывании «Гельб» от 19–29 октября 1939 г. был принят за основу нашего наступления на Западе; плана, в результате осуществления которого в Западной Европе был достигнута быстрая и полная победа над англо-французской армией, а также вооруженными силами Бельгии и Голландии. Вероятно, первым о возникновении «нового плана» сообщил английский военный писатель Лиддел Гарт, связавший его с моим именем на основании высказываний генерал-фельдмаршала фон Рундштедта, моего командующего, и генерала Блюментритта, нашего 1-го офицера Генштаба в тот период.

Вследствие этого я считаю правильным попытаться теперь в качестве главного участника, на основании данных, которыми я располагаю, воссоздать картину возникновения этою оперативного плана, которому суждено было сыграть некоторую роль. Действительно, мысли, положенные в основу этого плана, принадлежат мне. Я сам составил те памятные записки, которые были направлены штабом группы армий в ОКХ.

Мы хотели добиться принятия плана наступления, который отвечал бы нашим взглядам и один был в состоянии обеспечить решающий успех на Западе. Наконец, в феврале 1940 г., уже после моего ухода с должности начальника штаба группы армий «А», у меня была возможность во время беседы с Гитлером доложить ему о планах, принятия которых штаб группы армий так долго тщетно добивался. Несколько дней спустя ОКХ издало новую директиву о наступлении, которая базировалась на наших планах и предложениях!